Ковер-самолет

– Я никак. Я ничего, – ответил я, потому что понял наконец: Виталька думает, что это мои шуточки.

Ковер плавно, как большой бумажный лист, опустился между нами. Я икнул и сказал:

– Это он.

Виталька задумчиво осмотрелся, зачем-то заглянул под ковер и опять вопросительно уставился на меня. В моей голове стремительно прыгали всякие догадки и фантастические мысли: “Может, было незаметное землетрясение и нас плавно тряхнуло?.. Может, у нас обоих сон или гипноз?.. Может… Может…”

А что “может”, в конце концов?!

Я опять икнул и спросил Витальку:

– Попробуем?

– Н-ну… давай… – сказал он без восторга.

Мы осторожно, как на горячую плиту, сели на ковер.

– Н-не поднимается, – сообщил Виталька.

– Значит, показалось.

– Обоим?

Я икнул третий раз и потер ушибленное место. Ничего себе “показалось”.

– Ты чего-нибудь делал, когда он… это самое? – шепотом спросил Виталька.

– Ничего я не делал. Я о нем даже и не думал совсем.

– А о чем думал? – требовательно спросил Виталька.

– Сейчас… Ну, кажется, о божьей коровке… Долетит она до облака или нет.

– Значит, о полете, – обрадованно сказал Виталька. – Значит, так… Попробуем! – Он прищурился и скомандовал: – Вперед! Полетели!

Ковер не шелохнулся.

– Вперед! Старт! – повторил Виталька и даже поерзал, словно подгонял ковер.

Тот не двигался.

– Хочу подняться до крыши, – сказал Виталька почти жалобно.

И мне захотелось. Страшновато было, но все равно захотелось, чтобы ковер шевельнулся, чтобы стена дома плавно заскользила вниз и узорчатый карниз под крышей оказался у наших глаз.

И тогда… Тогда это случилось!

Нас приподняла ласковая сила, и мы увидели перед собой кромку железной крыши и старое деревянное кружево карниза: хрупкие завитушки и зубцы с круглыми отверстиями. Из одного отверстия, как из иллюминатора, озадаченно глядел на нас воробей.

В первый миг я хотел повторить старый трюк: завопить и свалиться. Виталька ухватил меня за майку.

– Стой! Высоко…

Я замер. Ковер медленно опускался.

– Вот так, – прошептал Виталька. – Нельзя же каждый раз прыгать. Привыкать надо.

Под эти слова мы приземлились.

– Если бы знать, отчего он летает, – все еще шепотом сказал Виталька. И опять потребовал: – Ну, давай! Вверх!

А я догадался… Нет, в самом деле, я, кажется, понял!

– Не надо командовать! Надо просто захотеть. Понимаешь, надо просто представить, что летишь… Подожди…

Я глянул на заросли полыни и репейника у забора и подумал, что вот сейчас приподнимемся и заскользим над самой травой к этим зарослям… И мы заскользили!

Я мысленно сделал разворот у забора и представил бреющий полет по кругу. И ковер-самолет послушался!

“Скорей”, – не скомандовал, а пожелал я. Зашелестел встречный ветер, мелькнула поленница, крыльцо, сарай, опять поленница… Потом я опустился посреди двора. Сердце бухало, как барабан. Виталька сидел, вцепившись в мое плечо.

– Попробуй сам, – великодушно сказал я. – Знаешь как? Подумай, что летишь. Как будто сам летишь, вот и все.

– Ага, – торопливо сказал он. – Я… сейчас.

Нас опять мягко приподняло, ковер наискосок пересек двор, мягко взмыл над забором и пошел над улицей. Я заметил, что по дороге мчится под нами квадратная тень.

– Ты что? Увидят! – крикнул я.

Мы опять влетели во двор и плавно сели на прежнее место.

– Слушается… – с тихим восторгом сказал Виталька.

– “Слушается”! – упрекнул я. – Чего тебя на улицу понесло? Заметят же…

Виталька заулыбался и пожал плечами.

– Пускай. Все равно это сон…

Он завалился на спину и, мечтательно болтая в воздухе ногами, проговорил со сладким вздохом:

– Хороший сон. Подольше бы не просыпаться.

Я поглядел на его отросшие вихры, ухватил белобрысую прядь и довольно беспощадно дернул.

– У-ы-а! – взревел Виталька. – Ты чего, жабомымра с повидлом?!

– Видишь, не спишь, – сказал я.