Арабский мир в эпоху «Тысячи и одной ночи» Эдвард Лейн Эдвард Лейн создал широчайшую панораму жизни и нравов стран Ближнего Востока от Средних веков до начала XIX века. В книге рассказывается о религии, богатствах арабской литературы и искусства, особенностях повседневной жизни и праздников, магических обрядах мусульман. Отдельные главы посвящены арабским женщинам и вопросам воспитания в средневековом исламском обществе. Труд основан на личных воспоминаниях автора, редких рукописях средневековых арабских писателей и историков Ибн аль-Джаузи, аль-Казвини и ас-Суюти, а также сказках и народных поверьях арабов, персов и египтян времен «Тысячи и одной ночи». Эдвард Лейн Арабский мир в эпоху «Тысячи и одной ночи» Посвящается памяти Е.Х. Палмера, истинного наследника Эдварда Уильяма Лейна в понимании сути восточного характера, образа мышления и духа арабского языка Предисловие Когда господин Лейн перевел «Тысячу и одну ночь», он не удовлетворился одним переводом арабского текста: он увидел, что описываемые там нравы и идеи требовали комментирования, чтобы быть понятными неподготовленному читателю. Поэтому в конце каждой главы своего перевода он давал серию пояснительных заметок, которые часто достигали размеров обстоятельного очерка об основных чертах магометанской жизни. Эти комментарии издавна признавались востоковедами наиболее полным описанием тогдашнего арабского общества или, скорее, тех условий жизни и границ ментального горизонта арабов, персов или греков, но все же магометан, которые в целом определяются как «арабские» условия и границы. Однако расположение этих пояснений, разбросанных по трем объемистым томам и привязанных к сказкам, которые они поясняли, а потому не имеющих стройной системы, затрудняло обращение к ним и делало почти невозможным последовательное чтение. Часто высказывалось мнение, что основные пояснительные заметки, организованные в естественной последовательности были бы полезным дополнением для научной и обычной библиотеки. Выход нового издания «Тысячи и одной ночи» стал подходящим случаем для обсуждения этого проекта. В итоге дискуссии и появилась настоящая книга. Моя задача как редактора была проста. Я отказался лишь от тех заметок, которые не представляли ценности вне главного труда – замечаний по языку, например, перевода на английский язык собственных имен, встречающихся в «Арабских ночах»; определения вероятной даты написания сказок, других замечаний, неразрывно связанных со сказками. Остальной материал я упорядочил в серии глав, преобразуя короткие замечания в более подробные и придавая им по возможности единый стиль повествования. Внеся языковые изменения, которых требовало отделение заметок от относящегося к ним текста, попутные поправки в пунктуации и незначительные уточнения произношения восточных имен в соответствии с самым последним методом моего великого дяди, я оставил заметки в том виде, в каком они появились в издании 1859 года. Убежден, что сделанные мною незначительные изменения одобрил бы сам автор. Помимо нескольких примечаний, выделенных в квадратные скобки, в новом и очень подробном указателе (в котором поясняются арабские слова), а также списка цитировавшихся ученых и их работ, я не присовокупил ничего личного. Право автора на книгу, возможно, будут оспаривать на том основании, что значительную часть заметок составляют личные воспоминания господина Лейна о его пребывании в Каире в начале нынешнего столетия. Однако, по сути, содержание книги охватывает Средневековье. Заметки преследуют ту же цель: объяснить условия жизни и общество такими, какими они были в то время, когда «Тысяча и одна ночь» приобрела вид нынешнего сборника. Опираясь на разные источники, господин Лейн датировал редакцию книги в такой композиции примерно концом XV века. Соответственно большую часть этих заметок представляют собой выдержки из произведений наиболее известных арабских историков и прочих писателей позднего Средневековья. Это – Ибн аль-Джаузи (ум. в 1256 г. н. э.), аль-Казвини (1283), Ибн аль-Варди (1348), Ибн-Халдун (1406), аль-Макризи (1441), ас-Суюти (1505), которые знали арабское общество как раз в эпоху, описанную в «Тысяче и одной ночи». Большинство произведений этих авторов не были опубликованы, когда писались заметки господина Лейна. Он цитировал выдержки из рукописей, находившихся в его собственности. Некоторые из этих произведений до сих пор не опубликованы, и, хотя многие из них печатались в «Булак пресс» и других издательствах, поразительно, как мало ими пользовались европейские ученые. К записям этих средневековых писателей господин Лейн добавил результаты собственных исследований. При этом его нельзя обвинить в каком-либо анахронизме: ведь арабское общество, в котором жили Саладин, Бейбарс и Хаит-бей и которое столь обстоятельно описали местные историки, сохранилось почти неизменным до эпохи Мухаммеда Али, когда господин Лейн провел много лет в тесном общении с жителями Каира. Жизнь, которую он наблюдал, была такой же, какой она описана аль-Макризи и ас-Суюти. Чисто мусульманское же общество, в котором господин Лейн предпочел находиться, было по духу, обычаям и по существу тем же обществом, которое некогда гордилось пребыванием в своих рядах Харуна-ар-Рашида, Джафара аль-Бармеки и Абу-Новаса. Преемственность арабской традиции практически не прерывалась почти с образования халифата до нынешнего столетия, по крайней мере, в таких метрополиях ислама, как Каир, Дамаск или Багдад. Европейское влияние старается подорвать эту традицию. Каир уже долгое время пытаются сделать вульгарным Парижем вместо того, чтобы сохранить как живописный город аль-Мо’изза и Салах-ад-Дина. Прилагают усилия для того, чтобы предать забвению его традиции в период расцвета ислама и его благородных героев эпохи Крестовых походов. Сейчас было бы невозможно воспроизвести мельчайшие подробности чисто магометанского общества, которое открылось глазам и пониманию господина Лейна. Поэтому не может не радовать, что записанные свидетельства об арабском обществе времен халифата, правления мамелюков в Средние века и Мухаммеда Али в Египте были добросовестно сохранены в «Нравах и обычаях современных египтян» и примечаниях к «Тысяче и одной ночи». В этой книге они впервые представлены самостоятельно и последовательно. Стэнли Лейн-Пул Глава 1 Религия Исповедание мусульманской веры вкратце выражается в следующих словах: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его». Это свидетельство подразумевает веру в то, что все, чему учил Мухаммед, является словом или волей Аллаха. Это предполагает также неукоснительное соблюдение заповедей Пророка. В представлении тех, кого обычно считают правоверными и называют суннитами, магометанские законы основываются на Коране, хадисах (преданиях о поступках и изречениях Пророка), следовании заповедям первых основных учеников Пророка и решениях, выведенных по аналогии или сравнению. Имеются четыре суннитские секты: ханафиты, шафииты, маликиты и ханбелиты. Эти названия они получили по именам своих основателей. Существуют другие секты, которые называют шиитскими (это определение особенно относится к верующим персам, но служит также для обозначения всех верующих, которые не являются суннитами). К ним относятся почти так же, как к тем, которые не исповедуют ислам (магометанскую веру). То есть считается, что они обречены на вечные муки. I. Магометанская вера предъявляет к своим последователям следующие требования: 1. Вера в Аллаха, который не имеет ни начала, ни конца и является единственным Творцом и Господином Вселенной. Он обладает абсолютной властью, знанием, славой и совершенством. 2. Вера в ангелов Аллаха, являющихся безупречными существами, созданными из света, а также в джиннов, которые небезгрешны и созданы из бездымного огня. Вера в злых джиннов, которыми предводительствует главный джинн иблис, или сатана[1 - См. главу 2 «Демонология»]. 3. Вера в пророков и посланников[2 - Посланник отличается от обычного пророка тем, что владеет Книгой откровений.]. Наиболее выдающиеся из них – Адам, Нух (Ной), Ибрагим (Авраам), Муса (Моисей), Иса (Иисус) и Мухаммед. Иисус опережает в святости своих предшественников, поскольку родился путем непорочного зачатия и являлся Мессией. От него исходило слово и дух Божий без того, чтобы они были частью его существа и чтобы его называли Сыном Божьим. Мухаммед превосходит в святости всех, он последний и величайший из пророков и посланников, он является наиболее совершенным созданием Аллаха. 4. Вера в Священные писания, которые представляют собой неизреченное слово Божье, открывшееся Его пророкам. Из этих писаний в настоящее время существуют, но считаются сильно искаженными, Пятикнижие Моисея, Псалмы Давида и Евангелие Иисуса Христа. В неискаженном виде сохраняется Коран, который, как принято считать, аннулировал и превзошел в святости все предшествовавшие откровения. 5. Вера в Воскрешение и Судный день, а также в грядущие награды и наказания, главным образом телесного свойства: наказания будут вечными для всех грешников, кроме оступившихся магометан, и никто, кроме магометан, не войдет в состояние блаженства. 6. Вера в Божественное предопределение всех событий, как благоприятных, так и неблагоприятных. Вера в судьбу и удел (аль-када ва-ль-кадар)[3 - Я употребляю два слова – возможно, самые подходящие в словаре нашего языка, – чтобы выразить соответствующие арабские понятия. Некоторые люди рассматривают их как синонимы, другие же различают их по оттенкам значения. Наиболее основательным я считаю то, что приведенное мною слово «судьба» относится к Божьим повелениям в общем смысле, в то время как «удел» касается конкретного применения упомянутых повелений. В таком смысле следует различать эти понятия, когда они используются раздельно.] оказывает наиболее сильное влияние на поступки и характер мусульман. Многие мусульмане считают, что судьба в некоторых отношениях абсолютно неизменна, в других же отношениях – допускает изменение. И почти все они действуют во многих сферах жизни согласно своим убеждениям. В первом случае судьба зовется аль-када аль-мохкам, в последнем случае – аль-када аль-мобрам (без объяснения эти понятия могут рассматриваться как синонимичные). Вот почему, как говорят, пророк молился, чтобы уберечься от судьбы во втором значении, зная, что она может измениться. Что касается изменчивой судьбы, то нам приводят ссылку на слова Божьи: «Аллах может отменить то, что Он изволит утверждать»[4 - Коран, 13: 39.]. И наоборот, судьба, определяемая как «мохкам», подразумевает «удел», предписанный Аллахом[5 - Цитируется аль-Исхаки в его рассказе об Ибрагиме-паше аль-Мактуле по книге «Аль-инсан аль-камиль» Абделькерима аль-Джили.]. Многие богословы приводили те возражения, что удел касается лишь конечного состояния определенной участи людей (верующих и неверующих). Они утверждали, что в целом человек наделен свободной волей, которой он должен пользоваться в соответствии с законами Божьими, собственной совестью и представлениями, вознося Аллаху молитвы за благоволение его усилиям, умоляя пророка или каких-нибудь святых о заступничестве и умилостивляя их раздачей милостыни или жертвоприношениями. При этом ему следует полагаться в исполнении своего желания на милость Аллаха. Человек может после этого, и только после этого, относить результат своих действий влиянию судьбы или удела. Такие ученые считают, следовательно, преступными попытки поступать против воли, когда ее требования соответствуют законам Божьим, нашей совести и благоразумию, и, следовательно, пассивно ожидать исполнения велений Божьих. Доктрина Корана и хадисов относительно повелений Божьих, или судьбы и удела, состоит, однако, в том, что эти повеления, как абсолютные и неизменные, записаны в начале мироздания на «скрижалях» в небесах. Аллах предопределил каждое событие и поступок, как дурной, так и благой, одновременно предписывая и одобряя добро, запрещая и ненавидя зло. Его «отмена», упомянутая в предыдущем абзаце, означает (как, видимо, явствует из контекста) аннулирование ранних текстов Священного Писания и откровений, а не судьбы. Но кроме того, следует иметь в виду, что Он не предопределяет волю, хотя склоняет ее порой к добру, в то время как дьявол склоняет ее к злу. Далее спрашивают: если мы располагаем способностью изволения, но лишены способности поступать против воли без Божественного предопределения, то как мы можем считаться ответственными существами? Ответ на этот вопрос заключается в том, что наши поступки расцениваются дурными или хорошими в зависимости от намерений: добрые поступки и, следует прибавить, намерения только прибавляют нам счастья, если мы верующие люди, но не являются его причиной. Злые же поступки или намерения лишь усугубляют наше убожество, если мы неверующие люди или атеисты, поскольку мусульманин полагает, что он допускается на Небеса только по милости Аллаха и благодаря своей вере, а вознаграждается соразмерно своим добрым делам. Откровения Пророка по вопросу Божьих повелений крайне важны для понимания содержания Корана. «Все, что есть во Вселенной, – говорит он, – существует по воле Аллаха». «Аллах предписал пять вещей своим слугам: продолжительность жизни, поступки, жилища, странствия и долю имущества». «Среди вас нет никого, чье местоположение в аду или в раю не предписано Аллахом». Некоторые из спутников Пророка, услышав последнее изречение, спрашивали: «О, Пророк, поскольку Аллах предназначил нам наши места, можем ли мы удовлетвориться этим, отказаться от исполнения религиозных обрядов и долга?» – «Нет, – отвечал Пророк, – потому что счастливый будет вершить добрые дела, а те, которые ничтожны, будут вершить злые дела». Нижеследующие изречения Пророка раскрывают этот вопрос шире: «Когда Аллах предопределяет смерть своего творения в каком-нибудь особом месте, Он пробуждает в этом творении желание, влекущее к этому месту». Собеседник спросил: «О, Пророк Аллаха, расскажи мне о соответствующей магии и снадобьях, а также средствах защиты для меня, уберегут ли они меня от велений Аллаха?» Мухаммед ответил: «Это тоже по воле Аллаха. Для каждой боли есть исцеляющее средство, когда оно действует на боль, исцеление происходит по воле Аллаха»[6 - Мишкат аль-Масабих. Стихи 26–34. Ср.: С. Лейн-Пул. Речи и застольные беседы пророка Мухаммеда. 