Дранг нах остен по-русски. Последняя битва

«Слишком уверенно они идут», – подумал поручик, сжимая в руке привычный револьвер.

– Быстро уходим, Анна, – подтолкнул оцепеневшую женщину в глубину леса контрразведчик, отступая за ней.

Через пару шагов оба перешли на бег, стараясь не показываться преследователям на глаза из-за стволов деревьев. Но почти сразу Кожин краем глаза заметил группу мужчин справа, а через пару секунд оттуда раздался радостный крик: вторая группа преследователей заметила беглецов.

Выбора не осталось: уйти от десятка мужчин женщина в длинном платье не сможет, особенно в лесу, где каждый куст считал своим долгом задержать беглянку своими ветвями. Придётся принимать бой, понял поручик, направляя девушку немного левее, чтобы преследователи из второй группы не смогли стрелять.

– Анна, надо пробежать до того лога, – махнул рукой в нужном направлении Сергей. – Сможешь?

– Да, – выдохнула на бегу женщина, задирая свой подол почти до пояса.

Мужчина едва не споткнулся, увидев белоснежные ягодицы своего информатора: бельё в Новороссии до сих пор носили исключительно горожане да немногие лояльные правительству дворяне.

– Хороша, чертовка! – Как настоящий мужчина и офицер, не смог не отреагировать на открывшееся зрелище поручик.

Пока сумбурные пошлые мысли мелькали в голове, беглецы пробежали намеченное расстояние и укрылись в длинной узкой ложбине. Встряхнув головой, Кожин помог девушке выбраться по крутому склону наверх, не упустив возможности подтолкнуть девушку в обнажённые ягодицы. Та даже не обратила внимания на вольности офицера: предстоящие пытки в случае поимки её слугами барона были слишком близки и ощутимы.

– Беги к дороге на Малиновку, там у отворота на мельницу стоит моя машина. Я догоню тебя, жди. Под передним сиденьем спрятано ружьё. – Успел звонко шлёпнуть на прощанье Кожин по упругой попке своего агента, прячась за кустами на краю оврага.

Поручик развернулся лицом к преследователям, выбросив из головы все глупые мысли. Укрывшись за стволом липы, он пытался выровнять дыхание, привычным движением накручивая глушитель на ствол револьвера. Десятка секунд, отделявших его от преследователей, вполне хватило, чтобы прийти в боевую готовность.

Сергей улёгся на землю, осторожно выглядывая из-за ствола дерева. Пятеро ближайших преследователей спускались в овраг, не предпринимая попытки подстраховаться от возможного нападения. Их шумное дыхание и треск сломанных веток говорили сами за себя.

Укрывшегося поручика никто из них не видел. Баронским слугам отбило всю осторожность коричневое платье Анны, мелькавшее вдали за деревьями. Или, что более вероятно, её белоснежные ноги, светившие в лесном сумраке ярче красной тряпки на корриде. Этих загонщиков офицер уже не опасался, а вот четверо других преследователей, с двумя ружьями, неторопливо трусивших в сотне метров позади, выглядели несравнимо опасней.

– Хрен с ними… – И поручик развернулся назад, выжидая появления передовой группы преследователей.

Те с хрипеньем и руганью выбирались из лощины, не дожидаясь друг друга. Явно увидели белеющий задок поварихи и потеряли осторожность, забыв о её спутнике. Слишком уж аппетитно мелькала вдали попка бегущей Анны, даже полускрытая яркой зеленью дубравы.

Едва не высунув языки от вожделения, баронские слуги рванули за беглянкой. Похоть начисто отбила им мозги, никто не подумал поинтересоваться судьбой спутника Анны. А поручик, пропустив всех пятерых, аккуратно начал стрелять. Благо в шуме погони и в азарте сексуального предчувствия у всех баронских слуг напрочь вынесло мозги и осторожность.

Хрипя и ругаясь, они вылезли из неглубокого оврага, чтобы тут же броситься вдогонку за женщиной, ни разу не взглянув по сторонам. Выстрелов в свои спины прихвостни Шеффилда не услышали, только последний из них успел обернуться, чтобы затем тут же растянуться на земле от ударов последних пуль.

Бум, бум, бум, – глухо били выстрелы через глушитель по головам и спинам преследователей, начиная с последнего, ближайшего.

Трудно промахнуться на расстоянии десятка-другого шагов. А барон явно не тренировал своих слуг в беге на длинные дистанции, мужики пыхтели и сопели, еле двигаясь после преодоления оврага. Не прошло и пяти секунд, как все подручные барона лежали на земле без признаков жизни.

«Мастерство не пропьёшь, как говорил отец», – мелькнула несвоевременная мысль у Кожина.

Добрых десять лет регулярных еженедельных стрельб и два года частых перестрелок в горах Туркестана сделали своё дело. Сергей Кожин давно чувствовал оружие продолжением руки, а стрельбе по-македонски обучал его сам отец. На этом фоне расстрел пятерых неуклюжих загонщиков, тем более в спину, оказался сродни третьему стандартному упражнению – «стрельба по нескольким мишеням на скорость».

