Чужая маска

– Когда Женю арестовали, я стала ходить в церковь просто потому, что очень хотела хоть как-то ему помочь, а как – не знала. Познакомилась со священником, он и объяснил мне, что если я столько лет прожила рядом с Женей и не сумела отвратить его от греха, то мой долг теперь сделать все, чтобы помочь ему очиститься, обновиться и исправиться.

Капитан открыл несгораемый шкаф, за которым оказались картотечные ящики, выдвинул один из них, долго перебирал карточки, наконец вынул одну из них и внимательно изучил.

– У вас краткосрочное свидание, три часа.

– Так мало? – в отчаянии всплеснула руками Наталья. – А мне говорили…

– Вам говорили про долгосрочное, – сухо перебил ее капитан, – на трое суток. Это вам пока рано, срок еще не подошел.

– А когда же?

– Через три месяца, не раньше, да к тому же в зависимости от того, как ваш муж будет себя вести. Если нарушит режим, то в качестве наказания он может быть лишен посылки или свидания.

– А он что, нарушает? – робко спросила она.

– Пока нет, но все когда-то бывает в первый раз, – философски изрек капитан.

Он снял телефонную трубку на аппарате без диска.

– Седьмой отряд, Досюков Евгений Михайлович, сто третья, восемь лет. На краткосрочное.

Выслушав ответ, он снова повернулся к Наталье и усталым голосом объяснил ей, куда теперь идти, что сказать и какую бумажку показать.

– Вам там скажут, но я предупреждаю на всякий случай заранее: деньги, колющие и режущие предметы, алкогольные напитки, сигареты с фильтром…

Она на мгновение прикрыла глаза и отключилась. Целые сутки в плацкартном вагоне, продуваемом насквозь, где даже ночью не гасится свет и постоянно мимо тебя кто-то ходит. Она совсем не смогла заснуть, ей было очень холодно и очень страшно. И теперь в неуютном, вонючем, но таком теплом кабинете ее разморило. А о том, чего нельзя приносить с собой на свидание, она и так знала еще с тех пор, когда приходила в следственный изолятор на регистрацию брака.

– Гражданочка! – услышала Наталья голос над самым ухом. – Гражданка Досюкова!

– Ой, простите. – Она смущенно улыбнулась, поправила шапочку, шарф и встала. – Всю ночь в поезде. Спасибо вам. До свидания.

– До свидания. Ваш муж сейчас на работе, его смена закончится в восемнадцать ноль-ноль, тогда и встретитесь.

– Спасибо вам, – повторила Наталья, берясь за ручку двери.

До шести вечера была еще уйма времени, и его нужно было где-то провести. Она вышла из административного здания колонии и побрела к платформе пригородной электрички. Пожалуй, она вернется в город, а к шести часам снова приедет сюда. Наталья быстро окинула глазами висящее на платформе расписание – поезда ходят каждые полчаса, так что добраться вовремя она всегда сможет. А до города ехать минут сорок.

В электричке было грязно и холодно, вагоны не отапливались, но она мужественно терпела неудобства, понимая, что выхода все равно нет. Можно подумать, что ей предлагали отдохнуть в теплом гостиничном номере на мягкой чистой постели. Если бы не села в электричку, слонялась бы сейчас по поселку вокруг колонии или сидела бы в коридоре административного здания, погрузившись в атмосферу горя, страдания, слез, отчаяния. Что одно, что другое – большая «радость».

Выйдя на вокзале в самом центре крупного промышленного города, Наталья Досюкова первым делом решила поесть. Энергично вскинув на плечо ремень большой дорожной сумки, в которой были только продукты и теплые вещи для Жени, она бодро зашагала по широкому проспекту, вглядываясь в витрины и вывески, ища глазами то, что ей нужно. Ее внимание привлек небольшой ресторанчик, расположенный в полуподвале. Она знала, что очень часто именно такие маленькие полуподвальные заведения оказываются самыми что ни на есть изысканными, с прекрасной кухней и первоклассным обслуживанием.