1882. С. 180–182.]. Следовательно, когда мусульманин чувствует потребность воспользоваться лекарством для излечения болезни, он должен делать это в надежде на предопределенное излечение. Относительно предопределения болезни я обнаруживаю нижеследующие любопытные цитаты и замечания в рукописи[7 - Нузхат аль-Мутаамиль ва Муршид аль-Мутаахиль. Раздел 7.] писателя XV века ас-Суюти, находящейся в моем распоряжении. «Аль-Халими говорит: Имеется шесть распространяющихся или заразных болезней: оспа, корь, чесотка, дурной запах или гноение, меланхолия и смертоносные болезни. Имеется также шесть возбуждающихся болезней: проказа, жар, эпилепсия, подагра, слоновая болезнь и туберкулез. Это не противоречит следующему изречению Пророка: «Нет перехода болезней путем заражения или инфекции, нет никаких симптомов зла». Ведь здесь подразумевается переход самой болезни, в то время как ее влияние исходит от Аллаха, который заставляет болезнь распространяться во время общения с больным». Бедуин спросил Пророка: «Что происходит с верблюдами в пустыне? Воистину, можно говорить, что они здоровы и чисты, затем они смешиваются с запаршивевшими верблюдами и тоже становятся паршивыми». Мухаммед сказал: «Что сделало паршивым самого первого верблюда?»[8 - Мишкат аль-Масабих. Т. 2. С. 381.] Однако, несмотря на аргументы, провозглашающие или подразумевающие неизменную природу повелений Аллаха, которые приводились и многие из которых можно было бы добавить, я сталкивался с мнением своих мусульманских друзей, что Аллах может изменить определенные повеления в ответ на мольбу и просьбы. По крайней мере, те повеления, которые касаются меры счастья и убожества в этом и ином мире. Таково общее мнение, исходящее из определенной молитвы, которая повторяется в мечетях накануне середины (на пятнадцатый день) месяца шаабан, когда, по поверью, та часть повелений Аллаха, которая предопределяет судьбу всех живых тварей на следующий год, подтверждается и устанавливается. Эта молитва гласит: «О, Аллах, если Ты предписал мое пребывание в своей обители убогим, несчастным или лишенным достаточных средств к существованию на страницах «Первозданной книги» (на скрижалях), то отмени, о Боже, по своей милости, мое убожество, несчастье и скудное пропитание, утверди меня в Твоей обители на страницах Первозданной книги счастливым, обеспеченным и устремленным к добру» и т. д.[9 - Полный перевод этой молитвы см. в моей книге: О нравах и обычаях современных египтян. Гл. XXV.] Вообще арабы постоянно прибегают к магии и снадобьям не только для исцеления, но и для профилактики болезней. Они питают, воистину, необыкновенную страсть к лекарствам, что свидетельствует об их неприятии судьбы, как установленной раз и навсегда. Настойчивость, с которой они преследуют европейского путешественника в стремлении заполучить целебную дозу, не поддается описанию. Причем чем сильнее действие этого средства, тем больше они получают удовлетворения. Примером может послужить следующий случай: «Три погонщика ослов, перевозивших багаж двух британских путешественников из Булака в Каир, раскупорили замеченную в корзине бутылку и, полагая, что она наполнена бренди, по очереди опрокидывали ее в свой рот. Но тому из погонщиков, который пил последним, вместе с жидкостью в рот попал хвост скорпиона. Осмотрев бутылку, он с ужасом заметил, что в ней помещались несколько таких пресмыкающихся, а также тарантулы, пауки и жуки. Посчитав, что отравились, но не желая полагаться на судьбу, погонщики послали ко мне человека за лекарством. Он изложил свою просьбу словами: «О, эфенди, сделай доброе дело: отравились трое мужчин. В твоей милости дать им лекарство и спасти их жизни». Затем он поведал существо дела, не скрывая факта кражи. Я сказал, что они не заслуживают лекарства, но он доказывал, что, поделившись лекарством, я получу огромное вознаграждение. «Правильно, – сказал я, – тот, кто спас живую душу, почувствует себя так, словно он спас все человечество»[10 - Коран, 5: 35.]. Я произнес это для проверки просителя, который, выразив восхищение моими знаниями, попросил поторопиться, иначе отравленные люди погибнут. Таким образом, он не проявил себя безусловным фаталистом. Я передал ему три сильные дозы рвотного камня. Вскоре он вернулся поблагодарить меня, сказав, что лекарство оказалось восхитительным, поскольку погонщики, едва проглотив его, чуть не вырвали из своего организма свои сердце, печенку и все остальное. Из неверия в судьбу некоторые мусульмане даже изолируются от общества во время распространения эпидемии болезни, однако такое поведение, в общем, осуждается. Двери дома одного моего сирийского друга, который так поступил, соседи чуть ли не взломали. Другой мой друг, один из выдающихся улемов (богословов), признавался, что считает карантин законным, и приводил много доказательств в пользу этого. Однако он сказал, что не осмеливается открыто выражать свое мнение. «Посланник Аллаха, – говорил он, – да благоволит ему Аллах и сохранит его, повелел, чтобы мы не входили в город, пораженный эпидемией, и не выходили оттуда. Почему он велел не входить? Чтобы мы не подвергали себя опасности заражения болезнью. Почему он велел не выходить? Чтобы мы не заражали других людей. Пророк нежно заботился о нашем благополучии: сегодняшние же мусульмане похожи на буйволов (диких зверей). Они воспринимают повеление не входить в город, подверженный эпидемии, как призыв к осторожности, а не выходят из него потому, что это расценивается как недоверие к способности Аллаха спасти от болезни». Многие невежественные мусульмане из простонародья верят, что неизменная судьба человека запечатлена на его голове, там, где, по их представлениям, проходят швы черепа. II. Главные обрядовые и нравственные законы включают следующие требования, первые четыре из которых наиболее важны. 1. Молитва (ас-салат), включая предварительное очищение. Частичное или полное омовение совершается в особых случаях, описывать которые нет необходимости. Омовение, которое совершается именно для молитвы (и называется вуду), состоит в троекратном омовении рук, рта, ноздрей, лица, предплечий (до локтей, начиная с правой руки). Затем однократно смачивается верхняя часть головы, борода, уши, шея, ступни ног. Для этого используется проточная вода, вода из большого бака, из озера или моря. Молитвы необходимо совершать пять раз в день: между восходом солнца и полуднем, между полуднем и асром (время посередине между полуднем и наступлением ночи), между асром и заходом солнца, между заходом солнца и эше (время наступления ночной темноты) и в эше или после эше. Наступление каждого из этих периодов времени возвещается призывом к молитве (азан), повторяемым муэдзином с минарета мечети. Достойнее начать молитву именно в это время, чем по его истечении. В каждый из этих периодов мусульманин должен совершать определенную молитву, как считают, предписанную Аллахом, а также другие молитвы, предписанные Пророком. Каждая молитва сопровождается двумя, тремя или четырьмя ракатами. Это означает повторение установленных словосочетаний, главным образом из Корана, и восклицаний «Аллах Акбар» и т. д. в сопровождении определенных поз. Часть слов повторяется стоя, часть – сидя, часть – в других позах: склонив голову, согнувшись, с последующими прострациями, отграничивающими каждый ракат[11 - Полное описание молитв см.: Современные египтяне. Гл. III.]. Эти молитвы могут быть при некоторых обстоятельствах сокращены, в других случаях – вовсе не совершаться. Другие молитвы должны совершаться в особых случаях. В пятницу, магометанскую субботу, совершаются молитвы в соборной мечети, которые похожи на молитвы в обычные дни, с дополнительными молитвами и проповедями муллы, которого называют имамом или хатыбом. Пятничное приветствие (салам) – форма благословения Пророка, его семьи и сподвижников. Муэдзины произносят его с минаретов соборных мечетей за полчаса до полудня. Услышав его, верующие мусульмане начинают собираться в мечети, располагаясь параллельными рядами, которые обращены в сторону ниши, обозначающей направление к Мекке. Каждый мусульманин совершает самостоятельно молитву из двух ракатов, что является дополнительным приготовлением, затем он садится на место, в то время как чтец декламирует часть или всю 18-ю главу Корана. На зов полуденного приветствия верующие встают, и каждый из них отдельно совершает молитвы из двух ракатов, предписанных Пророком. Мулла, стоящий у ступенек, поднимающихся к кафедре, предлагает благословить Пророка, и соответственно один или больше мулл, расположившихся на подиуме, произносят второй салам. После этого первый мулла и за ним второй повторяют полуденное приветствие (которое ранее продекламировали муэдзины с минаретов). Перед декламацией второго муллы первый умолкает. Хатыб уже сидит на верхней ступеньке или подиуме кафедры. Теперь он встает, произносит хутбу (проповедь) в похвалу Аллаха и обращается с проповедью к собранию верующих. Если же страна или город захвачен вооруженными неверными, он держит деревянный меч, упирающийся острием в пол. Затем каждый из собравшихся прихожан совершает молитву с личной просьбой, после чего хатыб произносит вторую хутбу, которая, как правило, такая же либо местами почти такая же, как первая, но главным образом просит благословения для Пророка и его семьи, а также всеобщего благополучия для мусульман. По окончании этого хатыб спускается с кафедры и располагается перед нишей. После короткого заклинания[12 - Икама, см. гл. 8.], несколько отличающегося от призыва к молитве вышеупомянутых мулл на подиуме, он произносит предписанную свыше пятничную молитву (с двумя ракатами), в то время как верующие молча совершают то же самое, повторяя одновременно с ним различные телодвижения. На этом пятничная молитва заканчивается, но некоторые из верующих остаются в мечети и совершают обычные, предписанные свыше полуденные молитвы. Другие особые молитвы выпадают на два великих ежегодных праздника, ночи Рамадана (месяца поста и воздержания), по случаю солнечного или лунного затмения, по случаю дождя, перед началом битвы, во время паломничества и похорон. 2. Милостыня. Ее называют закят. Согласно шариату она взимается ежегодно в пользу бедных. В закят включаются верблюды, волы и коровы, быки, овцы, козы, лошади, мулы и ослы, золото и серебро (либо деньги, либо сосуды, украшения и т. д.) при наличии этой собственности в определенных количествах. Например, пять верблюдов, тридцать волов, сорок овец, пять лошадей, двести дирхем или двадцать динаров. Закят составляет одну сороковую имущества и выдается натурой, деньгами или другим эквивалентом. 