Застрелив последнего, поручик прикинул, что и без его помощи Анна имела все шансы скрыться. Но гром выстрела из карабина, раздавшийся позади, заставил его пригнуться и кувырком уйти в сторону. Это вторая группа преследователей добралась до противоположного края длинного оврага, протянувшегося на пару сотен метров. Двое мужчин с ходу бросились в овраг, а ещё пара, вооружённая карабинами, открыла огонь.

Тух! – Второй выстрел взбил листву в пяти шагах от поручика.

Кожин переполз по-пластунски ещё левее, развернувшись к оврагу лицом. Там два баронских подручных стояли на противоположном краю оврага с оружием на изготовку, высматривая цель. А другие двое яростно ломились через овраг, явственно намекая Сергею, что время на раздумье ограничено.

Мужчина повернулся на спину, перезаряжая револьвер, нескольких секунд хватило, пока преследователи перебирались через овраг. Краем глаза Сергей контролировал выход из оврага. Едва защёлкнув снаряжённый барабан, поручик вновь перекатился на живот, перекатом и ползком стремясь отползти в сторону, уходя с линии атаки преследователей. И очень своевременно: два здоровяка с короткими палашами в руках уже выбирались из лощины, хватаясь за корни и траву. Их товарищи активно принялись кричать и размахивать руками, указывая своим товарищам направление атаки. К счастью, не на Сергея, а на тот куст, под которым он укрывался считанные секунды назад.

При этом стрелки так расслабились, уверившись в скором захвате беглеца, что опустили свои карабины и стали отличными мишенями. Поручик про себя отметил, что враги попались необстрелянные, не нюхавшие пороха в настоящих сражениях, повезло, значит. Настоящие ветераны ни за что бы ни выпустили из прицелов расположение врага, значит, появились реальные шансы избавиться от преследователей.

Опытный боец Кожин моментально среагировал на изменение ситуации, на мгновение выбросив из головы двух других опасных и близких врагов. Ибо двое стрелков с карабинами не оставляли поручику никаких шансов на выживание, они подлежали первоочередному уничтожению. Сдерживая тремор в руках, Сергей оперся рукоятью револьвера о землю и неторопливо выжал спусковой крючок, удерживая прицел на старшем стрелке, стоявшем слегка позади.

Револьвер немного приподнял ствол после выстрела, а офицер уже торопливо переводил прицел на второго стрелка, не дожидаясь падения первой жертвы. Выстрел, ещё один!

Промахи Кожин буквально увидел, резкие щелчки пуль по веткам выбивали листья сзади врагов, поэтому открыл беглый огонь, стараясь хотя бы ранить второго стрелка, чтобы сбить тому прицел. Как в кошмарном сне, поручик стрелял из револьвера в неподвижного противника, а тот всё не падал. В эти секунды огромный мир исчез, во вселенной остались лишь два человека – Кожин и его преследователь. Больше не существовало ничего, ни окружающего леса, ни двух здоровяков с палашами, подбиравшихся к поручику, ни задания, ни Новороссии. Только Кожин и его враг, не желавший падать под ударами пуль, которые всё-таки попали в грудь карабинера.

Щёлк, щёлк, щёлк, – вместо выстрелов защёлкали отстрелянные гильзы в барабане револьвера.

Патроны кончились, понял мужчина и, вместе с этим пониманием, пришёл в себя от резкого ощущения опасности. На отработанных десятилетиями тренировок рефлексах он перекатился в сторону, вскакивая на ноги. Чтобы увидеть, как взбивают землю в метре от него удары сразу двух палашей, подбрасывая в воздух сухие листья и травинки.

Последний раз краем глаза Сергей зацепил падающие фигуры обоих стрелков и выбросил все мысли о карабинерах из головы, входя в боевой режим рукопашной схватки. Именно в боевой режим, а не красивую тренировку, в то состояние, когда время исчезло, как и весь окружающий мир. Когда надо не красиво обменяться ударами с противником, демонстрируя свои умения, а нужно убивать, быстро и уверенно.

Разряженный револьвер ещё не успел упасть на землю, выпущенный из разжатой ладони, а тело безопасника превратилось в оружие страшней любого автомата, действуя без остановок, единственным связным смертельным движением. В одну бесконечно длинную секунду поручик скользнул к ближайшему противнику, разбил ему точным ударом правого кулака кадык.

Баронский холуй ещё ничего не почувствовал, машинально продолжая замахиваться палашом, а тело его убийцы продолжало своё хищное движение ко второму врагу. Смазанным рывком-ударом левая рука Кожина разворачивала противника, подставляя его спину под удар левого колена. И удар этот оказался точным и сильным, ломая позвоночник с характерным хрустом.

Разворот по инерции в сторону первого здоровяка, ещё стоящего на ногах, в тщетных попытках закричать. Разбитое горло баронского слуги лишь хрипело, скорее всего, в предсмертных судорогах, но добивать врага приучила жизнь. Рывок воротника кафтана сзади вниз, спина остолбеневшего заговорщика неподвижна, разбитый кадык не способствует гибкости позвоночника. Точный удар костяшками кулака в обнажённый позвоночник, и поворот ко второму сопернику. Того можно не добивать.