Едва толкнув дверь, Наталья поняла, что не ошиблась. К ней немедленно подскочил мужчина средних лет в идеально отглаженных брюках, черном жилете поверх белоснежной сорочки и галстуке-бабочке.

– Добрый день, – заговорил он хорошо поставленным голосом. – Добро пожаловать. Желаете пообедать или только слегка перекусить?

– Пообедать, – решительно ответила Наталья, царственным жестом, будто песцовую шубу, сбрасывая ему на руки тяжеленную сумку. – Вкусно, сытно и с хорошим сервисом. Это возможно?

– Нет ничего невозможного, если этого хочет красивая женщина, – сверкнул зубами швейцар, он же гардеробщик, он же, судя по мускулатуре, вышибала. – Уверен, что вы останетесь довольны. Позвольте вашу курточку и шапочку. Прошу в зал, будьте любезны.

Она оглядела себя в зеркале с ног до головы. Нет, еще вполне, вполне. Для поездки в «зону» она оделась, конечно, попроще, понимала, что придется ночь провести в холодном вагоне, потом разговаривать с начальством в колонии, потом встречаться с Женей. Глупо и неуместно одеваться в дорогие шмотки. Нужны вещи, которые не мнутся и не пачкаются. Черные джинсы и черный теплый свитер из ангоры – вот самый подходящий наряд для такой поездки. В самом деле, не на праздник же она собралась – на свидание с осужденным убийцей как-никак. Шубу надевать тоже не хотелось, хотя в поезде она ох как пригодилась бы – накрыться. Но нехорошо, шуба дорогая, красивая, в пол. Что ж, в такой шубе на свидание являться? Напоминать лишний раз Жене, какая жизнь за воротами осталась? Правильно она сделала, что надела куртку, длинную, темно-зеленую, с фиолетовой и бордовой отделкой. Эти цвета были в моде в год последней зимней Олимпиады, позапрошлой зимой, тогда Наталья и купила эту куртку, теплую и немаркую, специально чтобы на рынок ходить да на дачу ездить.

Она стояла перед зеркалом, вся в черном, и с удовольствием оглядывала красивую большую грудь, округлые бедра и тонкую талию. Она никогда не была худышкой, грудь и попка у нее всегда были заметными и притягивали мужской глаз, но зато талия была на удивление тонкой, и Наталья прикладывала немало усилий к тому, чтобы на ней не появлялись лишние сантиметры. И лицо у нее было яркое, с темными глазами и густыми, красиво очерченными бровями. Нет, вполне, очень даже вполне, подумала она, поправляя волосы.

Она вошла в зал царственной походкой красивой и уверенной в себе женщины и, не глядя по сторонам, направилась к свободному столику. Народу в зале было немало, видно, ресторанчик уже имел сложившуюся репутацию и постоянную клиентуру. Она едва успела сесть за столик и открыть лежащую перед ней карту вин, как подскочил официант.

– Добрый день, мы рады вас приветствовать в нашем ресторане. Я прошу прощения, но мне кажется, вам будет удобнее вот за тем столиком.

С этими словами он чуть повернулся и указал рукой на столик в противоположном конце зала. Тот столик был около окна, а этот у стены, неподалеку от зажженного камина.

– Почему вы считаете, что там мне будет лучше? – надменно спросила Наталья.

– Столик возле окна традиционно считается лучшим, – с ослепительной улыбкой пояснил официант.

– Я замерзла, – сердито ответила Наталья, – и хочу остаться здесь, поближе к огню. А из окна наверняка дует. Тема исчерпана, молодой человек, принесите мне кофе и меню.

На лице официанта отразилась такая растерянность, что ей стало смешно. Видно, она заняла чей-то постоянный столик, и бедняга теперь будет мучительно соображать, как выкручиваться, если его клиент явится раньше, чем она уйдет отсюда. Но она не уйдет еще долго, на вокзале нужно быть в пять часов, а сейчас только половина второго.

– Какой кофе желаете? «Нескафе», «Пеле», «Якобс», эспрессо, капуччино, по-турецки?

– Эспрессо и стакан минеральной без газа. И позовите мэтра.

