Государственный преступник

– Может быть, – раздумчиво ответил Артемий Платонович. – А может, он был орудием в чьих-то опытных руках.

– Так, что здесь происходит? – послышался дребезжащий голос, и к открытым дверям купе подошли сморщенный старичок с орденом Владимира в петлице и станционный смотритель. – Почему задерживается поезд?

– Я же вам говорил, – заметил ему сзади смотритель, на что старичок никак не среагировал.

– Что происходит, я спрашиваю?

– Человек умер, – громко ответил Аристов.

– Ась?

– Человек умер! – крикнул ему в самое ухо Артемий Платонович, догадавшись, что старичок крепко туг на ухо.

– Кто таков?

– Неизвестно. При нем не обнаружено никаких документов.

– Я спрашиваю, вы кто такой?

– Отставной штабс-ротмистр Аристов.

– Ась?

– Я – Аристов, отставной штабс-ротмистр, – заорал на весь вагон Артемий Платонович. – Следую до Нижнего Новгорода из Москвы.

– Чего так орать, слышу я… Непременный заседатель Земского суда коллежский секретарь Коробко Иван Логинович, – представился старичок. – Что случилось?

– В этом вагоне человек умер, – прокричал Аристов.

– Кто?

– Личность установить не удалось. Его документы и личные вещи отсутствуют. Думаю, что их похитили.

– Вот как? – произнес старичок. – И что вы намерены предпринять?

– Я? – удивился Аристов. – Я рассчитывал, что надо сообщить исправнику, чтобы тот провел предварительное дознание.

– Исправник в Нижнем Новгороде.

– Ну, тогда становому приставу.

– Квартира станового в Володарах, – снова парировал старичок. – А здесь, в Ротозееве, никого нет.

– А вы? – вполне резонно полюбопытствовал Артемий Платонович.

– А у меня нет полномочий проводить дознание, – ласково улыбнулся старичок.

– Так что же, выходит, покойника в Нижний везти? – догадался Аристов, к чему клонит старичок.

– А вот это правильно, – улыбнулся владимирский кавалер. – Будет лучше всего, ежели вы немедленно последуете дальше, чтобы полиция Нижнего Новгорода как можно скорее могла приняться за розыски преступников.

– Вас понял, – хмыкнул отставной штабс-ротмистр. – С глаз долой, из сердца вон.

– Чего, сударь?

– Я говорю: вы очень рассудительны и мудры, господин Коробко.

– Благодарю вас, – ухмыльнулся старичок. – Засим позвольте откланяться и отбыть, так сказать, в свои палестины. У меня, знаете ли, тут дачка.

Смотритель, проводив непременного заседателя, вернулся в вагон. Но сказать, подпустив строгости в голосе, заготовленную фразу о немедленной отправке поезда, ему не дал высокий крепкий господин с кустистыми бровями, что представился заседателю отставным штабс-ротмистром Аристовым. Ибо он тотчас обрушил на смотрителя шквал вопросов.

– Вы встречали поезд?

– Да, – ответил смотритель.

– Вы видели сошедших с поезда?

– Да.

– Сколько их было?

– Четверо.

– Кто-нибудь из них вам знаком?

– Да. Один из них был земский лекарь господин Погодин.

– У него были с собой вещи?

– Докторский саквояж.

– Хорошо. А остальные?

– Остальные мне неизвестны.

– Их кто-нибудь встречал?

– Только одного. Молодого человека, дворянина, с военной выправкой. Его ждала бричка.

– У него был багаж?

– Два дорожных чемодана.

– Чемодана? Не сумки, не баула?

– Нет. Именно чемодана.

– Благодарю вас. А остальные двое? Они были порознь, вместе?