Свинцовый шквал

Простые люди не искали сложных объяснений простым вещам, соблюдая принцип Оккама (вот они удивились бы, узнав, что следуют каким-то мудреным философским принципам). В народном понимании все объяснялось без особых загвоздок: какие-то умники испытывали какую-то хрень, которая жахнула, не выдержав нагрузки. Ну, вроде реактора на Чернобыльской станции много лет назад.

Теперь сравните. Вот что говорили ученые. Катастрофа стала результатом неудачного эксперимента по прокладке внепространственных переходов или, если короче, гипертоннелей.

Понятно, что второй вариант чуть ближе к истине, но какой он скучный!

Впрочем, ладно. Все это вкусовщина. Кому-то нравится простота, кому-то наукообразность. Сути дела это не меняет.

Катастрофа действительно стала результатом неудачного эксперимента по прокладке гипертоннелей. Когда возникла внепространственная сеть, соединяющая пять злополучных точек, на контуры тоннельной установки была подана слишком большая нагрузка, и установка… жахнула. В результате сдетонировала неизвестного рода энергия запредельного пространства, и волны взрывов покатились по гипертоннелям. Покатились прямиком к выходам, так называемым «тамбурам», тем самым, что после Катастрофы не захлопнулись, как можно было ожидать, а продолжали соединять пять территорий зоны бедствия и теперь обозначались пылевыми вихрями.

Наличие в центре каждой из локаций «тамбура», войдя в который можно переместиться в любую из пяти частей Зоны, подтверждало эту версию, а вот бесследное исчезновение «тоннельной установки», которая, предположительно, создала гипертоннели, версию практически опровергало. Ведь если нет установки, нет и производимого установкой эффекта. Однако же установка исчезла, а эффект остался. Почему? У специалистов внятного ответа на этот вопрос не нашлось, и они снова уступили трибуну народу.

И народ опять ответил поразительно просто: «плохо искали».

Ученых эта версия не устроила, и они вновь погрузились в пучину рассуждений, но так ни к чему разумному и не пришли. Одни эксперты говорили, что установка находится не в Зоне Смерти, а в Узле, на перекрестке гипертоннелей, который спрятан от любопытных глаз где-то в ином измерении. Другие настаивали на организации масштабной экспедиции в центр Чернобыльской зоны отчуждения. Третьи предлагали поискать локацию номер шесть, якобы скрытую за барьером пространственно-временного сдвига.

Военных и народ все это не интересовало, поэтому вопрос о причинах Катастрофы они подвесили в воздухе и занялись насущными делами. А дел этих накопилось выше крыши, в смысле, выше купола Барьера, до самой стратосферы. В первую очередь следовало разобраться с биомехами, скоргами, металлическими растениями – автонами и вообще со всей «совокупностью биомеханических изделий», которую сокращенно назвали техносом. «Совокупность» поначалу вызывала только научно-спортивный интерес, но очень скоро «оборзела» и начала бесцеремонно вытеснять из Зоны людей. Это с родных-то мест! Пусть выжженных, изуродованных, но ведь своих, исконных.

Во время Катастрофы в вихри-тамбуры гипертоннелей помимо имплантированных людей было затянуто великое множество машин и механизмов, поэтому вскоре после первой атаки биомехов последовало второе пришествие «падшего Техноса», за ним третье и так далее. Машины возвращалась ежедневно, а потом и ежечасно, расползались по мертвым территориям, собирали себе подобную ржавую рухлядь и отвозили ее к тамбурам. Через некоторое время усовершенствованная внутренне и основательно изуродованная внешне техника вновь возвращалась из тамбуров и тоже уползала к периферии локаций на свой нехитрый промысел.

Понятное дело, военным вся эта экспансия не нравилась, и они пытались загнать всех биомехов обратно в тамбуры, а народ – к тому времени уже окончательно определившийся и со своей ролью в Зоне, и с источниками дохода – начал охоту на изделия. Простые люди, которые стали именовать себя привычно – сталкерами, и армия ставили перед собой разные задачи, но действовали те и другие примерно одинаково. Мочили чугунков направо и налево, а потом тащили более-менее уцелевшие экземпляры ученым. Военные своим, а сталкеры – нелегалам.