3. Пост (ас-Саум). В месяц Рамадан мусульманин обязан воздерживаться от еды, питья и чувственных соблазнов с появления дневного света до захода солнца, если это позволяет верующему его физическое состояние. Первый день следующего месяца называется Малым праздником, праздником разговения (по-арабски ид аль-фитр). Он отмечается соборной молитвой и всеобщим весельем, которое продолжается три дня. 4. Паломничество (аль-Хадж). Долг дееспособного мусульманина состоит в том, чтобы совершить, хотя бы раз в жизни, паломничество в Мекку и на гору Арафат. Основные обряды паломничества заканчиваются 9-го числа месяца зу-ль-хиджа: на следующий день, который является первым днем Большого праздника, праздника жертвоприношений (по-арабски ид аль-адха, по-тюркски курбан-байрам) по возвращении с горы Арафат в Мекку, паломники, если позволяет состояние, совершают жертвоприношение. Любой другой мусульманин, если позволяет состояние, обязан делать то же самое. Часть жертвенного мяса он должен съесть сам, остальное же мясо – раздать бедным. Так же отмечается и упомянутый Малый праздник, Большой же праздник продолжается три-четыре дня. Коротко следует упомянуть здесь менее важные обряды и требования морали[13 - Сборник правовых норм Корана см. в моих «Речах и застольных беседах пророка Мухаммеда». С. 133. – С. Л.-Пул.]. Один из таких обрядов – обрезание, которое вовсе не является обязательным. Различение чистого и нечистого мяса является по шариату таким же, как и по закону Моисея. Мясо верблюда является исключением. Оно не воспрещается для мусульманина. Свинина и кровь животного категорически запрещаются. Применяется особый способ убоя животных, идущих в пищу, сопровождаемый неоднократным упоминанием имени Аллаха. Строго запрещается употребление вина и опьяняющих напитков. То же касается азартных игр. Музыка осуждается, но большинство мусульман слушают ее с удовольствием. Противоречат требованиям шариата изображения и картины живых существ. Необходимыми добродетелями являются благотворительность, честность в торговых сделках, скромность, правдивость (за исключением некоторых случаев)[14 - Среди людей, которым лживость в определенных случаях не только дозволяется, но рекомендуется, имеют хождение, в той или иной степени, клятвы различных видов. Рассматривая этот вопрос, следует также помнить, что иногда клятвы можно искупить. Имеются некоторые клятвы, которые, полагаю, немногие мусульмане будут давать неискренне. Такие, например, клятвы, как троекратное повторение: «Клянусь всемогущим Аллахом!» («Ва-ллахи-ль-азим») или клятва на мошафе (копии Корана): «Клянусь тем, что содержит слово Божье!» Последняя клятва становится более обязывающей, когда рядом со священной книгой положат саблю или, еще лучше, когда прибавят к ней пирог, кусок хлеба или щепотку соли. Но наиболее обязывающей клятвой являются слова: «Я налагаю на себя развод!» (То есть я развожусь с женой, если то, что я сказал, ложь.) Или, например, такая клятва: «Я налагаю на себя запрет!», что равнозначно по смыслу: «Мой брак незаконный!» Или «Я налагаю на себя тройной развод», что обрекает мужчину на развод с женой, от которого невозможно отказаться. Если мужчина дает какую-либо из этих трех клятв неискренне, его жена, когда у него лишь одна жена, становится разведенной по сути самой клятвы, пусть даже ложной, без всяких бракоразводных процедур. Если же у мужчины две жены или больше, то в этом случае он выбирает для расставания одну из них.]. В особенности требуются личная чистоплотность и приятный запах. Мужчинам запрещаются одежда из шелка и также украшения из золота и серебра, женщинам же это разрешается. Такое предписание, однако, часто не соблюдается. Предосудительна золотая и серебряная кухонная утварь, однако многие мусульмане ею пользуются. Поведение мусульман в обществе регулируется особыми правилами, касающимися приветствий и т. д. Что касается гражданского права, то достаточно будет нижеследующих замечаний. Мужчина может иметь одновременно четырех жен и, согласно общепринятому мнению, столько наложниц, сколько пожелает. Он может дважды разводиться с женой и в обоих случаях восстанавливать брак. Когда же он разводится в третий раз, произнося пожелание развода трижды, то больше не может вернуть жену обратно, если та сама не пожелает этого и только в соответствии с новым брачным контрактом, а также после того, как другой мужчина вступит с ней в брачные отношения и разведется с ней. Наследование детьми, рожденными женой и наложницами, происходит на равных основаниях, если дети от наложниц признаны отцом. Сыновья наследуют имущество в равных долях, то же касается дочерей, но доля дочери составляет половину сыновней. Жена или жены наследуют / имущества покойного мужа, если у него есть потомство, и / , если потомства нет. Муж наследует / имущества покойной жены, если у нее есть потомство, и / , если потомства нет. Предварительно должны быть оплачены долги и налог на наследство покойного. Мужчина может передать одну треть своего имущества (но не больше) кому угодно и на любые цели. Если наложница родила ребенка господину, ей следует предоставить вольную после его смерти. Имеется ряд законов, касающихся торговли. В частности, запрещаются ростовщичество и монополизм. Коротко об уголовном праве. Убийство карается смертью или штрафом в пользу семьи погибшего, если та пожелает этого. Воровство, если украденная собственность достигает четверти динара, наказывается отсечением правой руки, за исключением особых обстоятельств. Измена мужу, засвидетельствованная четырьмя свидетелями, карается смертью (побитием камнями), прелюбодеяние – сотней ударов плетью и изгнанием на год. Пьянство наказывается восемьюдесятью ударами плетью. Отступничество от веры, на котором настаивают, – смертью. Коран предписывает мстить смертью за смерть, предпочтительнее, чтобы свободный погибал за свободного, раб за раба, женщина за женщину[15 - См.: Речи и застольные беседы пророка Мухаммеда. С. 139.] или чтобы убийца вы платил наследникам убитого, если они пожелают, штраф, сумма которого распределяется в соответствии с наследственным правом, разъяснявшимся выше. Коран предписывает также искупление за непреднамеренное убийство посредством освобождения верующего от рабства и выплаты штрафа в пользу семьи погибшего, если она не откажется от него. Эти законы развиваются и толкуются той же книгой и имамами. Штраф за убийство не может быть принят, если оно не содержит смягчающих обстоятельств. Этот штраф, цена крови, составляет 100 верблюдов или тысячу золотых динаров (около 500 фунтов стерлингов) от того, кто располагает золотом. От того, кто владеет серебром, требуется 12 тысяч серебряных дирхемов (около 300 фунтов стерлингов). Такова плата за убийство свободного человека. За убийство женщины выплачивается половина этой суммы, за убийство раба или рабыни – их стоимость, но это много меньше, чем плата за кровь свободного человека. Лицо, не способное освободить верующего, должно поститься два месяца, как в месяц Рамадан. Сообщники убийцы подлежат смертельной каре. Согласно суннам (или хадисам о Пророке), мужчина не подлежит наказанию смертью за убийство женщины, а по закону ханафитов – за убийство чужого раба. Освобождается от такого наказания и тот, кто убивает своего ребенка или другого потомка, своего раба или раба сына, а также раба, которым убийца владеет наполовину. То же касается его сообщников, а согласно закону шафиитов, мусульманин, даже раб, не может быть предан смерти за убийство неверного, пусть тот будет и свободным человеком. Убийство в целях самозащиты или защиты имущества от грабежа не считается преступлением. Кровная месть является долгом семьи погибшего, его племени или сообщества, членом которого являлся погибший. Этот долг налагается также на обитателей квартала, в котором проживал погибший, или на собственников земельного участка, где было обнаружено тело погибшего от рук неустановленного убийцы, если жертва не была убита в своем собственном доме. По магометанскому закону, за преднамеренное нанесение ран или увечье полагается та же кара, что и за убийство, «око за око»[16 - Коран, 5: 49.] и т. д. Штраф же может быть принят, по закону, также и за невольное нанесение раны. Штраф за повреждение одиночного телесного члена (например, повреждение носа) равен цене крови, как при убийстве, за двойной или более член (такой, как рука) полагается половина цены крови, за десятичный член (палец руки или ноги) – десятая часть цены крови. Однако штраф мужчины за увечье или ранение женщины составляет половину той платы, которая требуется за тот же вред, нанесенный мужчине. Штраф свободного человека за увечье раба варьируется в зависимости от стоимости раба. Штраф за лишение мужчины одного из пяти чувств, тяжелое ранение, увечье на всю жизнь равняется полной цене крови. По магометанскому закону, взрослому лицу в здравом рассудке следует отсечь правую руку, если оно украдет вещь стоимостью в четверть динара (золотой монеты) в месте, к которому оно не имеет служебного или свободного доступа. Однако это наказание не применяется в отношении тех лиц, которые крадут беспризорных детей или вещи, не имеющие с точки зрения закона денежной стоимости, как то: вино или музыкальный инструмент. Имеются некоторые другие случаи, когда вор избегает подобного наказания. За повторное воровство отсекается левая ступня, а за третью и последующие кражи, согласно кодексу ханафитов, преступник наказывается длительным сроком заключения. По закону шафиитов, за третью кражу вору отсекают левую руку, за четвертую – правую ступню. За дальнейшие преступления вора подвергают порке или избивают. Женщины подвергаются тем же наказаниям, что и мужчины. Такой закон побудил одного свободно мыслящего мусульманина спросить: «Если рука стоит пятьсот динаров (штраф за лишение человека этой части тела), зачем ее отсекать за кражу четверти динара?» В ответ он услышал: «Честная рука представляет большую ценность, в отличие от руки, которая крадет». Сейчас, однако, отсечение конечностей тела вора практикуется крайне редко. Вместо этого за первую, вторую и третью кражу вора избивают, а за четвертую кражу убивают. Каждый год мусульмане отмечают два великих праздника. Один из них следует сразу же за постом в месяц Рамадан и длится три дня. Он называется Малым праздником. Другой называют Большим праздником. Он начинается 10-го числа месяца зу-хидж, в день, когда паломники задерживаются в долине Мина, возвращаясь с горы Арафат в Мекку для совершения обряда жертвоприношения. Большой праздник длится тоже три дня либо четыре. Первым ранним утром в каждый из этих праздников мусульманин должен полностью очистить себя так же, как утром по пятницам. В первое утро Малого праздника он должен прекратить свой пост, съев несколько фиников или какую-нибудь другую легкую пищу. В Большой же праздник он воздерживается от еды до тех пор, пока не освободится от религиозных обязанностей, которые перечисляются ниже. Вскоре после восхода солнца в первый день каждого из этих праздников мужчины, одетые в свои новые лучшие одежды, отправляются в мечеть или соответствующее место, предназначенное для отправления праздничной молитвы. Следуя туда, они часто повторяют: «Аллах Акбар!» В Малый праздник это делается едва слышно, в Большой праздник – громко. Собравшись, прихожане повторяют молитвы в два раката, после чего хатыб произносит хутбу, то есть проповедь и молитву. В каждый из этих праздников в мечети или молитвенном месте, на улице и в каждом доме близкие и знакомые люди поздравляют друг друга и обнимаются, посещают друг друга специально для этой цели. Высокопоставленные люди принимают подчиненных, наносящих визиты. В таких случаях юноша целует правую руку старика, слуги и подчиненные лобызают руки своих хозяев или начальников, если они не занимают слишком высокого положения. В последнем случае целуется кончик свисающего рукава или полы халата. В это время большинство торговых лавок закрыто, за исключением тех, в которых продаются еда, сладости и напитки. Улицы заполняются людьми в праздничных одеждах. На Малый праздник, который в связи с завершением строгого поста празднуется с большим воодушевлением, чем другие[17 - Поэтому многие путешественники и даже ученые-востоковеды называют этот праздник Большим праздником. Но сами арабы этого не делают.], слуги и зависимые люди получают подарки в виде предметов одежды от своих хозяев и начальников. Друзья хозяина, если они его не навещают, дарят небольшие суммы денег слуге хозяина, который обходит их дома с поздравлениями. Слугу одаривает также любой бывший хозяин, которому он часто приносит поднос, полный пирожных, украшенных кремовыми цветами, сдобренными маслом с прибавлением внутри немного ’аджамие (густой пасты, замешанной на масле, меде, небольшом количестве муки и некоторых специй). Их также присылают в качестве подарков по этому случаю другие люди. Согласно иному обычаю, верующий в этот праздник обязан подавать милостыню. На Большой праздник после молитв в соборной мечети каждый верующий, если он может позволить себе это, совершает либо собственной рукой, либо рукой помощника жертвоприношение, зарезав какое-нибудь из нижеперечисленных животных – барана, козла, корову, быка или верблюдицу. Часть мяса он съедает сам, часть раздает бедным или своим