Жизнь или смерть!

Татьяна (Народникова дочь, выходя из-за фабричной трубы в большой задумчивости. Она все слышала): – «Никто так не сумеет приготовить мужика, как Маркс Марксович»… А отец! (С глубоким вздохом) Бедный отец! Всю жизнь ты хочешь приготовить мужика, и у тебя ничего не выходит!

Входят Марксистов и Анна, Народникова жена.

Анна (в нерешительности): – А муж говорит, что деревню надо любить!

Марксистов (он с зубочисткой): – А по-моему, деревню нужно ненавидеть.

Анна (со вздохом): – Ах, как вы это справедливо говорите!

Марксистов (с увлечением): – Я сам мужика люблю. Например, под кислым соусом. Жареный на фабричном котле русский мужик! Могу сказать: «Люблю отчизну я, но странною любовью»[5 - Люблю отчизну я, но странною любовью – цитата из стихотворения М.Ю. Лермонтова «Родина» (1841).].

Анна (качая головой, но не без нежности): – Людоед!

Марксистов: – Людоед, – и горжусь этим! (Смотрит на нее так, как умеет смотреть только один г. Южин). Послушайте, уедем со мной, а?! За границу, – и будем жить припеваючи. Вы на рояли играть будете. А я вам буду припевать!

Анна (колеблясь): – А у вас есть голос?

Марксистов: – Все есть!

Анна: – Поедемте.

Уходят.

Татьяна (выбегая): – Мать пошла с Марксистовым…

Марксистов (возвращаясь один): – Здравствуйте,Танюша!

Татьяна (с ужасом): – Я вас боюсь!

Марксистов: – А вы когда сердитесь, – у вас на лбу этакая складочка, как у мамаши вашей! (На лице у него «этакое рассуждение»). Ужасно вы на свою мамашу похожи! (Смотрит на нее так, как во всем мире может смотреть только один г. Южин. И уходит).

Татьяна (схватываясь за сердце и качаясь на ногах): – Ах!

Доктор (входит. Подает ей руку. Дружески): – Сейте разумное…

Татьяна: – Ах, отстаньте вы от меня с вашим разумным! (Вне себя). Не хочу я сеять! (Топает ногами). Не хочу, не хочу, не хочу!

Доктор (поправляя очки): – Чего ж вы хотите?

Татьяна. – Я жать хочу! Понимаете вы, – жать. Довольно папаша всю жизнь просеял! Я жать хочу! Жить и жать, жать и жить.

Доктор (поправляя очки): – Пойти кому-нибудь нарыв разрезать! (Уходит, повторяя, чтоб не забыть: «Сейте разумное, доброе, вечное»).

Татьяна (вне себя): – Маркс! Маркс! Маркс! (Обнимает фабричную трубу и целует ее). Маркс! (В рыданиях уходит).

Народников (выходя из кустов. Он все слышал, но у Марксистова на него вексель, и он не хотел показываться кредитору на глаза. С отчаянием): – Да что ж это такое? А? Все взял, все покорил, все ему принадлежит! Мужиков развратил; на гармонии играют! Он на моей жене женится! Он на моей дочери женится! (Хватаясь за голову). Он на мне еще женится! (В безумии). Нет! Пускай уж лучше жена с ним бежит! (Кричит вслед Марксистову). Увозите мою жену! Богом вас молю: увозите! (В рыданиях падает).

1-й помещик (второму): – А особливо хорошо, ежели ему уши мелко порубить, да с лучком…

Занавес.

Действие II

Комната у Народникова. Мебель. На мебели печати. Татьяна и Анна.

Татьяна: – Ты, мама, сегодня уезжаешь?

Анна: – С любовником, дочка, уезжаю.

Татьяна: – А хорошо, должно быть, уезжать с любовником?

Анна: – Очень приятно.

Татьяна (в задумчивости): – Странно, однако, он мне что-то говорил.

Анна: – И вовсе неправда. И вовсе не тебе, а мне. «Ваши, – говорит, достоинства, Анна Родионовна»…

Татьяна: – Ах, маменька, он это мне говорил. «У вас, – говорит, – складочка!»

Анна: – Вечно спорит, несносная девчонка. Это мне он про складочку: «В ваших, – говорит, – бровях складочка!» И при этом так на меня посмотрел!

Татьяна: – Он и на меня так посмотрел!

Анна: – Ну, вот важность, что посмотрел! Мимоходом! «Дай, думает, я и на нее посмотрю!»

Татьяна (в слезах): – Мама, это уж из «Ревизора».

Народников (входя с Марксистовым. Старается быть веселым): – А вот и Маркс Марксович! Заехал к нам! Не забыл обещания. Все, душечка, тебя увезти хочет. Ну, счастливого вам, господа, пути! Играйте на рояле, нас не забывайте! А если тебе, Анна, надоест за границей на рояле играть, – ты имей в виду, пожалуйста, ко мне! Непременно! Буду очень рад! Во всякое время!

Марксистов (кланяясь): – Ваши гости! Ваши гости!

Анна (поворачиваясь): – Я не еду!

Народников (растерянно): – Как не едешь? Все уложили.

Анна: – А так – не поеду и не поеду! Вот и весь сказ!

Марксистов (демонически): – «Опять один! Опять я сир!» (Вынимает из кармана вексель Народникова и рвет). Вот твой вексель.

Народников (недовольно): – Что ж это ты, Маркс Марксович, все мои векселя рвешь? Какую моду взял! Я новый напишу, а ты опять разорвешь. Ведь, этак я, брат, на одну вексельную бумагу разорюсь!

Марксистов: – Прощайте! (Уходит).

Народников (потираяруки): – Вот и умница, Анна, что не поехала. Осталась! Заживем теперь отлично. Сеять будем!

Анна (при слове «сеять» посмотрела на него с ужасом).

Народников: – Сеять разумное, доброе, вечное…