Однако технос прогрессировал угрожающими темпами. Программы умных машин усложнялись, модернизировалось их вооружение, улучшались прочие тактико-технические характеристики. Довольно скоро машины приступили к новому этапу освоения Зоны – строительству укрепрайонов (как говорили военные), или на языке сталкеров – Городищ. Затем они начали рыть подземные коммуникации, соединяющие Городища с энергетическими полями и ключевыми точками локаций, и корректировать рост автонов таким образом, чтобы создавать из них дополнительную защиту для своих огневых точек, а также ловушки и лабиринты, проходимые исключительно для изделий техноса. Вот почему года через два и военные, и сталкеры просто перестали справляться с нагрузкой.

Каким образом технос добился таких успехов за такое короткое время? Все дело в руководителе. Именно он совершенствовал биомехов и обеспечивал стремительность их эволюции. И имя этому механическому создателю – Узел. Тот самый перекресток гипертоннелей, а вернее – нечто, засевшее в его многомерных глубинах. Именно в Узле, по мнению большинства экспертов, да и по мнению народа, проводилась модернизация биомехов и скоргов.

А что же люди? А они упрямо гнули свою линию. Несмотря ни на какие потери, трудности и приступы отчаяния. Что еще им оставалось делать?

Люди продолжали строить в Зоне «свою половину мира», чередуя строительство с отражением атак биомехов. Военные обустраивали базы, блокпосты и аэродромы, а незаконно проникшие в Зону новые сталкеры объединялись в группировки, банды и секты и занимали более-менее уцелевшие поселки и руины, где устраивали рынки, кабаки, ночлежки и прочие заведения «инфраструктуры». Некоторые пионеры Зоны даже пытались создать свою идеологию, ведь известно, что идеологически подкованная сволочь работает и дерется лучше обычной.

Так и держались какое-то время. И продержались! Более того, дождались момента, когда в Зоне установилось нечто вроде равновесия и война с техносом перешла в позиционную фазу.

На первый взгляд, все утряслось до полного равновесия, и дальше «всем будет какое-никакое счастье». Ведь люди не только выжили, но еще и удержали позиции, а кое-где даже установили свои правила игры. Но очень скоро, к четвертому году существования Зоны, выяснилось, что равновесие – это слишком скучное для людей состояние. Военных и нелегалов по-прежнему объединяло то, что они вынуждены противостоять общему врагу, но методы борьбы с биомехами к тому времени отточились до остроты хорошей катаны, и у людей нашлось время для вражды между собой.

К 2056 году человеческая диаспора Зоны превратилась в настоящую клоаку. Здесь плелись крупномасштабные интриги, процветала работорговля, ставились эксперименты над умирающими от механической «заразы» людьми и заключались самые циничные на планете коммерческие сделки. Наверное, поэтому никто (ни в Зоне, ни в мире) особенно не удивился, когда в ноябре 2056 года во всех пяти локациях вдруг вспыхнуло пламя Большой зачистки, во время которой военные попытались решить разом все проблемы – и с биомехами, и со сталкерами.

Понятное дело, ничего Большая зачистка не решила. Генерал Шепетов отдал приказ о тотальном уничтожении всех и вся, военные этот приказ выполнили, генерала за это самоуправство сняли с должности, но воз остался там, где его бросили «лебедь, рак и щука». Как и сразу после Катастрофы, Зона по-прежнему оставалась мертвой пустошью, технос – бездушной механической нежитью, а люди – завистливыми и алчными тупицами, убивающими друг друга непонятно ради чего. Ничего не изменилось.

Как не изменится никогда. Таковы законы мироздания. Во всяком случае, такие законы действуют в Зоне. Биомехи и скорги контролируют ее развитие, а люди пытаются выжить и заработать. Так продолжалось шесть лет кряду, и нет реальных причин, чтобы этот порядок вещей изменился. Ведь, чтобы его изменить, следует нарушить баланс сил, а он, проклятый, почему-то никак не желает нарушаться. Судите сами.

Катастрофа уничтожила всех обитателей Зоны – вроде бы баланс сместился в пользу машин, но каждый из людей, которые сумели вернуться из Узла, то есть каждый из жженых, стоил сотни обычных бойцов, и, положа руку на сердце, именно они сумели вдохновить военных и организовать солидное сопротивление чугункам.

Во время Большой зачистки чаша весов склонилась на сторону людей, ведь военные начали с бомбардировки мест скопления изделий, но вскоре человеческий маразм окреп, и военные шарахнули плазмой по сталкерам. Так что и чугункам, и людям досталось поровну.