друзьям и иждивенцам. Баран или козел должен быть как минимум годовалым. Корова или бык – двухлетними, верблюдица – пятилетней. Ни одно из животных не должно иметь серьезных изъянов. Корова или бык, а также верблюдица достаточные жертвы для семи человек. На этот праздник носят одежду, которую надевают еще в Малый праздник. Слугам дарят обычно менее ценные подарки. В каждый из обоих праздников принято, прежде всего это делают женщины, навещать могилы родственников. Группы посетителей кладбища, как правило, берут с собой пальмовые ветви и кладут их, надломив в нескольких местах, или просто листья от ветвей на могилы или памятники. Иногда вместо этого на могилы кладут душистый базилик или другие цветы. Те, кто желают почтить покойных, обычно берут с собой также свежие пирожные, лаваш, финики или какую-нибудь другую еду для раздачи бедным. Но первейшим долгом при посещении могилы является чтение Фатихи (начальной главы Корана) или наем определенного лица для прочтения предварительно более длинной главы, как правило тридцать шестой (сурат Ясин), или даже всей священной книги. Иногда посетители кладбища, прочтя Фатиху и наняв чтеца длинных глав, уходят еще до того, как тот начнет чтение. Женщины часто пребывают на кладбище все дни праздников. Они поселяются либо в шатрах, либо в собственных домах, построенных для проживания по этому и другим случаям. Шатры группы посетителей окружают всю могилу, предназначенную для поминовения. За окраинами кладбищ устанавливаются качели и карусели, посетителей развлекают сказители, фокусники и танцоры. Глава 2 Демонология Мусульмане веруют, в общем, в три вида сотворенных разумных существ: ангелов, созданных из света, джиннов, созданных из огня, и людей, созданных из земли. Первые существа из этого перечня зовутся малаик (в единственном числе малек), вторых называют джинн (в единственном числе джинни), третьих – инс (в единственном числе инси). Некоторые считают, что дьяволы (шайтаны) являются существами отличными от ангелов и джиннов, но преобладает мнение, которое опирается на высшие авторитеты, что это – мятежные джинны. «Веруют в то, – пишет аль-Казвини, – что ангелы состоят из простой субстанции, наделенной жизнью, речью и разумением, и что различие между ними и джиннами и шайтанами является видовым различием. Знай, – добавляет он, – что ангелы лишены плотских желаний и раздражения гневом: они не перечат тому, что Аллах им приказывает, но делают то, что им велят. Их пища – прославление Его величия. Их напиток – возвещение Его святости. Их речь – поминовение Аллаха, чье имя следует возвеличивать. Их радость – поклонение Ему. Они сотворены в различных формах и разными силами». Судя по описаниям некоторых ангелов, они воплощаются в животных. Четверо из них – Архангелы. Это – Джебраил или Джебриил (Гавриил) – ангел откровений, Микаил или Микал (Михаил) – покровитель евреев, Азраил – ангел смерти и Исрафил – ангел трубного гласа, который должен зазвучать дважды или, как некоторые полагают, трижды: в конец света, когда одним взрывом будут уничтожены все живые существа, включая его самого; через сорок лет после этого, когда воскреснут мертвые и с этой целью восстанет он сам вместе с Джебраилом и Микаилом. Упомянутых архангелов называют также ангелами-посланниками. Они уступают в достоинстве человеческим пророкам и посланникам, но превосходят остальных представителей человеческого рода. Ангельская природа уступает человеческой, поскольку всем ангелам велели пасть ниц перед Адамом. К каждому верующему приставлены два оберегающих и записывающих ангела: один из них записывает добрые дела человека, другой – дурные поступки. Некоторые полагают, что таких ангелов пять, либо 60, либо 160. Имеются также два ангела по имени Мункир (проще Накир) и Некир, которые экзаменуют всех покойников и мучают не прошедших экзамен в могилах. По преданию, джинны были созданы за несколько тысяч лет до появления Адама. Согласно хадисам, эти существа подразделяются на пять категорий или классов, а именно джаннов (которые наименее могущественны), джиннов, шайтанов (или дьяволов), ифритов и маридов. Надо сказать, что последние существа наиболее могущественны. Джанны же превратились в джиннов подобно тому, как определенные виды обезьян и свиней превратились в людей[18 - Мир-ат аз-Заман (рукопись, имеющаяся в моем распоряжении) представляет собой историю, автор которой жил в XIII в. См. также: Коран, 5: 65.]. Надо, однако, заметить, что названия джинн и джанн, в целом, употребляются для обозначения без разбора существ (включая другие, вышеупомянутые виды), добрые они или злые, и что первое название более распространено, что шайтан широко используется для обозначения любого злого джинна. Ифрит представляет собой могущественного злого джинна; марид – злой джинн наиболее могущественной категории. Джиннов (главным образом, злых) персы зовут дивами. Наиболее могущественные злые джинны, нарахс (что означает мужское начало, хотя эти джинны бывают как мужского, так и женского рода). Доброго джинна персы называют пери, хотя это понятие обычно употребляется для обозначения женского рода. В хадисах от Пророка говорится: «Джанны были созданы из бездымного огня»[19 - Мир-ат аз-Заман. Коран, 55: 14. Слово, обозначающее «бездымный огонь», было неправильно истолковано некоторыми как «пламя огня». Аль-Джохари (в «Сихах») трактует этот вопрос правильно и говорит, что из этого огня был создан шайтан (иблис).]. Аль-джанн иногда употребляется для обозначения иблиса, как в нижеследующем стихе Корана: «И Джанна (отца джинна (то есть иблиса) мы создали раньше (то есть раньше, чем Адама) из огня самума (то есть огня без дыма)»[20 - Там же, 15: 27; Комментарий Джелалайна.]. Джанн обозначает также «змею» в других сурах Корана[21 - См. там же, 27: 10 и 28: 31, а также Джелалайн.], а также употребляется как синоним джинна[22 - Там же, 55: 39, 74, а также Джелалайн.]. Считается, что в последнем значении это слово употребляется в хадисах, о чем шла речь в начале этого абзаца. Имеется несколько явно противоречивых высказываний Пророка, которые примиряются тем, что сказано выше. Раз он высказывается, что иблис является отцом всех джаннов и шайтанов[23 - Икриме от Ибн-Аббаса в Мир-ат аз-Заман.], в другой раз – что джанн является отцом всех джиннов[24 - Муджахид оттуда же.]. Джанн обозначается здесь как иблис. «Считается, – пишет аль-Казвини, писатель XIII столетия, – что джинны – нереальные животные с прозрачными телами, способные приобретать разные формы. Люди расходятся во мнениях относительно этих существ: некоторые считают джиннов и шайтанов мятежными отступниками из свободомыслящей мусульманской секты мутазилитов. Другие полагают, что Аллах, да будет прославлено его имя, создал из света огня ангелов, джиннов из самого пламени (вопреки общим представлениям), а шайтанов из его дыма (что тоже противоречит общим представлениям). Они полагают, что все эти существа обычно невидимы[25 - Отсюда названия джинн и джанн.], но приобретают разные формы по своему желанию и, оформившись, становятся видимыми». Последнее замечание иллюстрирует несколько описаний джиннов в «Тысяче и одной ночи», где форма чудища вначале неопределенная, как огромный столб, затем приобретает человеческие черты и менее гигантский размер. Утверждается, что Аллах создал джанна (или джинна) за две тысячи лет до Адама (или, по мнению некоторых авторов, гораздо раньше) и что эти существа делятся на верующих и неверных, а каждая секта, в которую они входят, имеет аналог среди людей[26 - Хадисы от Пророка в Мир-ат аз-Заман.]. Некоторые утверждают, что к джиннам был послан пророк по имени Юусуф, другие говорят, что у джиннов имеются только проповедники и увещеватели, третьи полагают, что к джиннам и людям еще до Мухаммеда были посланы семьдесят посланников[27 - Там же.]. Распространено поверье, что джиннами до появления человека правили сорок (а по другим поверьям, семьдесят два) царей, каждого из которых арабские авторы называют Сулейман (Соломон), и что такое имя носил последний из этих джиннов, называвшийся Джанн ибн Джанн, который, как утверждают некоторые, построил пирамиды Египта. Нижеследующее описание джинна, обитавшего до появления человека, принадлежит аль-Казвини: «Сказания говорят, что в древности джинны обитали на Земле до сотворения Адама и населяли море и сушу, горы и долины. Аллах всячески благоволил им, они имели власть, пророков, религию и право. Но они грешили и нарушали заповеди, перечили пророкам, допускали, чтобы на Земле множилось зло. Тогда Аллах, да будет прославлено его имя, наслал на них армию ангелов, которые овладели Землей и изгнали джиннов в разные места на островах, а многих пленили. Среди тех джиннов, которые попали в плен, оказался Азазил (впоследствии названный иблисом, от слова «отчаяние»). Многих из джиннов истребили. В то время Азазил был молод: он вырос среди ангелов (и, возможно, поэтому стал называться одним из них). Он перенял их знания и обрел власть над ними. Дни жизни его следовали один за другим, пока он не стал предводителем ангелов. Так продолжалось долго, пока между ним и Адамом не произошел конфликт. Аллах, да будет прославлено его имя, сказал: «Когда мы сказали ангелам: «Поклонитесь[28 - Под поклонением здесь подразумевается пасть ниц, чтобы почтить высшее существо.] Адаму!» – и они поклонились, кроме иблиса, который был одним из джиннов»[29 - Коран, 18: 48.]. «Иблис, – читаем мы у другого автора, – был послан правителем на Землю и был арбитром среди джиннов тысячу лет, после чего вознесся на небеса и оставался в почете до сотворения Адама»[30 - Ат-Табари, цитируется по Мир-ат аз-Заман.]. Первоначально иблис, по свидетельству некоторых авторов, звался Азазил (как уже упоминалось), по другим свидетельствам, его звали аль-Харис. Его отца звали Абу-Муррах или Абу-ль-Гимр[31 - Мир-ат аз-Заман]. Спорят о том, был ли он ангелом или джинном. На этот счет имеются три суждения. Во-первых, по хадисам от Ибн-Аббаса, он был из ангелов. Во-вторых, говорят, что он был из шайтанов (то есть злых джиннов). Так говорится в Коране, «кроме иблиса, который был одним из джиннов». И это – мнение аль-Хасана аль-Басри, получившее широкое распространение. В-третьих, полагают, что иблис не является ни ангелом, ни джинном, но создан, сам по себе, из огня. Ибн-Аббас основывает свое мнение на том же источнике, что и аль-Хасан аль-Басри, когда пишет: «Слова «когда мы сказали ангелам: «Поклонитесь Адаму!» – и они поклонились, кроме иблиса, который был одним из джиннов» (стих уже цитировался) он толкует так, что наиболее знатные и чтимые среди ангелов зовутся джиннами, потому что они скрыты от глаз других ангелов в силу своего превосходства, и что иблис был одним из джиннов. Он добавляет, что иблис имел власть над нижней сферой небес и над Землей, а также назывался Таосом (буквально, павлином) ангелов, и что не было места в нижней сфере небес, над которым он не распростер бы свою власть. Когда же джинны взбунтовались на Земле, Аллах послал войско ангелов, которые вытеснили джиннов на острова и в горы. Иблиса, одержимого гордостью и отказавшегося пасть ниц перед Адамом, Аллах превратил в шайтана. Но данному толкованию противоречат другие стихи, в которых приводятся такие слова иблиса: «Ты создал меня из огня, а его (Адама) из земли»[32 - Коран, 7: 11 и 38: 77.]. Далее следуют возражения: «Если его первоначально сделали из огня, то как он мог быть создан из света? Ведь именно ангелы сделаны из света»[33 - Мир-ат аз-Заман.]. Первый стих может быть истолкован хадисами так, что иблис, захваченный ангелами, был возвеличен среди них, или, возможно, вслед за словом «ангелами» были пропущены какие-то слова, поскольку можно прийти к заключению, что приказу, отданному ангелам, должны были также (и безусловно) подчиниться и джинны. Согласно хадисам, иблис и все шайтаны отличаются от других джиннов продолжительностью жизни. «Шайтаны, – сообщаются подробности, – являются детьми иблиса и умрут лишь вместе с ним, в то время как (другие) джинны умрут до него»[34 - Аль-Хасан аль-Басри в Мир-ат аз-Заман. Вставки в текст слова «другие» требует точка зрения аль-Басри, приведенная выше.]