Чикаго для влюбленных

– Просто мы любим друг друга, – торопливо ответила она. – И чего тянуть? Вы, возможно, не в курсе, но мы познакомились еще три года назад.

– Вот даже как! – удивился Юрий Юрьевич. – Но я раньше никогда о тебе не слышал.

– А ты разве интересуешься моей личной жизнью? – хмуро спросил Гера. – Что-то не замечал! Ты ведь последние годы занят исключительно своей Лизонькой и вашими детьми!

– Между прочим, это твои брат и сестра! – резко произнес Юрий Юрьевич и настороженно глянул на Наташу.

– Да, я знаю, что у вас есть близняшки, – мягко проговорила она и улыбнулась. – И это такое счастье!

– Сашенька и Машенька, и правда, мое счастье! – взволнованно проговорил Юрий Юрьевич, и выражение его лица изменилось. – Им сейчас по шесть лет.

– А они одинаковые внешне? – с любопытством спросила Наташа.

– Сейчас! – ответил он и достал айфон.

Открыв фотографию, показал ее девушке. С экрана на нее смотрели совершено разные на вид дети, девочка была светловолосой и голубоглазой, а мальчик с темными волосами и резкими чертами лица.

– Мои ангелы, – пробормотал Юрий Юрьевич.

– Прекрасные дети! – похвалила Наташа. – И совсем не походят друг на друга, не скажешь, что близнецы!

– А это их мама, – сказал он, – моя Лизонька.

Наташа с любопытством глянула на дисплей. Ей уже давно хотелось увидеть, как выглядит мачеха Геры.

Она помнила, как негативно он отзывался о ней еще при первой их встрече. Тогда Лизе было всего двадцать три года, и Гера уверял, что она уже делает пластические операции. Она хорошо запомнила их разговор, ведь речь шла о романе «Дориан Грей». И Гера сказал удивительную для нее вещь об этом произведении. Он считал, что все гениальные творения несут какие-то сложные, скрытые от нас подтексты. Вот кажется все ясно в этом романе – сделка с дьяволом, душа в обмен на вечную молодость и результат – страшный портрет истинной сущности героя.

– А если все намного глубже? – спросил он тогда.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась Наташа.

– Нынешнюю повальную моду на пластические операции, – ответил ей Гера. – А может все, кто ими безосновательно увлечен, таким образом продают душу дьяволу? Не думала никогда об этом?

– Даже мысли не возникало, – призналась тогда она. – Но для меня это слишком сложно…

– А ведь к сорока годам все без исключения получают такое лицо, какое заслуживают, и все пороки выступают четко в виде глубоких морщин, складок, опущенных уголков губ, запавших глаз и так далее, – продолжил Гера. – Так, может, все, кто делает пластику и есть современные «дорианы греи», скрывающие свое истинное лицо и пытающие выглядеть молодыми и красивыми, несмотря на возраст и свои грехи? И именно в этом гениальность романа! Уайльд предвосхитил повальную моду на пластические операции, хотя, конечно, сам не догадывался об этом.

Но тогда Наташа оставила все его вопросы без ответа. Для нее на самом деле все это было слишком сложно и требовало серьезных размышлений. К тому же она понимала, что Гера так близко к сердцу принимает этот вопрос из-за мачехи. Он не мог простить отцу, что тот быстро забыл свою погибшую жену и прельстился девушкой в два раза моложе его, и относился к мачехе предвзято.

На дисплее Наташа увидела тинэйджера. По-другому она, на первый взгляд, не смогла охарактеризовать девушку. Это была худенькая блондинка с пухлыми губами и по-детски наивным выражением лица. Прическа – два высоко завязанных хвостика, только усугубляла сходство с подростком. Наташа обомлела. И это жена Юрия Юрьевича? Мать его детей? А ведь ей двадцать шесть лет. Наташа точно знала ее возраст, но на фото она дала ей от силы пятнадцать.

– Это ваша жена? – все-таки уточнила она.

– Да, Елизавета, – ответил он. – Думаю, ты скоро с ней познакомишься, ведь войдешь в семью!

– Симпатичная девушка, – осторожно сказала Наташа. – И так юно выглядит! – смелее добавила она. – Даже и не скажешь, что мама двоих деток!

– Это правда! – довольно проговорил Юрий Юрьевич. – Ну просто старшая сестренка!

– А это фото какого года? – все же уточнила она.

– Нынешнего! – довольно ответил Юрий Юрьевич.

– Сорри, но ваша жена выглядит моложе меня! – решила Наташа пошутить.

И он оценил это. Юрий Юрьевич расплылся в улыбке и закивал. И она окончательно уверилась, что жена – его главная слабость, и решила быть осторожнее в высказываниях на ее счет.

– Чего вы радуетесь? Не вижу в этом ничего такого уж замечательного! – встрял Гера. – Одно меня утешает – мы будем жить в разных городах!

– Не злись, сынок! – добродушно произнес Юрий Юрьевич. – Знаю, как ты недолюбливаешь Лизоньку.

– И на это есть причины! – зло ответил Гера.

Но Наташа взяла его руку и крепко сжала. Гера глянул на нее и замолчал. Юрий Юрьевич наблюдал за ними и не переставал улыбаться. И Наташа в глубине души очень надеялась, что произвела на него хорошее впечатление.