С началом Технореволюции – войны «узловых» и «троянских» машин в первых числах июня 2057-го – преимущество вроде бы снова получили люди, да только сразу же его потеряли. Разразилась эпидемия, и половину людей в Зоне выкосила «механическая зараза серии Х».

«Не жизнь, а качели. Ну, и что прикажете с этим делать? Уйти из Зоны нереально, жить в ней невозможно, умереть – неинтересно. Ситуация сложилась просто безвыходная. Никакого выбора. Даже отчасти смешно. Смех, конечно, нервный, но другого из себя не выдавить. Никакого выбора – вы только представьте себе такую ситуацию. Представили? Ну и как? С ума не сошли?

А ведь теоретически – хотя бы чисто теоретически! – у людей всегда должен быть выбор. Необязательно он должен им нравиться, и необязательно этот выбор будет легким и приятным. Но он должен хотя бы просто быть. Не можешь победить – пойди на компромисс, не можешь понять – отложи тему, разберись в деталях, а потом снова штурмуй. Не можешь преодолеть себя – взгляни на ситуацию со стороны, найди, за что зацепиться, сосредоточься на этой «зацепке» и пройди через трудности другим путем, возможно, более длинным, ничего страшного. Важен результат. Так что выбор должен быть всегда, пусть сразу его будет трудно заметить. Не сразу, так чуть позже, но обнаружить альтернативу человеку просто необходимо. Заметить, что выбрал что-то не то, что идешь неверным путем, что следует вернуться и попробовать пойти другой тропой.

Так что выбор теоретически должен быть всегда. Но на практике…»

…Сталкер по прозвищу Леший отбросил грустные мысли. Простая истина насчет выбора пути открылась ему поздно. К тому времени выяснилось, что возвращаться ему некуда. Он уже стоял у обрыва и пытался сделать пресловутый выбор между двумя новыми вариантами. Прямо скажем, опять не ахти какими: пройти по краю пропасти либо тупо шагнуть через край и надеяться, что глубина пропасти мизерная, метров десять, а на дне поджидают не холодные острые скалы, а теплая спокойная вода.

Как человек здравомыслящий, Леший предпочитал первый вариант. Тем более что ходить по краю пропасти ему уже доводилось, и ничего, прошел, выжил и даже остался целым и невредимым. Но судьба упрямо подталкивала Лешего к варианту номер два. То есть к шагу с обрыва.

Нет, если взять промежуток времени от момента, когда Леший впервые прошел сквозь Барьер локации Москва и до конца мая 2057 года (огромный срок по меркам Зоны, почти пять лет), сталкеру в целом чертовски везло. Он умудрялся не только выживать в бесконечных конфликтах с местной чугунной фауной и с живыми конкурентами, но еще и зарабатывать.

Основным источником заработка Лешего, как и большинства ходоков, стали всевозможные образчики мелких биомехов, а также Н-капсулы, агломерации чистых, не имеющих программы нанороботов. То есть строительный материал, из которого состояли компьютерные «мозги» всех изделий в Зоне, а также из которого в загадочных Городищах изготавливались скорги – мелкие (а иногда и крупные) железные зверушки.

Плюс неплохую прибыль приносили «сафари», развлечение для богатых отморозков и соскучившихся по адреналину менеджеров средней руки, проводником на которые Леший нанимался в моменты крайней нужды.

Ну, а если обращались серьезные люди, ученые, допустим, или представители деловых кругов (мафиозных в основном), сталкер без проблем водил клиентов на поиски редких, но полезных артефактов. Чаще всего он искал аккумуляторы изделий, или, как их романтично окрестили сталкеры, «Сердце зверя», а также своеобразное оружие. Например, «Плети» и «Фричи». Изредка удавалось добыть и кое-какие сложные технические штучки, вроде «джампера» – пояса, дающего возможность перелетать с места на место в пределах видимости, или «щита», запросто отражающего лазерные лучи, дуговые разряды или шаровые молнии, которыми так любили швыряться крупные биомехи.

Но главным товаром на сталкерских рынках в пяти локациях Зоны все-таки оставались чистые Н-капсулы и технологии, то есть новейшие образцы биомехов или скоргов. На этом делал свои основные деньги и сталкер по прозвищу Леший. Как и прочие ходоки, он добывал хабар, доставлял его на рынки, сдавал барыгам, а те переправляли своими тайными тропами все это богатство за Барьеры.