. Впрочем, другие джинны могут жить многие столетия. Но это все равно не совпадает с распространенным поверьем: иблис и многие другие злые джинны должны пережить человечество, но умереть перед его воскрешением, так же как должны умереть даже ангелы, последним из которых будет ангел смерти Азраил. И все же не все злые джинны будут жить так долго: многие из них будут убиты падающими звездами, сброшенными на них с небес. Вот почему арабы при виде падающей звезды (шихаб) часто восклицают: «Может, Аллах пронзит врага веры!» Многие будут убиты другими джиннами, а некоторые – людьми. Огонь, из которого сотворен джинн, циркулирует в его венах вместо крови: следовательно, когда джинн получает смертельную рану, огонь, выходящий из его вен, как правило, сжигает его дотла. Джинны, как уже было показано, греховны. Они едят и пьют, а также размножаются, иногда при совокуплении с людьми. В последнем случае потомство наследует природные качества обоих родителей. Во всех отношениях они отличаются от ангелов. Среди злых джиннов выделяются пять сыновей их предводителя иблиса. Вот их имена. Тир, который приносит несчастья, утраты и увечья. Аль-Аавар, который поощряет дебоширство. Сот, который подстрекает ко лжи. Дасим, который возбуждает вражду между мужем и женой. Зелембур, который контролирует дорожное движение[35 - См.: Муджахид, цитируемый аль-Казвини.]. Теперь необходимо описать наиболее распространенные формы и вместилища или места прибежища джиннов. Нижеследующие хадисы от Пророка посвящены главным образом тому, что я имею в виду. Джинны предстают в различных формах: в виде змей, скорпионов, львов, волков, шакалов и т. д.[36 - См.: Муджахид от Ибн-Аббаса в Мир-ат аз-Заман.] Джинны делятся на три вида: земельные, морские и воздушные существа[37 - См. там же. Аль-Хасан аль-Басри.]. Джинны делятся на сорок армий: каждая армия насчитывает их шестьсот тысяч[38 - См. там же. Икриме от Ибн-Аббаса.]. Джинны трех видов – крылатые и летающие, двигающиеся как змеи и собаки и, наконец, передвигающиеся как люди[39 - См.: Мишкат аль-Масабих. Гл. 2. С. 314.]. Тот же источник относит к джиннам домашних змей[40 - См. там же. Гл. 2. С. 311, 312.]. Пророк велел своим последователям убивать змей и скорпионов, если они мешают молитвам. Но в иных случаях он, видимо, требовал сначала попытаться отогнать их, а уничтожать только тогда, когда эти попытки не дадут результата. Богословы, однако, различаются во мнениях относительно того, следует ли отгонять сначала все виды змей или только некоторые виды. Ведь Пророк, говорят они, договорился с джиннами (возможно, после вышеупомянутого повеления), что они не будут вползать в облике змей и скорпионов в дома верующих. Стало быть, если они все-таки вползают, то нарушают договор и подлежат законному уничтожению без предупреждения. Предание гласит, однако, что Айше, жена Пророка, убившая змея в своих покоях, растревожилась во сне. Опасаясь, что змей мог быть джинном-мусульманином, поскольку он не вползал в ее палату, когда она была раздетой, Айше в знак искупления раздала милостыню на 12 тысяч дирхемов (около 300 фунтов стерлингов) в качестве цены за кровь мусульманина[41 - Мир-ат аз-Заман, см. выше, с. 27.]. Как уже говорилось, джинны чаще всего являлись людям в облике змей, собак, кошек или человеческих существ. В последнем случае они, как правило, были ростом с человека, но иногда достигали гигантских размеров. Если это были добрые духи, они обычно блистали красотой, если злые – пугали отвратительным обликом. Когда хотели, они становились невидимыми после резкого вытягивания или распада частиц, из которых состояли, или внезапно исчезали под землей, в воздухе или сквозь массивную стену. Многие мусульмане в настоящее время утверждают, что они видели и общались с джиннами. Приведу анекдотический случай, рассказанный мне персом из Гиляна по имени Абуль Касим, управляющим типографией Мухаммеда Али в Булаке. Я познакомился с ним в Каире. Один из его соотечественников, которого он отрекомендовал как человека абсолютно правдивого, сидел на крыше арендованного дома, выходящего фасадом на Ганг, и проводил последний светлый час дня, согласно своей привычке, покуривая кальян и наслаждаясь обозрением прекрасных форм индийских женщин, которые купались в реке. В это время он заметил среди них женщину столь прекрасную, что его сердце переполнилось желанием взять ее себе в жены. В полночь она пришла к нему и сказала, что заметила его страсть и согласна стать его женой, но при условии, что он никогда не позволит другой женщине занять или разделить ее место и что она будет проводить с ним время только по ночам. Они поклялись друг другу в супружеской верности при отсутствии каких-либо свидетелей, кроме самого Аллаха. Супруги счастливо жили, пока однажды вечером мужчина не увидел в группе купальщиц ту, что пленила его больше прежней. К его удивлению, она предстала перед ним с приближением ночи. Он сдерживал свою страсть, помня о супружеской клятве. К каким бы способам соблазна ни прибегала девушка, он оставался непреклонным. Тогда прекрасная посетительница призналась, что была его женой, что она джинна и что будет всегда приходить к нему в образе той женщины, какую ему случится пожелать. Существует поверье, что завбаа, вихрь, который поднимает столб песка или пыли огромной высоты и который часто наблюдается в пустынях и степях, вызывается летящим злым джинном. Для защиты от джинна, «скачущего в вихре», арабы часто восклицают: «Хадид! Хадид!» («Железо, железо») или «Хадид! Йа машум!» («Железо! Ты – в беде!»). Ведь они полагают, что джинн очень боится этого металла. Арабы восклицают также: «Аллах Акбар!» («Аллах велик!»)[42 - Современные египтяне. Гл. Х.]. Такой же предрассудок распространен и в отношении морского смерча, что можно обнаружить в приключениях царя Шахрияра, предпосланных «Тысяче и одной ночи». Верят в то, что джинны обитают в основном в горах Каф, которые, как полагают, окружают всю нашу Землю. Полагают также, что ими кишат земля и небо. Они обитают и прячутся главным образом в бассейнах, колодцах, печках, развалинах домов, а также на рынках, в местах пересечения дорог, в море и реках. Поэтому арабы, когда проливают воду на землю или входят в бассейн, опускают ведро в колодец и в ряде других случаев восклицают: «Достур!» или «Достур йа мубаракин!» («Разрешение!» или «Разрешение, о благословенный!»)[43 - Там же.] Утверждают, что злые духи (или злые джинны) свободно входили в любую из семи небесных сфер до рождения Исы (Иисуса), после чего были исключены из трех сфер, а после рождения Мухаммеда им было запрещено входить и в четыре остальные сферы[44 - См.: Сейл, в примечании к гл. 15 Корана.]. Джинны продолжают, однако, восходить к границам нижней сферы и прислушиваться к разговорам ангелов о повелениях Аллаха, узнавать о будущих событиях, сообщаемых порой ангелами людям, которые посредством талисманов или определенных заклинаний заставляют их служить магическим целям. То, что Пророк говорил об иблисе в нижеследующем сказании из хадисов, относится также к злым джиннам, которыми иблис верховодит: «Его главным вместилищем (среди людей) является бассейн. Его главные прибежища – рынки, места сосредоточения дорог. Его пищей являются жертвы убийств, совершенных без упоминания имени Аллаха. Его питьем – все, что отравляет. Его муэдзином – мизмар (свирель и любой музыкальный инструмент). Его Кораном – поэзия. Его почерком – знаки ворожбы[45 - Так я перевожу слово «хатт», но в Нузхат аль-Мутаамиль ва Муршид аль-Мутаахиль, написанном ас-Суюти, в разделе 7-м я нахожу вместо этого слово «вешм», или татуировка. Имеются некоторые другие слабые вариации и пропуски в цитируемом здесь сказании из хадисов.]. Его речь лжива, а средства завлечь в западню – женщины»[46 - Аль-Казвини.]. Средневековые арабы считали, что определенные джинны верховодят в определенных местах. Об этом говорится в Коране: «И есть определенные люди, которые искали убежища вместе с определенными джиннами»[47 - Коран, 72: 6.]. В Комментарии Джелалайна я обнаружил следующее замечание по поводу этих слов: «Когда во время путешествия они сделали остановку в месте страха, каждый говорил: «Я хочу укрыться вместе с господином этого места от козней его глупцов!» Для иллюстрации этого могу привести следующее сказание из хадисов, переведенное из труда Аль-Казвини: «Некий сказитель хадисов рассказывает, что он спустился в долину со своими овцами, волк же похитил одну из них. Пастух поднялся и громко крикнул: «О, обитатель долины!» Вслед за этим он услышал голос: «Волк, верни ему его овцу!» Волк пришел с овцой и, оставив ее, удалился». То же поверье распространено среди современных арабов, хотя они, видимо, не прибегают к таким заклинаниям. Аналогичный предрассудок, как реликт верований древних египтян, все еще сохраняется среди жителей Каира. Верят в то, что каждый квартал этого города имеет своего особенного джинна-хранителя или Агатодаемона, который имеет облик змея[48 - См.: Современные египтяне. Гл. X.]. Уже упоминалось, что одни джинны – верующие мусульмане, другие – неверные. Хорошие джинны неукоснительно выполняют религиозные обязанности, такие как молитва, раздача милостыни, пост в месяц Рамадан, паломничество в Мекку и на гору Арафат. Но они выполняют эти обязанности, как правило, вдали от человеческих глаз[49 - См. там же. Гл. XXIV.]. Как упоминалось выше, люди посредством талисманов или определенных заклинаний могут добиться услуг джиннов. Способ, которым джинны способны помочь магам, снабжая их знаниями о будущих событиях, уже разъяснялся. Ни один человек не обладал такой абсолютной властью над джиннами, как Сулейман ибн Дауд (Соломон сын Давида). Он достигал этой власти благодаря чудесному талисману, который, как утверждают, был спущен ему с небес. Это был перстень с печаткой, на котором выгравировано «величайшее имя» Аллаха и который отлит частью из меди, частью из железа. Медной частью он печатал письменные повеления хорошим джиннам, железной частью – злым джиннам или иблису (по причине, упоминавшейся на с. 36). Эти повеления имели безграничное влияние на джиннов обеих категорий, а также на птиц и ветер[50 - См.: Коран, 38: 35.]. Принято считать, что этому влиянию были подвержены и дикие звери. Визирь Сулеймана, Асаф ибн Баркия, как утверждают, также был знаком с «величайшим именем», произнеся которое можно было совершать чудеса – даже воскрешать мертвых. Благодаря имени, выгравированному на перстне, Сулейман заставил джиннов помогать строительству храма в Иерусалиме и другим работам. Он обратил многих злых джиннов в истинную веру, тех же, которые упорствовали в неверии, заключал в тюрьмы. Говорят, он был царем всей Земли. Отсюда, видимо, именем Сулейман называют всех царей джиннов, обитавших до появления человечества, если в истории о собственной универсальной власти Сулеймана его не спутали с теми царями. Утверждают, что злые джинны приносят людям разнообразный вред. Часто они уводят красивых женщин, которых насильно берут себе в жены или наложницы. Считается, что злобные или раздраженные джинны имеют обыкновение взбираться на крыши или окна домов, чтобы швырять на прохожих кирпичи и камни. Когда они забираются в нежилой дом, то редко отказываются от того, чтобы досадить человеку, решившему в нем поселиться. Они склонны также воровать еду и т. д. Многие искушенные благочестивые люди в целях сохранить свое имущество от таких хищений произносят слова: «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного!», когда запирают двери домов, комнат или кладовок. Они поступают так же, когда покрывают крышкой корзину для лаваша и лепешек, а также емкости с пищей[51 - См.: Современные египтяне. Гл. X.]. Считается, что в месяц Рамадан злые джинны содержатся в заключении. Вот почему в последнюю ночь этого месяца, с той же целью, женщины повторяют иногда вышеупомянутые слова, а также посыпают солью полы комнат своего дома[52 - См. там же.]. Для завершения очерка об арабской демонологии следует добавить несколько замечаний по ряду существ, которые, как полагают, принадлежат к низшему разряду джиннов. Одно из них – гуль, которого общепринято считать одним из видов шайтана или злого джинна, поедающего людей. Это существо также описывается некоторыми авторами как джинн-чародей, приобретающий разные формы. Как утверждают, джинны появляются в обликах человеческих существ, различных животных и чудовищ. Они обитают на кладбищах и других отгороженных местах, питаясь мертвечиной, убивая и поедая людей, по несчастью оказавшихся у них на пути. Вот почему понятие «гуль» употребляется в отношении любых каннибалов. По описанию знаменитого автора[53 - Аль-Казвини.], гуль демоническое животное, ведущее одиночное существование в пустынях. Оно напоминает человека и зверя, являясь по ночам в уединенных местах одинокому путешественнику. Воспринимаемое путешественником как потенциальный спутник, это существо увлекает его в сторону от необходимого пути. Другое замечание вышеупомянутого автора состоит в том, что шайтаны, пытающиеся тайком подслушать слова ангелов (у границ нижней небесной сферы), поражаются падающими звездами. Некоторые из них сгорают, другие падают в море или, скорее, в большую реку (бахр) и превращаются в крокодилов. Те из них, которые падают на землю, становятся гулями. Тот же автор прибавляет: «Гулем является любой джинн, который препятствует путешествиям, приобретая различные формы и облики»[54 - Аль-Джахиз (Амр ибн-Бахр).]