Через полминуты перед ней возник представительный метрдотель в смокинге и с меню в руках. За его спиной робко маячил официант с подносом, на котором дымился кофе и сверкал стакан с минеральной водой.

– Слушаю вас, – важно заявил мэтр неожиданно высоким тенорком.

– Я, по-видимому, заняла чей-то постоянный столик, – сказала Наталья, открывая меню и начиная его изучать. – Прошу вас не беспокоиться, это не войдет в привычку, я приезжая, и сегодня вечером меня уже не будет в вашем городе. Но я не хочу никуда пересаживаться, я очень замерзла и предпочитаю сидеть поближе к огню. Если придет тот человек, который обычно здесь сидит, предоставьте мне самой извиниться перед ним. Я надеюсь, он не будет в претензии. С этим все. Теперь заказ. Коктейль из креветок, – продолжила она без паузы, по-прежнему не глядя ни на метрдотеля, ни на официанта, нимало не интересуясь, слушают ли они ее, записывают ли ее заказ и удовлетворены ли ее объяснениями. – Шашлык из осетрины, картофель фри, маринованная свекла, лук не класть, огурец не класть. Десерт «Мирабелла», кофе «Якобс» двойной и еще один стакан минеральной без газа, лед обязательно. После десерта и кофе примерно через полчаса принесете еще один кофе эспрессо. Не перепутайте.

Она давно уже разделила все человечество на господ, халдеев и динамичную прослойку, которая в конечном итоге разделяется на тех, кто приближен к господам, и тех, кто превращается в халдеев. Женя всегда был господином, с самого рождения. Он господствовал над своими родителями, над своими женщинами, над своими партнерами по бизнесу и над своими деньгами. Она, Наталья, двадцать три года бултыхалась в вонючей аморфной прослойке, пока не нашла Женю и не стала плавно подплывать к нему. Четыре года они прожили вместе, пока наконец не поженились. Теперь и она принадлежит к клану господ, а смотреть в лицо халдеям много чести.

Официант странно напряженным голосом повторил заказ, глядя в свой блокнот, она выслушала и отпустила его царственным кивком. Этим штучкам с тремя чашками кофе разного сорта она научилась у Жени.

– Если ты хочешь понять, в какое заведение попала, совсем не обязательно перепробовать все блюда. Достаточно сделать один сложный заказ, и тебе сразу станет понятно, как здесь с дисциплиной, кого набирают на работу – растяп и безмозглых дураков или людей профессионально пригодных. Достаточно определить, каковы официанты, чтобы догадаться, какова кухня, потому что подход к подбору кадров един. Он или правильный, или нет. И если официанты подобраны грамотно, то и повара в ресторане хорошие, а плохих работников здесь не держат.

Когда она приходила в ресторан без Жени, она всегда делала такие «сложные» заказы, даже если ресторан был знакомым и проверять его нужды не было. Ей нравилась эта игра, ей нравилось ощущение принадлежности к клану господ.

Она уже доела коктейль из креветок и потянулась к чашке, чтобы допить остывающий кофе номер один, как заметила на белой накрахмаленной скатерти нечто темное. В первый момент Наталья не поняла, что это такое. Но в следующую секунду сообразила, что это не что иное, как рука, принадлежащая чернокожему человеку. Она подняла глаза от тарелки и обворожительно улыбнулась.

– Я заняла ваш столик? Прошу извинить, но на улице так холодно, и я очень замерзла, а здесь огонь… Если вы настаиваете, я пересяду.

Она знала, что он не будет настаивать. И никто бы не стал. Не родился еще на свет тот мужчина, который смог бы прогнать ее из-за своего стола.

– The table was not reserved, it was the case of habit, – ответил мужчина и вдруг легко перешел на русский: – Вы позволите мне все-таки сесть там, где я привык? Или вы предпочитаете обедать в одиночестве?

– Я буду рада, если вы его разделите.

Наталья отметила, что говорил по-русски он бегло и правильно, но с сильным мягким акцентом. Она неплохо владела английским и поняла единственную сказанную не по-русски фразу: «Столик не был заказан, просто я привык к нему».

– Вы каждый день обедаете здесь? – спросила она.