За пределами локаций образцы работали недолго, насколько хватало заряда в «Сердцах зверя», пополнить который удавалось только на энергополях, встречавшихся, в свою очередь, исключительно в пределах локаций Зоны. А чаще изделия не работали вовсе, ведь большая часть товара доставлялась без аккумуляторов (опасно ведь таскать в мешке «живые» изделия, да и невыгодно продавать «батарейки» в комплекте с товаром). Но бизнес все равно процветал. Ученым на Большой земле хватало работы и с обесточенными шедеврами неизвестного конструктора, который засел в Узле и без устали кроил и перекраивал все подряд, лишь бы оно являлось неорганическим и имело электронную начинку: как бывшие творения человеческих рук, так и собственные изобретения.

В общем, жил себе сталкер Леший не тужил. Зарабатывал и тратил, дрался и мирился, развлекался и грустил с похмелья, болел и выздоравливал (хоть и не полностью), спал и бодрствовал, ел и… короче, все шло, как у людей. И вот надо же такому случиться, однажды сталкер Леший все-таки допрыгался. В смысле, доходился по Зоне Смерти. Нарвался на засаду биомехов, провалился в какой-то склеп и нашел там ценный старинный имплант. Ничего особенного, казалось бы, рядовое событие, но после него началось такое безобразие, вспоминать не хочется! Мало того, что к Лешему, как к магниту, начали притягиваться самые опасные и злобные биомехи – один только Троян чего стоит! – так к нему стали липнуть неприятности, как мухи к меду, и, как стаи голодных волков, за ним принялись гоняться чуть ли не все незаконные группировки и военные.

Поначалу это казалось занятным, потом пришлось задуматься, а еще чуть позже и вовсе лечь на дно, настолько гигантским стал ком проблем. Да тут еще выяснилось, что найденный Лешим старинный компьютерный имплант «чудесным образом» перекочевал из кармана сталкера ему в голову и теперь работает сопроцессором у прежнего импланта. Хотя тут еще вопрос, кто теперь у кого стал сопроцессором. Вживленная Лешему штуковина оказалась гораздо мощнее старого компьютерного импланта, а информация, которая содержалась в памяти «обновки», стала и вовсе бомбой, взорвавшей не только привычную жизнь сталкера, но и его личность.

Не сказать, что «взрыв» испортил Лешего, скорее, наоборот, принес ему немалую пользу. Новый имплант обучил своего носителя очень полезным жизненным премудростям, сделал из него отличного бойца, да и просто научил думать. В связи с улучшениями внутренними наметились и улучшения внешние, в смысле – на личном фронте. Новый поумневший и посерьезневший Леший стал нравиться Лере – подруге по несчастью, которая случайно ввязалась в дела Лешего и теперь шла с ним рука об руку по хитрым жизненным лабиринтам. Все это только радовало, но где-то в глубине души оставалась заноза. А если бы не нашел этот имплант? Так и остался бы серым, никчемным тупицей? Обидно за генетику!

С высоты нынешнего положения Леший отлично видел, что обижаться не на что и не на кого, кроме как на себя самого. А кто мешал раньше заняться собой? Подучиться, потренироваться, книжки почитать. Никто и ничто, кроме собственной лени. Ведь тут вот какое дело: ничто не берется из ничего. Если ты реально тупица, учи тебя – не учи, вживляй компьютерных помощников в мозги – не вживляй, толку не будет. А если появился толк, да еще так резко, значит, никаким тупицей ты не был. Значит, мозгов было достаточно и до «синхронизации» с имплантом и его безразмерной базой уникальных данных. Значит, был ты обыкновенным лентяем и винить в своей серой жизни и неудачах прошлого должен только себя. Только себя.

Ну, и на что в таком случае обижаться? На свою лень? А вот это правильно. Разозлись на нее и растопчи. Так, чтобы исчезла раз и навсегда.

Примерно так Леший и поступил. Растоптал и забыл. А уж после того, как заработал среди сталкеров и военных определенный авторитет, вмешавшись в недавнее противостояние Узла и Трояна и практически единолично решив его исход, от лени в организме Лешего не осталось и следа.