. Он утверждает также, что сподвижники Пророка видели гулей во время своих странствий. Один из них, Омар, видел гуля, путешествуя по Сирии, перед Аль-Исламом и поразил его своим мечом. Выясняется, что гулем является, собственно говоря, демон-женщина, отвечающая вышеприведенному описанию. Демон мужского рода называется кутруб. Утверждается, что гули, а также гаддар, или гаррар, и другие подобные твари, которые будут упомянуты дальше, являются потомством иблиса и его жены. Аллах создал ее из огня сумума (который означает здесь то же, что и раньше упоминалось: «бездымный огонь»). Данные твари вылупливаются из яйца[55 - Сказание от Вабб ибн-Монеббиха, процитированное из сборника высказываний средневековых арабов в Мир-ат аз-Заман.]. Гуль-женщина, как утверждают, является мужчинам в пустынях в различных обликах. Она беседует с ними, а иногда отдается им. Силя, или сала, – другое демоническое существо, характеризуемое большинством авторов как джинн. Утверждают, что оно обитает главным образом в лесах. Когда силя захватывает в полон человека, она заставляет его плясать, играет с ним, как кошка с мышью. Один житель Исфагана утверждал, что в его краю таких тварей очень много. Однажды на одну из них охотился ночью волк. Когда он ее поймал, силя закричала: «На помощь! Волк хочет меня съесть! – потом добавила: – Кто поможет мне освободиться? У меня сто динаров, я их отдам освободителю!» Но люди, зная о том, что кричит силя, не помогли ей, и волк ее сожрал[56 - Аль-Казвини.]. Один остров в море Ас-Син (Китай) называется арабскими географами «островом силя», поскольку он заселен демонами этого рода. Они описываются как существа отвратительных обликов, шайтаны по сути. Их представляют как потомство людей и джиннов, питающихся человечиной[57 - Ибн аль-Варди (XIV в.).]. Гаддар, или гаррар[58 - Это название пишется по-разному в двух различных рукописях, которыми я располагаю.], – другое существо подобного рода, обнаруживающееся, по описаниям, на границах с Йеменом, а иногда в Тихаме и Верхнем Египте. Говорят, что оно заманивает к себе людей и либо мучает их самым жестоким образом, либо просто пугает и отпускает их[59 - См. аль-Казвини и Мир-ат аз-Заман.]. Далхан также является демоническим существом, обитающим на островах в море. Он ездит верхом на страусе в облике человека. Питается плотью утопленников, которых море выносит на берег после кораблекрушений. Говорят, что однажды далхан в море напал на корабль, стремясь завладеть экипажем, но получил отпор. Тогда он издал крик, заставивший матросов упасть лицом ниц. После этого демон смог их одолеть[60 - См. аль-Казвини. В своей рукописи, принадлежащей перу Ибн аль-Варди, я обнаружил слово «далхан». Автор упоминает остров под таким названием в Оманском море и описывает его обитателей как шайтанов-каннибалов. Они похожи на людей и ездят на птицах, напоминающих страусов. Имеется низшая категория джиннов, называемых аль-говвасах, то есть ныряльщики в море.]. Шикк – другое демоническое создание, наполовину похожее обликом на человека (как бы разделенного надвое по вертикали). Полагают, что наснас произошел от связи шикка с человеком. Шикк является людям. Именно такой демон убивал и был убит Алкамаем, сыном Сафвана, сыном Умейи, который, как хорошо известно, был убит джинном. Это утверждает аль-Казвини. Наснас (уже упоминавшийся), по описаниям, напоминает половину человека. У него полголовы, полтела, одна рука и одна нога, на которой он скачет с большим проворством. Он обитает в лесах Йемена и наделен способностью говорить, «но Аллах, – добавляют, – все понимает»[61 - Аль-Казвини в хатиме (заключение) своего труда.]. Говорят, что его видели в Хадрамауте, а также в Йемене, а одного из таких демонов привезли живым к аль-мутаваккилю (наместнику). Демон напоминал человека, но имел пол-лица на груди и хвост, как у овцы. Автор добавляет, что жители Хадрамаута едят таких демонов, и их мясо очень вкусно. Эти существа рождаются только в этой стране. Человек, ездивший туда, утверждает, что видел плененного наснаса, который просил о пощаде, заклиная Аллахом и самим собой[62 - См. Мир-ат аз-Заман.]. По описаниям, люди с головой на груди населяют остров под названием Яба (возможно, Ява) в Индийском море[63 - См. Ибн аль-Варди.]. Как утверждают, определенный вид наснасов обитает на острове Раидж в море Син (Китай). У них крылья, как у летучих мышей[64 - Там же.]. О хатифе слышали, но никто его не видел. Он часто упоминается арабскими писателями. Обычно это носитель какой-то информации в виде советов, наставлений или предостережений. Заканчивая здесь главу, прошу читателя иметь в виду, что суеверные фантазии, о которых в ней идет речь, распространены среди всех слоев арабского и мусульманского населения, как образованных, так и неграмотных. Глава 3 Святые Среди арабов распространены удивительные поверья в отношении функций и сверхъестественных способностей их святых, которые составляют важную часть мистерий дервишей и мало известны основной массе мусульман. Мусульманские святые и посвященные известны под общим названием вали, или любимцы Аллаха. Наиболее выдающиеся святые образуют мистическую иерархическую группу, чью власть признают все, как верующие, так и неверующие, но которые часто осуществляют свое влияние таким образом, что люди, подвергшиеся ему, не знают, от кого оно исходит. Главу, или корифея этих святых обычно зовут кутбом, что буквально означает «полюс» или «ось» и метафорически употребляется для обозначения выдающегося деятеля в гражданском, политическом или духовном смысле. Кутб святых имеет и другие определения: его называют кутб аль-гос (кутбом заклинаний помощи) или просто аль-госом[65 - Д’Оссон (гл. 1, с. 315, 316) утверждает, что кутб является главным священником Госа. Он предлагает трактовку религиозных орденов, находящихся под его влиянием, несколько отличную от той, что даю я. Возможно, однако, что турецкие дервиши отличаются в своих догматах от арабских.]. Ордена, находящиеся под властью этого предводителя, называются «Омуд» (или Овтад), Ахьяр, Абдал, Ноджаба и Нокаба. Называю их в порядке старшинства[66 - Говорят, что «последователей Нокабы три сотни, Ноджабы – семьдесят, Абдала – сорок, Ахьяра – семь, Омуда – четыре, вышеупомянутый гос – один. Последователи Нокабы проживают в Аль-Гарбе (Северная Африка к востоку от Египта). Ноджабисты живут в Египте, абдалисты – в Сирии, ахьяристы странствуют по земле, омудисты расселены в разных уголках Земли, обитель госа – в Мекке. В случае нужды нокабисты молят о помощи для людей, затем так поступают ноджабисты, абдалисты, ахьяристы и омудисты. Если их молитвы остаются без ответа, обращается с молитвой гос, и его просьбы удовлетворяются». «История» аль-Исхаки, предисловие. Это свидетельство, я обнаружил, покоится на авторитете знаменитого багдадского святого Абу-Бекра аль-Кеттани, который умер в Мекке, в 322 г. Хиджры. (Мир-ат аз-Заман. События этого года.)]. Может, следует упомянуть и об ордене меньшего значения под названием Асхаб ад-Дарак, то есть «сторож» или «смотритель». Члены орденов, как таковые, неизвестны их непосвященным собратьям-верующим и часто невидимы для них. Это тем более относится к кутбу, который, размещаясь, как правило, в Мекке на крыше Каабы, невидим ни там, ни в других своих любимых местах уединения. Однако его голос часто слышим в этих местах. Когда же он или святые, находящиеся под его духовным руководством, смешиваются с обычными верующими, то они всегда выделяются среди них не сановным видом, но убогим облачением. Эти святые, а также святые низшего порядка, согласно поверьям, совершают разные чудеса, такие как полеты в воздухе, прохождение невредимыми сквозь огонь, глотание огня, стекла и т. д. Они проходят под водой, в мгновение переносят себя на огромные расстояния, обеспечивают себя и спутников едой в пустынях. Как полагают, они приобретают сверхъестественную силу благодаря необычайной набожности и особенно благодаря постоянному самоотречению, опирающемуся на безоговорочное поклонение Аллаху, а также благодаря услугам добрых джиннов и, как многие верят, благодаря знанию и произнесению «самого великого имени» Аллаха. Чудо, совершаемое святым, обозначается словом «караме», в отличие от чуда, совершаемого самим Пророком, которое зовется моаджиза. Считается, что аль-Хизр и Ильяс (Илия) были кутбами. Последнего зовут посланником Корана. Относительно же первого идут споры о том, является он пророком или просто вали. Оба они, как утверждают, попили из Фонтана жизни и поэтому до сих пор живут. Принято считать, что Ильяс уполномочил на служение последующий ряд кутбов. Схожесть чудес, приписываемых кутбам, с теми, что совершал Ильяс или Илия, я отмечал в своей работе[67 - См.: Современные египтяне. Гл. X.]. Можно упомянуть и еще одно чудо, напоминающее нам о том, как накидка Илии оказалась в руках его последователя. Святой, бывший кутбом своего времени, умирая в Тунисе, оставил ее на хранение своему помощнику, Мухаммеду аль-Ашваму, уроженцу соседнего регентства Триполи, который пожелал продать этот реликт, но ему посоветовали сохранить ее. Следуя совету, он купил накидку кутба для себя, хотя цена ее была высока. Как только накидка стала его собственностью, его охватил, как рассказывают, божественный экстаз, после чего он был наделен чудотворными силами[68 - См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 2. Список покойных 1201 г. Рукопись в моем распоряжении. «Четырьмя кутбами» в Египте называют сейида Ахмада Рифа’а, сейида Абделькадера аль-Джилани, сейида Ахмада аль-Бадави и сейида Ибрагима аль-Дасуки. Они являются основателями четырех дервишеских орденов, славящихся среди арабов. Они называются Рифаийе, Кадерийе, Ахмедийе и Барахиме.]. Рассказывают, что мусульманские святые совершили бесчисленные чудеса. Написаны огромные тома историй об их удивительной жизни. Автор труда, из которого заимствована вышеприведенная история, упоминает, как достоверный факт, следующий эпизод в описании одного из своих предшественников. Когда лампа этого мусульманина, читавшего ночью в уединении священную книгу в риваке (отделении) Джабарт (шейхом которого он был) соборной мечети Аль-Азхар, потухла, указательный палец его правой руки стал излучать свет, помогший ему продолжить чтение, пока один из священнослужителей не наладил и не зажег другую лампу[69 - См. там же. Т. 1. Список покойных 1188 г.]. Из многих прочитанных мною историй подобного рода я выбрал в качестве образца нижеследующую историю, которую рассказал весьма знаменитый святой Ибрагим аль-Ховвас. «Когда началась пустыня (в ходе его паломничества из Ирака в Мекку), ко мне присоединился мужчина, опоясанный кушаком вокруг талии. Я спросил: «Кто ты?» Он ответил: «Христианин, хочу идти вместе с тобой». Мы шли вдвоем семь дней, ничего не ев. Затем он сказал: «О, монах мусульман, добудь что-нибудь из еды, поскольку нас мучает голод». Я взмолился: «О, Аллах, не унизь меня перед этим неверным. И вдруг… появляется поднос с лавашем, жареным мясом, свежими финиками и кружкой воды. Мы поели и продолжили свой путь еще семь дней. Затем я сказал: «О, монах христиан, добудь, что сможешь из еды, поскольку настала твоя очередь». Тогда он оперся на свой посох и помолился. Вдруг… появилось два подноса с количеством еды, вдвое превосходившим то, что было на моем подносе. Я был обескуражен и отказался есть. Он уговаривал меня принять пищу, но я не соглашался. Тогда он сказал: «Радуйся, поскольку я сообщу тебе две добрые вести: одна из них состоит в том, что я свидетельствую: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его», другая – в том, что я говорил: «О, Аллах, если есть что-либо стоящее в этом Твоем рабе, то дай мне два подноса». Следовательно, они добыты благодаря молитве от твоего имени». Мы поели, и этот человек, облачившись паломником, вошел вместе со мной в Мекку, где пребывал в течение года моим учеником. Затем он умер, и я похоронил его на кладбище Аль-Мааля». «Аллах, – заключает автор труда, из которого я заимствовал эту историю, – всезнающ». То есть он один знает, правдива ли эта история. Впрочем, такое заключение часто прибавляется к сказаниям, опирающимся на авторитетных духовных лиц[70 - См.: Мир-ат аз-Заман. События 291 г.]