Первая прогулка богдыхана

– Ага! Дворцовая лисица Джар-Фу-Цян, конец пришел твоим грабежам и разбоям! Как новый богдыхан прикажет отрубить тебе голову, иди на тот свет без головы! А мы-то уж на нее поплюем, как выставят ее на всеобщее посрамление! Не будешь больше нас раздевать догола!

«Эге! Вот они почему такие! – сказал себе богдыхан. – Погоди же!»

Шествие между тем приблизилось к императорскому кладбищу. Народ удалили, и около могилы стали одни придворные.

– Ха, ха, ха! – расхохотался богдыхан, поднимаясь на ложе. – Ловкую штуку я с вами сшутил? А? Ну, Джар-Фу-Цян, не случилось никакого урагана во время моей прогулки по Пекину?

Все стояли бледные, а Джар-Фу-Цян бледнее всех. Все дрожали, а Джар-Фу-Цян сильнее всех.

– Что ж ты хочешь теперь делать? – спросил он.

– Первым долгом, – отвечал богдыхан, – вернуться во дворец и сесть снова на трон, а дальше уж видно будет!

Джар-Фу-Цян беспомощно оглянулся на придворных.

– Это невозможно! – воскликнул, выступая вперед, придворный историк. – Мы должны жить согласно обычаям предков. А такого примера в истории не было, чтобы богдыхан умер и опять ожил. Это неслыханно. Это грозит страшными бедствиями и огромными волнениями среди народа! Это грозит гибелью Китаю, прямо надо сказать!

– Это невозможно! – воскликнул и верховный церемониймейстер. – Все дело в этикете. А это нарушение всякого этикета. Все сделано. Похороны состоялись. И главное – корзина желаний открыта, а она, по этикету, открывается только после смерти богдыхана. Значит, ты помер, раз корзина открыта. Да и этикета такого нет – для возвращения богдыхана с кладбища на трон. Кто же в стране будет исполнять наши священные законы, если мы сами первые не соблюдаем этикет! Это прямо грозит гибелью Китаю!

– Конечно, гибелью и ничем больше! – воскликнул и великий жрец. – Это противоречит всем святым установлениям нашей небесной религии. Сказано: раз богдыхан умер, он становится богом. А бог не может быть богдыханом. Богдыхан должен быть смертным, он должен править страной, боясь небесного гнева. А бог – чего он будет бояться? Где же уверенность в его правоте? Это грозит всеобщим недовольством, смутами. Нарушение постановлений религии. Гибель, гибель Китаю!

Богдыхан посмотрел грустно-грустно кругом.

– Ну что же! – сказал он. – Раз действительно это грозит такими бедствиями стране, делать нечего! Закапывайте. Я не хочу гибели Китая.

– Не следовало делать этой прогулки, радость вселенной! Я всегда говорил, что она принесет тебе несчастье! – сказал Джар-Фу-Цян, кидая первым лопату земли.

За такую прозорливость преемник Сан-Ян-Ки оставил Джар-Фу-Цяна первым министром и дал ему еще больше полномочий.

А Джар-Фу-Цян первое, что сделал, – отрубил голову придворному историку, первому церемониймейстеру и верховному жрецу:

– Уж очень они хитры!

Добрый богдыхан

Богдыхан Фан-Джин-Дзян, прозванный историками Мун-Су, что значит «отец народа», был добрым богдыханом и заботливым о народе. Когда до него доходили слухи, что где-нибудь вице-король обижает подданных, он сейчас же призывал вице-короля и приказывал палачам:

– А ну-ка снимите с этого молодца голову. Надеюсь, что его узнают на том свете и без головы, по одним его пакостям.

И сейчас же назначал вместо казненного другого вице-короля, самого лучшего, какого ему советовали советники и министры.

Он сам всегда читал все донесения вице-королей. В донесениях писалось, что Китай благоденствует, как еще не запомнит история: солнце светит удивительно исправно, дожди идут в свое время и жители не знают, что им делать с рисом. Богдыхан читал все это и думал: «А не врут ли?»

И вот пришла ему в голову мысль.

В назначенный день приказал он собраться во дворец всем своим министрам, советникам и царедворцам, сел на трон и объявил:

– Вице-короли пишут, что Китай наш благоденствует и что китайцы даже не знают, что им делать с рисом. Заботясь о нашем народе, решили мы об этом подумать, помолиться богам и допросить предков, что делать с несъеденным рисом, – так, чтоб это пошло на пользу народу. Посему мы отныне удаляемся во внутренние покои нашего дворца и займемся молитвами, размышлениями и духовными беседами с предками. А так как предков наших, благодарение богам, было немало, то и полагаем мы, что пройдет не менее трех лун, пока мы с ними со всеми перебеседуем, не обижая никого. И вот в течение трех лун воспрещаем мы нас беспокоить и являться во дворец кому бы то ни было. Три луны мы останемся невидимы ни для кого, кроме небес!

Министры, советники и придворные восславили муд-рость богдыхана и разошлись из дворца радуясь.

А богдыхан меж тем позвал преданных своих слуг, переоделся нищим и их переодел, незаметно вышел из дворца и отправился странствовать по Китаю, чтоб узнать, правду ли пишут вице-короли в своих донесениях, и действительно ли народ так благоденствует, и так ли народ китайский в восторге от правителей.

Первой провинцией на пути богдыхана лежала провинция Пе-Чи-Ли.

Придя туда, богдыхан со своими спутниками подошел к одному дому и попросил:

– Во имя памяти ваших предков, добродетелями своими украшавших землю, а ныне украшающих небо, дайте горсть риса несчастным, умирающим с голоду!

Ему ответили:

– Судя по тому, что ты нищий, ты из нашей провинции и подданный нашего вице-короля. Но судя по тому, что ты просишь, чтоб мы тебе подали, ты, должно быть, откуда-нибудь издалека. А потому уходи от нас, неизвестный человек.

Богдыхан со спутниками подошел к другому дому. Там ему ответили на просьбу о горсточке риса:

– Нехорошо смеяться над чужим несчастьем!

И прогнали прочь.

В третьем доме на просьбу о рисе хозяева только заплакали. А в четвертом при слове «рис» хозяин поднял голову и спросил:

– А кто он? Мандарин или зверь?

Улыбнулся богдыхан и сказал:

– Вице-король Пе-Чи-Ли писал правду. Действительно, если б здешним жителям дать рису, они не знали бы, что с ним делать: они, кажется, никогда риса и не видели!

И стал он ходить по утрам по храмам, подслушивать, что говорит и о чем молится народ.

Желудки у китайцев были пусты, но храмы полны. Во всех храмах были толпы молящихся. И все повторяли только одну молитву:

– Святые наши предки, умолите небо, чтоб оно внушило нашему мудрому, нашему доброму, нашему заботливому богдыхану Фан-Джин-Дзяну превосходную мысль – отрубить голову нашему вице-королю Тун-Фа-О. Такого мошенника, такого грабителя еще никогда и на свете не было.

Так молились все люди во всех храмах, как вдруг однажды, придя рано утром в храм, богдыхан увидел особенно горячо молившегося старика. Все горячо молились, но старик горячее всех. Богдыхан приблизился, чтоб подслушать молитву старика, и услышал.

– Святые наши предки, – молился старик, – внушите нашему доброму, но беспокойному богдыхану Фан-Джин-Дзяну, чтоб он оставил Тун-Фа-О нашим вице-королем на долгие и долгие годы. И да пошлет небо Тун-Фа-О жить до глубокой старости, а там начать жить сызнова.