С того момента прошло почти две недели, и все это время Леший постоянно мотался по локациям, помогая то тем, то другим группировкам, группам и мелким группкам сталкеров восстанавливать разрушенные после Технореволюции связи, а зачастую и сглаживая конфликты. Слово сталкера Лешего, о котором буквально месяц назад не знал никто, кроме десятка близких друзей и деловых партнеров, теперь ценилось больше, чем слова лидеров некоторых крупных группировок. Нет, до популярности Хантера-Командора Ордена Священного Узла или герра Хистера, лидера неонацистской группировки «Ковчег», Леший пока не дорос. И до уровня Дьякона, духовного отца секты «Пламенный крест», сталкер пока не поднялся, но слушок, что Леший, возможно, и есть Избранный, тот самый, который избавит Зону Смерти от механической нежити и принесет людям справедливость и мир, планомерно и неуклонно поднимал акции сталкера.

Как сказала Лера, «надо только оставаться на плаву, а все остальное за тебя сделает народная молва». Вот Леший и старался. Зачем? Честно говоря, он и сам не понимал зачем. Чтобы не сидеть без дела, чтобы отточить свои новые способности, чтобы покрасоваться перед Лерой и заработать пару лишних очков? Наверное, все вместе. А еще втайне Леший надеялся найти, а вернее нащупать, путь, который выведет его и Леру из одного пренеприятного тупика.

Каким бы Леший ни был «народным героем», пусть даже реально Избранным, огромный долг перед Барьерной мафией висел над ним как дамоклов меч. Пока этот долг не будет погашен, спокойная жизнь не светила ни Лешему, ни Лере. Собственно, эта напряженность во взаимоотношениях с мафиозным синдикатом и стала тем краем пропасти, по которому ходил Леший.

После разрушительной войны биомехов и жестокой эпидемии среди людей в Зоне Смерти наступили смутные времена. Все прежние лидеры практически сошли с дистанции, сильные группировки и военные ослабили свой контроль, наружу повылезали мелкие, но дерзкие бригады и всевозможная сволочь, и лишь Барьерная мафия осталась в силе и даже стала еще влиятельнее, чем была до июньских событий. Фактически синдикат стал единственной властью во всех пяти локациях. Незаконной, зато полностью контролирующей ситуацию.

В общем, получалось, что «край пропасти» не такое уж преувеличение.

А как вы хотели? И у героев могут быть вполне обычные человеческие проблемы…

Леший резко затормозил у края глубокого оврага и оглянулся. Рассмотреть преследователей сталкер не мог, мешали густые заросли жестяной растительности, но Леший отлично слышал тяжелую мерную поступь ботов и скрежет гнущихся металлических кустов.

На самом деле бегство от какой-то полусотни шагающих биомехов, десятка рапторов и нескольких пауков не имело особого смысла. За спиной у Лешего висел ИПП «Шторм» системы Карташова, на предплечье сталкер пристроил новенький лазерный армган, а в карманах ждали своего часа артефакт «Фрич» и дюжина плазменных гранат. Такой арсенал, если проявить немного ловкости и сноровки, мог превратить полсотни чугунков в груду металлолома за минуту. А если подключить еще и таланты «джинна», да хотя бы один талант – бойца-энергика, то управиться Леший мог и за тридцать секунд. Но… всему свое время. Сейчас сталкеру требовалось увести ботов как можно дальше от развалин поселка Борки.

Леший планировал заложить небольшой крюк и, обогнув с юга бывший райцентр Лебяжье, увести противника к берегу моря. Увести и уже там повеселиться. Хотя и вариант добраться до Комарова болота, что чавкало сочной трясиной западнее Борков, Лешего тоже устраивал. Главное – результат. Главное, чтобы чугунки не связали гибель механических бойцов с тем, что боты-патрульные обнаружили схрон, в котором осталась Лера и где хранился приличный стратегический запас всякого полезного хабара: от консервов до оружия. Чтобы машины, которые наверняка сейчас вырулили из Лубенского Городища и несутся по сигналу тревоги на выручку к своим железным собратьям, забыли, хотя бы временно, что погоня за прытким сталкером началась в поселке. А для этого следовало показать, что обнаруженный железным патрулем человек заслуживает особого внимания.

И Леший сделал для этого практически все. Уничтожил десяток ботов на месте и увел оставшихся за собой. Хотя бы на время, чтобы дать Лере возможность собрать все необходимое для перебазирования.