. Святого, упомянутого выше, прозвали Аль-Ховвасом (изготовителем корзин из пальмовых листьев) в силу следующих обстоятельств, о которых рассказывает он сам. «Я происходил, – пишет он, – из города Рея и проживал у реки, на берегах которой имелось изобилие пальмовых листьев. Мне пришло в голову плести каждый день по пять корзин (куффе) и бросать их в реку для развлечения, словно я был обязан это делать. Так проходило мое время много дней, но однажды я решил, что нужно последовать за корзинами и узнать, куда они уплывают. Некоторое время я шел по берегу и наткнулся на женщину, сидевшую в печали. В этот день я не сплел ни одной корзины. Я спросил женщину: «Почему я вижу печаль на твоем лице?» Она ответила: «Я – вдова. Мой муж умер, оставив мне пять дочерей, для которых нет пропитания. Моей привычкой стало каждый день ходить к реке, где ко мне приплывают по течению пять корзин, которые я продаю и тем самым добываю пищу. Но сегодня не приплыло ни одной корзины, и я не знаю, что делать». Услышав это, я взглянул на небеса и воскликнул: «О, Аллах, если бы я знал, что должен был кормить более чем пятерых детей, то трудился бы более прилежно». Затем автор рассказа привел пожилую женщину в свой дом, дал ей денег, муки и сказал: «Что бы тебе ни потребовалось, приходи сюда и бери все, что тебе нужно»[71 - Мир-ат аз-Заман. Гл. 50. С. 50.]. Пользующиеся большим уважением святые часто оказывали сильное влияние на престолонаследников и других великих мира сего. Многие мусульманские монархи побуждались (подобно христианским королям, побуждавшимся Петром Отшельником) затевать религиозные войны, или совершать благонамеренные и благотворительные поступки, или удерживаться от тиранства предостережениями о возмездии свыше, посредством проклятий вали. Али, любимого сына халифа аль-Мамуна, склонили во имя веры бежать от великолепия и роскоши отцовского двора. После лицезрения примера самоотречения он занялся в Басре в состоянии крайней бедности тяжелым трудом носильщика, весь день постился, оставался по ночам в мечети без сна, ходил босиком до тех пор, пока боль ног не стала причинять жестокие страдания. Он рано закончил жизненный путь, умерев на циновке. Почести, которые он отказывался принять при жизни, были возданы ему после смерти. Его статус обнаружили по кольцу и документу, который он оставил. Труп Али натерли камфарой, мускусом и алоэ, завернули в добротную египетскую ткань и после этого привезли в Багдад к безутешному отцу[72 - См. там же. События 218 г.]. Самоотречение, которое я упомянул выше, является одним из наиболее важных средств достижения достоинства вали. Говорят, что весьма чтимый святой Аш-Шибли унаследовал от отца 60 миллионов динаров (сумма невероятная и, возможно, названная по ошибке вместо 60 тысяч динаров или 60 миллионов дирхемов) и, кроме того, земельную собственность. Он все это истратил на благотворительность, а также бросил в реку Тигр 7 тысяч объемистых книг, написанных собственной рукой за двадцать лет[73 - См.: Мир-ат аз-Заман. События 334 г.]. У Шаха аль-Кермани, другого знаменитого святого, была прекрасная дочь, которую хотел взять в жены правитель страны. Святой потребовал три дня, чтобы обдумать предложение суверена. В течение этого времени он посетил несколько мечетей, в одной из которых увидел молодого человека, смиренно склонившегося в молитве. Подождав, пока тот закончит молитву, святой заговорил с ним: «Сынок, ты женат?» Услышав отрицательный ответ, он сказал: «У меня есть девушка, воплощенная добродетель, которая знает наизусть весь Коран и наделена красотой. Желаешь ли ты взять ее в жены?» – «Разве названная вами девушка, – сказал молодой человек, – согласится выйти за меня замуж, когда у меня всего три дирхема?» – «Я отдам ее тебе в жены, – молвил святой. – Она моя дочь, а я Шах, сын Шуджаа аль-Кермани. Дай мне свои дирхемы, чтобы на один дирхем я купил лаваш, на другой – какое-нибудь острое блюдо, а на третий – благовоний». Они составили брачный договор, но когда невеста пришла к молодому человеку, то увидела черствый кусок хлеба, помещенный поверх его кружки. После этого она набросила на себя чадру и повернулась, чтобы уйти. «Теперь я понял, – сказал ей муж, – что дочь Шаха аль-Кермани разочарована моей бедностью». Девушка ответила: «Я ухожу не из боязни бедности, но из-за слабости твоей веры, видя, как ты откладываешь хлеб на завтра»[74 - Ас-Суюти. Нузхат аль-Мутаамиль. Раздел 4.]. Один из моих друзей в Каире, Абу-ль-Касим из Гиляна, позабавил меня длинным повествованием о смирении и других средствах, при помощи которых он добился звания вали. Этими средствами были в основном самоотречение и абсолютное упование на Провидение. Он оставил родной дом в состоянии крайней нужды и полной наготы с целью странствий по всей Персии, по соседним странам и более отдаленным регионам в поисках духовного руководства. Много дней он избегал поселений людей, постился с восхода солнца до заката и ничего не ел после этого, кроме небольшого количества травы, листьев или плодов диких фруктовых деревьев. Постепенно он приучил себя к почти полному воздержанию от пищи. Его ноги, покрывшиеся вначале волдырями и израненные острыми камнями, вскоре огрубели. Тело же, вопреки законам природы, стало (по его собственной оценке) более плотным и крепким. Загоревший на солнце, с черными волосами, покрывшими плечи (из-за отказа пользоваться бритвой), он приобрел в своей наготе дикий и пугающий вид. При первом же появлении в городе его стала преследовать стая мальчишек, забрасывая камнями. Тогда он удалился и по примеру прародителей соорудил себе частичный покров из листьев. Впоследствии он поступал так всегда в подобных случаях, никогда не оставаясь в городе слишком долго, поскольку листья его покрова увядали. От жилищ людей он всегда держался на расстоянии, за исключением нескольких дней поста, когда блуждание по безводной пустыне вынуждало его принять кусок лаваша или пиалу воды из рук какого-нибудь сердобольного существа. Он особенно боялся помощи со стороны грешника или демона в человеческом обличье. Проходя по испепеленной солнцем, заброшенной дороге в местности, где в течение трех дней не находил никакой пищи, даже травинки, где не было даже капли воды, чтобы смочить горло, он изнемог от жажды и обратился к Аллаху с мольбой, чтобы Он прислал ему посыльного с кувшином воды. «Но, – просил он, – пусть вода будет помещена в зеленый багдадский кувшин, чтобы я знал, что она – от Тебя, а не от шайтана. Когда же я попрошу посыльного попить, пусть он нальет воду мне в ладони, чтобы я не злоупотреблял удовлетворением своего плотского желания». – Я оглянулся назад, – продолжал рассказчик, – и увидел человека, несшего зеленый багдадский кувшин. «Дай мне попить», – попросил я. Тот подошел, вылил воду в мои ладони и удалился! Клянусь Аллахом, все так и было! Радуясь тому, что это чудо является доказательством приобретения им определенной степени валийства (или святости), и, освежившись водой, он продолжил путь по пустыне, более чем когда-нибудь еще утвердившись в правильности своего курса на самоотречение, которому, хотя и не следовал безукоризненно, все же обязан возможностью отличиться. Однако иссушающая жажда вскоре вернулась, и он почувствовал, что находится на грани обморока, когда увидел впереди холм, из подножия которого тек ручей. Во имя смирения путник решил взобраться на вершину холма, перед тем как испить воды, и к концу дня он с большим трудом достиг этой цели. Стоя на вершине, он заметил, как внизу приближается отряд всадников. Они остановились у подножия холма, когда их предводитель обратился к нему по имени: «О, Абу-ль-Касим! О, Гиляни! Спускайся вниз и попей воды!» Но, повинуясь внутреннему голосу, говорившему, что это был иблис с сыновьями, злой гений, гилянец подавил соблазн спуститься вниз и оставался на вершине холма до тех пор, пока соблазнитель со своими спутниками не отъехали и не исчезли из вида. Затем солнце скрылось за горизонтом. Жажда Абу-ль-Касима ослабла, и он воспользовался лишь несколькими каплями воды. Продолжая блуждания по пустыне, он встретил на каменистой равнине старика с длинной седой бородой, который спросил, что он ищет. «Я ищу духовное руководство, – ответил гилянец, – и сердце подсказывает, что ты тот духовный наставник, которого я ищу». – «Сын мой, – сказал старик, – ты видишь вон там гробницу святого. Это место, где отзываются на молитву. Иди туда, войди и сядь. Не ешь, не пей и не спи, но занимайся день и ночь лишь тем, что повторяй про себя: «Ла иллаха илла-лах» («Нет Бога кроме Аллаха».) И пусть ни одна живая тварь не заметит, как твои губы произносят это. Ведь среди особых достоинств этих слов то, что они могут произноситься без шевеления губ. Иди, мир тебе!» – В соответствии с его указанием, – продолжил мой приятель, – я и пошел туда. Гробница представляла собой небольшое квадратное здание, увенчанное куполом. Дверь в нее была открыта. Я вошел внутрь и сел лицом к нише и памятнику над могилой. Вечерело, я начал свое молчаливое исповедание единения с Аллахом, согласно указаниям моего духовного наставника. В сумерках заметил, как рядом со мной присела фигура в белом облачении, как бы стараясь помочь мне в выполнении религиозного долга. Я протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но обнаружил, что это была отнюдь не материальная субстанция. И все же она существовала, я отчетливо видел ее. Ободренный этим видением, я продолжал свое религиозное бдение три дня и три ночи без перерыва, без пищи и питья, укрепляясь тем не менее телом и духом. На третий день я увидел надписи, начертанные на побеленных стенах гробницы, на полу и в воздухе, когда устремлял вверх взгляд. Этими словами были: «Ла иллаха илла-лах». И когда внутрь гробницы залетал мотылек, он выписывал в полете эти слова. Ей-богу! Теперь моя цель была достигнута. Я почувствовал, что наделен сверхъестественным знанием: меня не беспокоили мысли о друзьях и знакомых, но я знал, где находится каждый из них и что он делает, – в Персии, Индии, Аравии и Турции. Я испытал неописуемое состояние счастья. Это состояние длилось несколько лет, но постепенно, незаметно для себя я стал преследовать мирские цели. Я прибыл в эту страну, и меня, как искусного каллиграфа, взяли на государственную службу. Теперь смотри, кем я стал: на мне длинная мантилья и эта штука (бриллиантовый орден) на груди. Боюсь, что я стал слишком стар, чтобы начать снова самоотречение для возвращения в состояние истинного счастья, хотя почти решился на такую попытку. Вскоре после этого разговора его лишили должности. Он умер в результате эпидемии чумы. Этот человек провел несколько лет в качестве странствующего богомольца. Его страдания в сочетании с религиозным энтузиазмом, возможно, расстроили его психику и заставили его верить тому, что он на самом деле наблюдал те странные видения, о которых говорил. Ведь его поведение было настолько серьезным и искренним, что, полагаю, не могло быть разыграно заведомым обманщиком. Безумие, если оно не очень буйное и опасное, мусульмане считают, в общем, качеством, позволяющим отнести одержимого им человека к рангу святых. Предполагается, что разум такого человека отвлечен от мирских дел и целиком сосредоточен на Аллахе. Данный общественный предрассудок является причиной многочисленных попыток жульничества. Поскольку репутация святости добывается и поддерживается с такой легкостью, имеется много субъектов, которые выступают с претензиями на святость из желания вести праздный и распущенный образ жизни, для получения милостыни путем имитации поведения сумасшедшего, а также из жажды предаться порокам, запрещенным законом. Обычные люди считают их поступки не выражением агрессии, но, скорее, проявлением их священного экстаза. Из собственных наблюдений я пришел к выводу, что лунатики, безумцы или мошенники составляют большинство среди людей, которых мусульмане сегодня почитают святыми. Большинство же тех людей, которые слегка тронуты безумием, являются дервишами. В Каире подобный святой, который пользовался большим доверием людей с образованием, делал вид, что питает ко мне особое расположение. Несколько раз он неожиданно заговаривал со мной, сообщал мне о состоянии моей семьи в Англии и произносил в мой адрес бессвязные предсказания. Должен признаться, что его информация обо мне, за исключением одного случая, о котором он отозвался словом «иншалла» (то есть «если такова будет воля Аллаха»), оказалась достоверной. Но следует также добавить, что он был знаком с двоими из моих друзей, которые могли помочь ему сформулировать предсказания, хотя они уверяли, что не делали этого. Нижеследующее извлечение из дневника, который я вел в Каире во время своей последней поездки в Египет, даст некоторое представление об этом человеке, который послужит образом и подобием многих представителей его братии. «Сегодня (6 ноября 1834 г.), когда я сидел в книжной лавке Паши, известный святой, которого я часто встречал здесь, пришел и сел рядом со мной. Он начал отрывисто пересказывать события, касающиеся моего прошлого, настоящего и будущего. Его зовут шейхом Али аль-Лейти. Это бедный человек, живущий милостыней. Он худой, высокого роста, очень черный, примерно 30-летнего возраста. Он носит голубую рубаху, подпоясанную кушаком, и красную войлочную шапку. «О, эфенди, – сказал он, – несколько дней ты пребывал в очень беспокойном состоянии. Частичка беспокойства сохранилась в тебе и сейчас. Не тревожься. Через три дня к тебе прибудет морем письмо с хорошей вестью». Он продолжил далее разговор сообщением о состоянии моей семьи. Сказал, что все члены семьи здоровы, за исключением одного. На нем он остановился особенно подробно, сообщив, что этот член семьи периодически страдает приступами лихорадки. (Это была истинная правда.) «Это несчастье, – продолжал он, – можно устранить молитвой. И лучше всего следующей ночью, в ночь на первую пятницу месяца раджаб, священного месяца раджаб. Хотел спросить тебя кое о чем сегодня, но боялся, очень боялся. Ты должен быть облечен валийством (то есть стать вали). Вали тебя любят, тебя любит Пророк. Ты должен пойти к шейху Мустафе аль-Мунади и шейху аль-Бахаи[75 - Два знаменитых вали.]