Приют ветеранов

Мерцалов улыбнулся:

– Не больше, чем положено. Поскольку вы не премьер, не король и вообще не V.I.P., мы не станем уделять вам слишком много внимания.

– И вы позволите позвонить вам, если возникнет такая необходимость?

– О, разумеется. Правда, я далеко не всегда бываю в кабинете.

– Буду надеяться, что мне повезет.

– Желаю вам того же. Хотите совет на прощанье?

– Выслушаю с удовольствием.

– Эта клиника… Она уже ощутила на себе ваше внимание?

– О, вряд ли. Я умею, когда нужно, работать достаточно тонко.

– Пусть она ощутит.

– Зачем?

– Чтобы они занервничали. Тогда они, скорее всего, начнут суетиться. И делать какие-то, пусть маленькие, ошибки.

– Я понял вашу мысль.

– Вот и воспользуйтесь ею.

Докинг улыбнулся.

– Непременно. Я очень рад тому, что наши мысли совпали. Дело в том, что я уже задумал подобную операцию и вскоре начну ее осуществлять. А может быть, ее уже начал проводить один мой коллега – такой же маленький сыщик, как и я.

Мерцалов, пожалуй, покраснел бы, если бы умел краснеть.

– Ну, конечно же, – пробормотал он. – Кстати, раз уж вы решили задержаться в Москве, вероятно, вы нуждаетесь в каких-то советах? Что и где посмотреть… Возможно, вам понадобятся дефицитные билеты? В Большой театр, например… Хотя вы, наверное, воспользуетесь услугами посольства?

– Возможно, я и загляну туда… А что касается Москвы, то меня интересуют не театры. Меня занимает прежде всего Берфитт. Не можете ли вы облегчить мне задачу, сообщив его точные координаты?

Мерцалов усмехнулся:

– Могу. Смотрите только, чтобы вас не приняли за шпиона. Или за гостиничного вора, что более вероятно.

– О, – серьезно ответил Докинг, – возможно, они будут не так уж далеки от истины. Но в таком случае я снова прошу вашей помощи. Мне хотелось бы получить номер в той же гостинице, где остановился он.

– Вы настолько богаты?

– Я одинок, – серьезно ответил Докинг, – и не предаюсь дорогостоящим порокам. Только дешевым.

– Надеюсь, вам не изменит чувство меры.

– Ну, оно мне до сих пор ни разу не изменяло.

– Номер в «Империуме» для вас полковник Надворов закажет немедленно. Это все?

– Теперь, видимо, да.

– В таком случае, разрешите последний вопрос. Вот эти ваши предположения и поиски – они никак не связаны с похищением бета-углерода?

Докинг выдержал взгляд Мерцалова, не дрогнув.

– Мы не участвуем в этой операции.

– Ах, так. М-да. Ну, желаю вам успехов.

Когда оперировал доктор Юровиц, наверху, за стеклом, на смотровой галерее всегда собиралось немало зрителей. Специалистов, разумеется, для которых это было еще одной формой учебы, а поучиться у Юровица было чему.

Только что сестра в очередной раз промакнула бумажной салфеткой проступивший на лице хирурга пот; в операционном зале и так было не холодно, но бестеневые лампы, казалось ему, еще повышали температуру. Увы, без них обойтись было невозможно. Особенно в возрасте, когда зрение подводит – пусть едва заметно, но все-таки начинает сдавать.

Сейчас обе берцовые кости были уже, после соответствующей обработки и подгонки, совмещены и скреплены, и шла кропотливая и ювелирная работа сращивания нервов. Операция делалась под местным наркозом, и доктор Юровиц временами бросал мгновенный взгляд в ту сторону, где находилось лицо пациента; бросал лишь по старой привычке: между ним и головой оперируемого был установлен экран, и можно было видеть только верхнюю часть его головы, а точнее – лишь густые черные волосы чемпиона мира по автогонкам «Формулы-один», на последних соревнованиях потерпевшего (не по его вине, впрочем) аварию и лишившегося правой ноги. Кости оказались раздробленными настолько, что проще было отнять пострадавшую ногу и поставить новую – с девяностопроцентной гарантией успеха. Лучше Юровица в клинике «Гортензия» никто этого не делал, а может быть, и во всем мире.

После нервотрепки с внешними слоями мускулатуры было уже значительно легче, и пот не досаждал до такой степени. Эту работу Юровиц доверил ассистенту, отошел от стола и аккуратно снял маску. Перевел дыхание и почувствовал, что изрядно устал. Но это была предпоследняя операция; на последнюю сегодня его хватит, должно хватить. Однако нужно хорошо отдохнуть, медитируя: предстояло заменить кишечник, и это было хотя и не бог весть как сложно, но возни хватало. Тем более, что пациент был не какой-нибудь гонщик, а известный писатель, автор нескольких бестселлеров. Его обращение в «Гортензию» делало клинике хорошую рекламу, но зато требовало и стопроцентно положительного результата.

Он прошел в свой кабинет и был неприятно удивлен: его ждал посетитель, хотя всем было известно, что в свои операционные дни доктор никого не принимал. Однако доктор привык сдерживать свои эмоции – когда они были отрицательными.

– Господин главный врач…

– Я к вашим услугам, но не более, чем на десять минут: после этого я начну готовиться к очень серьезной операции.

– Как я слышал, у вас несерьезных вообще не бывает?

– А где они бывают? Несерьезных операций в медицине в принципе не существует, во всяком случае, если говорить о хирургии. Даже простое грыжесечение может привести к печальному результату, если не помнить каждую секунду о том, что всякое вторжение в человеческую плоть – действие рискованное и ответственное. Но, простите, насколько я понял, вы ведь не журналист, чтобы разговаривать на общие темы? Или я неправильно расслышал?