Они расстались в вестибюле аэропорта. На прощание он даже поцеловал Наташу в щеку и сказал, что очень рад познакомиться и его сын сделал отличный выбор. Она смутилась, но было приятно, что все прошло так хорошо и она понравилась отцу жениха. Когда они вышли на улицу, Наташа вздохнула с облегчением. Все-таки она была очень напряжена все это время и постоянно боялась попасть впросак. Но Юрий Юрьевич показался ей простым в общении, он ей понравился, и девушка надеялась, что без проблем войдет в семью. Они уселись в машину на заднее сидение. Степан Андреевич занял место рядом с водителем.

– У тебя очень милый папа! – тихо сказала Наташа, когда они поехали.

– Спасибо, но вообще что это было? – нахмурился Гера и даже отодвинулся от нее.

– Ты о чем? – насторожилась она.

– Ты расточала комплименты этой силиконовой кукле с куриными мозгами! – резко ответил он. – А я думал, ты всегда будешь на моей стороне! Да ты знаешь, куда так срочно полетел мой отец? Видишь ли, у его Лизоньки очередная пластическая операция прошла как-то не так… Ей это ка-а-жется, – с издевкой протянул он. – И отец должен бросить все дела и мчаться в Москву.

– Так она сейчас там? – удивилась Наташа. – А я думала, она или в Вашингтоне или в Лондоне. Ты же говорил, что твой отец купил большой дом для новой жены в Челси.

– Она сейчас в нашем коттедже в Барвихе, – сообщил Гера. – Насколько я знаю, прилетела на родину семь дней назад, отдыхала на Маврикии… после подтяжки бровей! – злорадно добавил он.

– Подтяжки чего? – изумилась Наташа.

– Или чего другого! – ответил Гера. – Я не вдаюсь в подробности ее операций. Мне кажется, это уже клиника и ее нужно, прежде всего, отправить к психиатру. Но эта курица без конца твердит, что обязана стремиться к совершенству ради любимого мужа. И отец ведется на это. А ведь он умный мужчина! Я всегда восхищался им, уважал его. Но на него нашло настоящее затмение после знакомства с этой пустышкой! Представляешь, у нее даже образования нет, только какие-то курсы то ли визажистов, то ли флористов, что-то в этом роде.

– Гера, успокойся! – мягко проговорила она и взяла его за руку. – На все есть свои объяснения. Вот мой отец не особо пускается в откровенные разговоры, но однажды как-то вечером мы сидели у нас во дворе.… И что-то нашло на него. Он впервые после смерти матери полностью открылся. И ты даже не представляешь, как тяжело он переживает ее уход. Вы, мужчины, обычно стараетесь быть сдержанными, не показывать свои эмоции, все носите в себе. И вот один раз он позволил мне заглянуть в пропасть его горя. Мне тоже все еще невыносимо без мамы, но у нас совсем разные эмоции. Думаю, и твой отец пережил подобный шок, и возможно, чтобы быстрее забыть, влюбился в другую. Сам знаешь, клин клином выбивается. На фотке Лиза показалась мне безобидной и даже миленькой. А ты из-за ревности, так я думаю, сразу начал относиться к ней предвзято.

– Ты меня не понимаешь! – с обидой ответил Гера. – А все потому, что твой отец не бросился к первой встречной в поисках утешения и не привел в дом мачеху уже через полгода, как похоронил жену. Разве это нормально?!

– Как раз это и нормально! – уверенно поговорила Наташа. – Да, мне было бы больно, если бы папа так быстро изменил свою жизнь и другая женщина заняла место мамы. Но я попыталась бы понять его и от всей души пожелать ему счастья!

– Это ты сейчас так говоришь, – хмуро сказал он и отвернулся в окно.

Наташе был неприятен этот разговор, но она видела, как все еще мучается Гера, как болезненно он воспринимает женитьбу отца. Но разве можно что-то кому-то объяснить? Она уже давно поняла, что никто и никогда не слушает чьих-либо советов. И она решила больше не настаивать на своем мнении.

Наташа обняла Геру и прижалась к нему, заглядывая в окно через его плечо. Он сидел неподвижно и молчал. Они ехали по улицам незнакомого ей города, но девушка не обращала внимания на дома, памятники и прочие красоты, она была поглощена переживаниями за любимого, пыталась представить себя на его месте. Да, она желала отцу счастья в личной жизни, но пока он оставался один. И подсознательно Наташу это устраивало. Она взяла на себя обязанности мамы, и даже, когда уже переехала в квартиру в Нижнем, все равно каждые выходные возвращалась в их городок и тщательно убирала дом, готовила вкусную еду, стирала одежду отца и брата и считала себя единственной хозяйкой. Но что будет сейчас? Гера хотел, чтобы она переехала к нему в Чикаго, жила с ним. И как же папа и Витя? Они останутся без женской заботы, ведь на выходные она летать к ним не сможет, в лучшем случае будет появляться дома раз в полгода.

До Наташи впервые дошло, что не только ее жизнь кардинально изменится, но и жизнь ее родных. До этого она мечтала только о безоблачном счастье рядом с любимым, представляла себя в роли принцессы, владелицы сказочного замка, и вот впервые реальность будущего встала перед ней. И прежде всего, это разлука с горячо любимыми отцом и братом. Она глубоко вздохнула и оторвалась от Геры. Он повернулся к ней, его лицо выглядело расстроенным.

– Солнышко, прости, я был так резок с тобой! – произнес он покаянным тоном. – Но для меня тема мачехи слишком болезненна. К тому же я был уверен, что ты всегда будешь на моей стороне! Ведь мы одно целое. А ты при мне начала хвалить эту куклу!