. Ты должен стать вали». Затем он взял мою правую руку, и в манере, присущей церемонии принятия в дервиши, произнес Фатиху. После этого он сказал: «Я принял тебя в дервиши. – Затем, сообщив мне несколько обстоятельств, касающихся моей семьи – фактов необычного свойства, – исключительно подробно и достоверно, он добавил: – Сегодня вечером, если будет воля Аллаха, ты увидишь во сне Пророка, аль-Хизра и сейида аль-Бадави. Сейчас раджаб, я хотел спросить тебя, но боялся. Хотел попросить у тебя три-четыре пиастра, чтобы купить мяса, лаваша, масла и редиски. Раджаб! Раджаб! Сегодня вечером я должен оказать тебе большую услугу». Все его обещания едва ли стоили шиллинга: я дал ему столько за его хлопоты. Он пробормотал несколько отрывистых молитв за меня. Однако на следующую ночь я не увидел во сне ни Мухаммеда, ни аль-Хизра, ни сейида аль-Бадави, если вообще был способен, подобно Навуходоносору, припомнить, по пробуждении, свои сны. Некоторые более респектабельные святые одеваются, чтобы не привлекать к себе внимания, в обычную одежду и ведут себя как все соотечественники. Они не склонны к показухе в проявлении благочестия и самоотречения, не склонны жить, подобно муравьям, в заброшенной местности, ставя свое обеспечение в зависимость от Провидения. Жители соседних или отдаленных местностей, а также путешественники посещают их, по случаю, с благочестивыми или благотворительными целями. Другие святые отличаются повадками дервишей или другими особенностями, такими как длинные и свободные накидки (называемые дилк), сшитые из лоскутов тканей различного цвета, длинные нитки бус, висящие на шее, потрепанная чалма и посох с обрывками тканей разного цвета, завязанными сверху. Они приобретают известность обладателей чудотворных сил, глотая стекло, огонь, змей и т. д. Некоторые из этих святых, безумцы на самом деле или те, которые имитируют безумие, бродят, даже в многолюдных городах, совершенно нагими и позволяют себе совершать безнаказанно мерзкие поступки, за которые по закону полагается смертная казнь. Такая практика запрещена религией и законом даже в отношении святых, но она применяется, а глубоко укоренившиеся предрассудки препятствуют наказанию тех, которые преступают религиозные и правовые нормы. Во время оккупации Египта французами главнокомандующий Мену обратился к шейхам (улемам) города с просьбой высказать свое мнение «относительно тех лиц, которые бродят нагими по улицам, крича и визжа, нагло претендуя на валийство. Народ считает их святыми, но они не совершают мусульманские молитвы, не постятся». Он просил сообщить, дозволяется ли такое поведение религией или противоречит закону. Французу ответили: «Подобное поведение запрещено и противоречит исламу, шариату и нашим традициям». Генерал поблагодарил их за ответ и приказал противодействовать такой практике в будущем, а также задерживать каждого, кто замечен в нарушении порядка. В случае безумия помещать задержанного в Маристан (больницу и лечебницу для умалишенных). Если же арестант не безумен, побудить его либо оставить свое безобразное поведение, либо покинуть город[76 - См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 3. События месяца Шаабан, 1215 г., то есть 1800–1801 гг. н. э.]. О признанных святых такого рода просвещенный поэт аль-Бадри аль-Хиджази пишет: «Не видеть бы мне в жизни дурня, ценимого людьми как кутба! Так что образованные люди принимают его за покровителя, нет, даже за Господа вместо Обладателя небесного трона. Забывая Аллаха, они говорят: «Такой человек может избавить от бедствий все человечество?» Когда он умирает, его могила становится местом паломничества, а чужеземцы и арабы толпами спешат к нему. Некоторые целуют его гробницу, другие целуют порог ее двери и саму пыль. Так поступают идолопоклонники в отношении своих истуканов, надеясь заслужить их милость». Эти строки процитированы аль-Джабарти, когда он описывал весьма знаменитого в его время святого, сейида Али аль-Бакри (события месяца рабиа-ат-тани, 1214 г.). Нельзя не привести здесь краткую историю этой личности, поскольку она хорошо иллюстрирует характер и поступки таких безумцев, которых принято считать святыми. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/edvard-leyn/arabskiy-mir-v-epohu-tysyachi-i-odnoy-nochi/) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 См. главу 2 «Демонология» 2 Посланник отличается от обычного пророка тем, что владеет Книгой откровений. 3 Я употребляю два слова – возможно, самые подходящие в словаре нашего языка, – чтобы выразить соответствующие арабские понятия. Некоторые люди рассматривают их как синонимы, другие же различают их по оттенкам значения. Наиболее основательным я считаю то, что приведенное мною слово «судьба» относится к Божьим повелениям в общем смысле, в то время как «удел» касается конкретного применения упомянутых повелений. В таком смысле следует различать эти понятия, когда они используются раздельно. 4 Коран, 13: 39. 5 Цитируется аль-Исхаки в его рассказе об Ибрагиме-паше аль-Мактуле по книге «Аль-инсан аль-камиль» Абделькерима аль-Джили. 6 Мишкат аль-Масабих. Стихи 26–34. Ср.: С. Лейн-Пул. Речи и застольные беседы пророка Мухаммеда. 1882. С. 180–182. 7 Нузхат аль-Мутаамиль ва Муршид аль-Мутаахиль. Раздел 7. 8 Мишкат аль-Масабих. Т. 2. С. 381. 9 Полный перевод этой молитвы см. в моей книге: О нравах и обычаях современных египтян. Гл. XXV. 10 Коран, 5: 35. 11 Полное описание молитв см.: Современные египтяне. Гл. III. 12 Икама, см. гл. 8. 13 Сборник правовых норм Корана см. в моих «Речах и застольных беседах пророка Мухаммеда». С. 133. – С. Л.-Пул. 14 Среди людей, которым лживость в определенных случаях не только дозволяется, но рекомендуется, имеют хождение, в той или иной степени, клятвы различных видов. Рассматривая этот вопрос, следует также помнить, что иногда клятвы можно искупить. Имеются некоторые клятвы, которые, полагаю, немногие мусульмане будут давать неискренне. Такие, например, клятвы, как троекратное повторение: «Клянусь всемогущим Аллахом!» («Ва-ллахи-ль-азим») или клятва на мошафе (копии Корана): «Клянусь тем, что содержит слово Божье!» Последняя клятва становится более обязывающей, когда рядом со священной книгой положат саблю или, еще лучше, когда прибавят к ней пирог, кусок хлеба или щепотку соли. Но наиболее обязывающей клятвой являются слова: «Я налагаю на себя развод!» (То есть я развожусь с женой, если то, что я сказал, ложь.) Или, например, такая клятва: «Я налагаю на себя запрет!», что равнозначно по смыслу: «Мой брак незаконный!» Или «Я налагаю на себя тройной развод», что обрекает мужчину на развод с женой, от которого невозможно отказаться. Если мужчина дает какую-либо из этих трех клятв неискренне, его жена, когда у него лишь одна жена, становится разведенной по сути самой клятвы, пусть даже ложной, без всяких бракоразводных процедур. Если же у мужчины две жены или больше, то в этом случае он выбирает для расставания одну из них. 15 См.: Речи и застольные беседы пророка Мухаммеда. С. 139. 16 Коран, 5: 49. 17 Поэтому многие путешественники и даже ученые-востоковеды называют этот праздник Большим праздником. Но сами арабы этого не делают. 18 Мир-ат аз-Заман (рукопись, имеющаяся в моем распоряжении) представляет собой историю, автор которой жил в XIII в. См. также: Коран, 5: 65. 19 Мир-ат аз-Заман. Коран, 55: 14. Слово, обозначающее «бездымный огонь», было неправильно истолковано некоторыми как «пламя огня». Аль-Джохари (в «Сихах») трактует этот вопрос правильно и говорит, что из этого огня был создан шайтан (иблис). 20 Там же, 15: 27; Комментарий Джелалайна. 21 См. там же, 27: 10 и 28: 31, а также Джелалайн. 22 Там же, 55: 39, 74, а также Джелалайн. 23 Икриме от Ибн-Аббаса в Мир-ат аз-Заман. 24 Муджахид оттуда же. 25 Отсюда названия джинн и джанн. 26 Хадисы от Пророка в Мир-ат аз-Заман. 27 Там же. 28 Под поклонением здесь подразумевается пасть ниц, чтобы почтить высшее существо. 29 Коран, 18: 48. 30 Ат-Табари, цитируется по Мир-ат аз-Заман. 31 Мир-ат аз-Заман 32 Коран, 7: 11 и 38: 77. 33 Мир-ат аз-Заман. 34 Аль-Хасан аль-Басри в Мир-ат аз-Заман. Вставки в текст слова «другие» требует точка зрения аль-Басри, приведенная выше. 35 См.: Муджахид, цитируемый аль-Казвини. 36 См.: Муджахид от Ибн-Аббаса в Мир-ат аз-Заман. 37 См. там же. Аль-Хасан аль-Басри. 38 См. там же. Икриме от Ибн-Аббаса. 39 См.: Мишкат аль-Масабих. Гл. 2. С. 314. 40 См. там же. Гл. 2. С. 311, 312. 41 Мир-ат аз-Заман, см. выше, с. 27. 42 Современные египтяне. Гл. Х. 43 Там же. 44 См.: Сейл, в примечании к гл. 15 Корана. 45 Так я перевожу слово «хатт», но в Нузхат аль-Мутаамиль ва Муршид аль-Мутаахиль, написанном ас-Суюти, в разделе 7-м я нахожу вместо этого слово «вешм», или татуировка. Имеются некоторые другие слабые вариации и пропуски в цитируемом здесь сказании из хадисов. 46 Аль-Казвини. 47 Коран, 72: 6. 48 См.: Современные египтяне. Гл. X. 49 См. там же. Гл. XXIV. 50 См.: Коран, 38: 35. 51 См.: Современные египтяне. Гл. X. 52 См. там же. 53 Аль-Казвини. 54 Аль-Джахиз (Амр ибн-Бахр). 55 Сказание от Вабб ибн-Монеббиха, процитированное из сборника высказываний средневековых арабов в Мир-ат аз-Заман. 56 Аль-Казвини. 57 Ибн аль-Варди (XIV в.). 58 Это название пишется по-разному в двух различных рукописях, которыми я располагаю. 59 См. аль-Казвини и Мир-ат аз-Заман. 60 См. аль-Казвини. В своей рукописи, принадлежащей перу Ибн аль-Варди, я обнаружил слово «далхан». Автор упоминает остров под таким названием в Оманском море и описывает его обитателей как шайтанов-каннибалов. Они похожи на людей и ездят на птицах, напоминающих страусов. Имеется низшая категория джиннов, называемых аль-говвасах, то есть ныряльщики в море. 61 Аль-Казвини в хатиме (заключение) своего труда. 62 См. Мир-ат аз-Заман. 63 См. Ибн аль-Варди. 64 Там же. 65 Д’Оссон (гл. 1, с. 315, 316) утверждает, что кутб является главным священником Госа. Он предлагает трактовку религиозных орденов, находящихся под его влиянием, несколько отличную от той, что даю я. Возможно, однако, что турецкие дервиши отличаются в своих догматах от арабских. 66 Говорят, что «последователей Нокабы три сотни, Ноджабы – семьдесят, Абдала – сорок, Ахьяра – семь, Омуда – четыре, вышеупомянутый гос – один. Последователи Нокабы проживают в Аль-Гарбе (Северная Африка к востоку от Египта). Ноджабисты живут в Египте, абдалисты – в Сирии, ахьяристы странствуют по земле, омудисты расселены в разных уголках Земли, обитель госа – в Мекке. В случае нужды нокабисты молят о помощи для людей, затем так поступают ноджабисты, абдалисты, ахьяристы и омудисты. Если их молитвы остаются без ответа, обращается с молитвой гос, и его просьбы удовлетворяются». «История» аль-Исхаки, предисловие. Это свидетельство, я обнаружил, покоится на авторитете знаменитого багдадского святого Абу-Бекра аль-Кеттани, который умер в Мекке, в 322 г. Хиджры. (Мир-ат аз-Заман. События этого года.) 67 См.: Современные египтяне. Гл. X. 68 См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 2. Список покойных 1201 г. Рукопись в моем распоряжении. «Четырьмя кутбами» в Египте называют сейида Ахмада Рифа’а, сейида Абделькадера аль-Джилани, сейида Ахмада аль-Бадави и сейида Ибрагима аль-Дасуки. Они являются основателями четырех дервишеских орденов, славящихся среди арабов. Они называются Рифаийе, Кадерийе, Ахмедийе и Барахиме. 69 См. там же. Т. 1. Список покойных 1188 г. 70 См.: Мир-ат аз-Заман. События 291 г. 71 Мир-ат аз-Заман. Гл. 50. С. 50. 72 См. там же. События 218 г. 73 См.: Мир-ат аз-Заман. События 334 г. 74 Ас-Суюти. Нузхат аль-Мутаамиль. Раздел 4. 75 Два знаменитых вали. 76 См.: Аль-Джабарти. История современного Египта. Т. 3. События месяца Шаабан, 1215 г., то есть 1800–1801 гг. н. э.