Марш обреченных

– Официально, Внешторга. Но тут не без вопросов. Так вот. В один прекрасный день, этот самый Алексей Горелов окончательно уразумел все прелести западной жизни, и предпочел не возвращаться на далекую Родину, где ждали его жена и малютка сын.

– Невозвращенец?

– Что-то вроде того. Так вот. Уже через год после того, как дядя Сэм предоставил крышу этому беглецу из-за железного занавеса, мистер Горелофф организует фирму «Эй Джи Спешел Меканикс», которая быстро идет в гору.

– А деньги?

– Откуда взялись деньги – одна из загадок. Но взялось из немало.

– Чем занимается фирма?

– Скупает разнообразную подержанную технику в одном месте, продает в другом. Комбинация, в общем-то простая и вполне законная, если не учитывать, что, имея дочерние предприятия в разных концах мира, эта фирма поставляет время от времени сеялки с вертикальным взлетом для слаборазвитых народов.

– Торговля оружием?

– Специальной механикой.

– Ты подозреваешь «руку Москвы»?

– Не без того. Но я сейчас о другом. Несколько лет тому назад, когда флагман перестройки взял курс на запад, Алексея Тарасовича Горелова неумолимо потянуло к родным березкам. И здесь он, как богатый инвестор, был принят хлебом-солью. И ни одна гэбэшная собака не тявкнула ему вслед об измене Родине. Впрочем, все эти годы Комитет вел себя на редкость гуманно по отношению к семье перебежчика. В данный момент сей достойный джентльмен является большим другом России и советником Президента США в области экономической политики по отношению к бывшим республикам нашей великой Родины.

– Понятно! Очень поучительная история. Но скажи, пожалуйста, какое отношение они имеет к нашему делу? – вопросил я, выслушав очередную поучительную рассказку из жизни родных спецслужб.

– Почти никакого, – тихо произнес Слава, соединяя руки в замок. – Почти никакого… Есть только один маленький нюанс. Возможно, он ничего не значит, но меня, как контрразведчика, он заинтересовал.

– Слушаю внимательно.

– Когда Горелов-старший перешел на сторону нашего потенциального противника, резидентом КГБ в Вашингтоне был Николай Михайлович Рыбаков, – любуясь произведенным эффектом, завершил Бирюков.

– Ты хочешь сказать?..

– Ничего я не хочу сказать. Но нюанс такой имеется. И мы должны иметь его в виду. Кстати, есть человек, который наверняка сможет рассказать нам о нем.

– Кого ты имеешь в виду? – озабоченно спросил я, перебирая в уме возможные кандидатуры.

– Варвару Кондратьевну Рыбакову. Она в то время работала в посольстве. Да и вообще, нам давно пора с ней повидаться.

– Надо. Вот только светиться в тех краях нам пока не стоит. Полагаю, собратья по щиту и мечу там бдят вовсю, – печально вздохнул я.

– Учтено. Мое подрастающее поколение на короткой ноге с внучкой Варвары Кондратьевны. И я думаю, что через этот канал удастся беспрепятственно передать записку соответствующего содержания. Да, кстати, я тут совсем затуркался, минут за двадцать до твоего прихода звонил Тагир, – внезапно хлопнул себя по лбу Слава.

– Ну? – спросил я.

– Что, ну? У них все в порядке. Валера вроде бы сработал нормально. Но для проверки пошел чиститься.

– Куда? – для проформы поинтересовался я. Потому как что-что, а купировать всяческие хвосты Пластун умеет виртуозно.

– В Госдуму, там у них пресс-конференция. Оттуда уйдет на ком-нибудь из депутатов.

– Так что же ты молчишь?

– Я не молчу. Я говорю. Тагир сопроводил объект домой и в двадцать один ноль-ноль будет ждать тебя на Калининском проспекте, возле Первого Тома. Кстати, сейчас двадцать десять.

Глава 5

В условленном месте насурутдиновского «Опеля» не оказалось. Вместо него стоял красный «BMW» Пластуна. Сам он, вновь сменивший облик ковбоя на привычный вид вышибалы из ночного бара, сидел в кресле, методично жуя деревянную зубочистку. Массивная золотая «цепура», едва обхватывающая его несгибаемую шею, довершала образ изрядно обновленного русского.

– Привет, старшой, – небрежно бросил он, опуская стекло. – Залезешь в тачку, или так и будешь светофорить на дороге?

– Привет, привет. – Я открыл дверь и рухнул на заднее сидение. – Как дела? Где Тагир?

– Отвечаю по порядку. Дела в среднем, штатно. Не то, чтобы совсем гран парадиз, но в рамках допустимого. Топтуны сели мне на хвост прямо на площади…

– Фотограф?

– Нет. От этого я отгородился туристами. Но, возможно, где-то и была скрытая камера. Не один ты умеешь работать. Короче, хвост я утянул за собой в Думу. Оттуда свалил в свите Жириновского. Прилип к одному кренделю-ЛДПРовцу. Вроде бы там в толпе они меня и потеряли.

– Тебя потеряешь, – усомнился я.

– Без проблем. Ты видел, какие мальчики у этого фраера на подлете и подхвате?

– Ладно, что дальше?

– Дальше я уехал на этом самом ЛДПРовце. Ты бы знал, как он меня утомил. Оно, конечно, правильно говорят: «болтун – находка для шпиона!», но этот!..

– Заболтал?

– Абсолютно в дырочку. Отделался от него – такси, метро, ГУМ, пешая прогулка с заходом в пункты контрнаблюдения, и вот я здесь, весь готовый к работе, – майор Пластун склонил голову в шутливом поклоне.

– С тобой ясно. А Тагир?

Валера повел взглядом в сторону двора.

– В шахматы играет.

Возле одного из подъездов я разглядел склонившегося над доской капитана Насурутдинова.

– Понятно. Объект, как я понимаю, живет в этом подъезде?

– В соседнем. Вон, погляди. На шестом этаже окно с голубыми шторами. Видишь?

– Вижу. Что у вас уже есть?

– Квартира принадлежит некой Кисленко Марии Михайловне. Однако, по непроверенным пока данным, она здесь уже не живет года три.

– Конспиративная квартира ФСБ?

– Быть может, – пожал плечами Валера. – А может, и нет. Может, просто съемная. В девятнадцать тридцать пять Скороходов звонил жене…