Той осенью на Пресне

– Везу друзей угощать, – говорил Борька. – В прошлом году угощал. Еще просили. Два раза звонили, напоминали.

Мужчина выпил и к большому удивлению Олега даже не поморщился, только крякнул:

– Эх, хорошо! Жаль не больно забористая.

– А вы куда едете? – Борька спросил девушку.

– На дачу! В деревню. До Знаменска поедем.

– Ух, ты! У меня в Знаменске знакомая жила. Красивая, помню была.

– А сейчас? – спросила девушка.

– Не знаю даже. Давно было. И ничего особенно. Так, почтовая связь.

– В гости, может, зайти успеете. – Девушка весело взглянула на Борьку.

– Уж какие нынче гости. Не те проблемы стали. А в деревне, небось, хорошо!

– Ничего, – согласилась девушка.

– Я тоже хочу в деревню, – заявил Борька. – Только в настоящую. Чтобы на улице трава росла, куры бегали, а жители окали. И чтобы все было, как у Ивана Петровича.

– У какого? – не поняла девушка.

– У Белкина.

– А чего у него?

– Здорово все было организовано. Передовое хозяйство! Ночью Олег проснулся от тишины. Поезд стоял. За окном были слышны голоса и шорох шагов по придорожной щебенке. Вагон заскрипел и осторожно тронулся. И тут сверху со свирепым грохотом что-то обрушилось. В мелькании отсвета станционных фонарей с пола поднялся Борька. Постоял, глядя в окошко и почесывая спину, поднял матрац и полез на полку.

– Ты что? Как ты? – зашептал Олег.

– Нормально все, – буркнул Борька.

– Ты, правда, ничего?

– Слушай, дай поспать спокойно, – раздраженно зашептал Борька.

– Хочешь, внизу ложись, – предложил Олег.

– Да отстань ты!

Утром Олег открыл глаза и увидел, что Борька сидит на нижней полке. Соседей не было.

– А где народ? – спросил Олег. – Сошли?

– Давно. Еще ночью.

– А ты как?

– Никак. Чего мне?

– А летел почему?

– Ну, будешь теперь. Летел и летел. Заглянула проводница:

– Сейчас ваша… Билетики получите.

Борька взял билеты и сунул в нагрудный карман.

– Мой не потеряйте, пожалуйста, – сказал Олег.

– Не потеряем.

– Постарайтесь, товарищ космонавт.

Из вагона они спрыгнули на низкую платформу. Олег остановился и оглядел небольшую площадь с торговыми палатками и рыночными рядами.

– Вот, увидишь сейчас, что такое настоящая секретность, – пообещал Борька. – Пошли.

– Слушай, я так и не понял, как это тебя угораздило сегодня?

– Как, как… – передразнил Борька. – Ну, перемаргивались мы с этой девахой, перемаргивались… А когда на станции поезд остановился, она видит, что я не сплю, и руку протянула.

– И чего?

– Как чего? Матрац-то поехал, когда я к ней потянулся. Склизко там оказалось. Хи-и! – Они шли вдоль платформы, и Борька сказал: – О! Чем-то у них тут вкусным кормят.

Олег почувствовал, что хочет есть. Шагнул и глубоко вздохнул. В нос ударил нестерпимый запах канализации.

На площади Борька остановился у одного из «газиков» с брезентовым верхом и обратился к шоферу:

– Мы к Макарову. Вот командировочное удостоверение.

– А вроде никто не должен был приехать, – удивился шофер.

– Это как? Я с вашими по телефону разговаривал.

– Не передавали мне.

– А чего ты тут стоишь? – спросил Борька.

– Ладно, садитесь, – согласился шофер.

«Газик» со всего ходу врезался в большую лужу в начале улицы, пронесся мимо одноэтажных домишек и церкви и выскочил к пристани. Остановился он чуть подальше от нее, возле отдельного причала.

Над июльским привольем светило солнце. На озере был полный штиль. Вода не морщилась и не плескалась на песок. Сквозь белесую дымку просматривались дальние берега. Правее на косогоре стояли домишки небольшой деревни.