Сергей сделал три длинных шага в сторону, и всё, боевой режим закончен, можно оглядеться кругом. Первый взгляд в сторону стрелков-карабинеров, оба лежат отдельно от своего оружия. Опасности нет, поручик развернулся, внимательно вглядываясь в окружающую лесную чащу. Прислушался, обходя убитых врагов по кругу. Признаков чужого присутствия не было, можно заняться осмотром трупов, процедура привычная.

В быстром темпе Кожин обыскал поверженных преследователей, не забывая проверять наличие пульса. Добивать никого не пришлось, но обыск трупов затянулся. Искал поручик не деньги и не оружие, поэтому внимательно прощупал кафтаны и просмотрел в сапогах мертвецов в надежде отыскать клочок бумаги или целое письмо, коли повезёт. И повезло! На теле первого стрелка из карабина Кожин отыскал запечатанное письмо с ясным оттиском баронской печати.

Даже не думая вскрывать такую улику, безопасник вскинул один из трофейных карабинов на плечо, ссыпал все найденные патроны в карманы кафтана, быстрым шагом отправился вслед за скрывшейся из виду Анной. Второй карабин и всё собранное холодное оружие к этому времени были спрятаны в импровизированном тайнике, внутри упавшего дерева, в полусотне метров от места боя. За годы странствий безопасник научился ориентироваться в горах и лесах достаточно, чтобы запомнить место созданного тайника надолго.

Время поджимало. Пройдя по следам Анны сотню метров и отдышавшись, Сергей перешёл на лёгкий бег, прикидывая, как скоро он настигнет свою осведомительницу. Через пару минут поручик вновь сменил бег на быстрый шаг, продолжая обдумывать свои дальнейшие действия.

Он достаточно узнал о сроках восстания, чтобы немедленно доложить о них своему начальству. Но цепочка обрывалась в столице Новороссии, никаких сведений о высокопоставленных чиновниках, на чью поддержку опирались заговорщики, Кожин не добыл. Надежда оставалась на содержимое запечатанного пакета, вскрывать который на ходу поручик опасался. Сначала нужно выбраться в безопасное место, сообщить о сроках восстания начальству, потом и думать о письме.

Минут через сорок быстрого шага, чередующегося с лёгким бегом, поручик догнал Анну. Судя по её мрачному виду, женщина мысленно уже похоронила безопасника и себя, намереваясь лишь не даться людям барона Шеффилда живой. Слишком уж яркими и ужасными представлялись ей мучения и пытки, обещанные бароном для предателей. А в возможность того, что один худощавый Кожин справится с полудюжиной вооружённых слуг барона, здравомыслящая повариха не верила нисколько. Потому самоотверженность поручика, решившего задержать преследователей ценой своей гибели, тяжестью легла на душу Анны. Несмотря на смертельную опасность для неё самой, неизбежность гибели молодого симпатичного дворянина, обещавшего два месяца назад поварихе барона Шеффилда покровительство в обмен на сведения о заговоре, тяготила девушку.

Тем радостнее оказалась встреча Анны и Сергея. Девушка, целый час находившаяся под смертельной угрозой, при виде своего спасителя бросилась ему на шею. Однако вскоре опомнилась и опустила руки, не скрывая, однако, счастливой улыбки. Впрочем, Сергей Кожин знал место и время соблюдению приличий и нисколько не обиделся, понимая состояние своего осведомителя. Отец его, Николай Кожин, всю свою жизнь занимался оперативной работой и часто цитировал слова знаменитого писателя Антуана де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Эту фразу Сергей помнил с детства, но понял истинный смысл гораздо позднее. Тогда, когда сам занялся вербовкой осведомителей, плотной работой с ними и реализацией оперативной информации, полученной от агентов.

Только тогда, после провала своего первого агента, буквально забитого камнями насмерть на улицах Александрии египетской, молодой оперативник почувствовал боль и стыд за погибшего человека. За своего человека, поверившего ему, доверившего молодому Кожину свою жизнь и погибшему. Сотни раз мысленно анализировал причину гибели первого агента молодой оперативник, проверяя свои ошибки и недосмотры, несмотря на явную небрежность агента, послужившую причиной гибели. Однако старший сын Николая Кожина с детства знал поговорку отца: «Если твои подчинённые выполнили работу неправильно, виноват всё равно ты. Либо неправильно объяснил задачу, либо выбрал не тех людей, что могли справиться с поставленной задачей».

Тогда, семь лет назад, юный оперативник сделал вывод из гибели своего агента, но это не уберегло некоторых других осведомителей от гибели в будущем. Люди гибли от собственной неосторожности, от стечения обстоятельств, кто-то пытался предать Кожина в попытке заработать больше денег. Но гибель каждого агента тяжёлым камнем ложилась на душу оперативника. Все совершённые им либо агентами ошибки воспитывали осторожность и ответственность молодого офицера.

За годы работы в Египте, Ливане, Персии, затем в русском Туркестане поручик завербовал более полусотни агентов, не считая полутора сотен доверенных осведомителей. И только семь человек из них умерли насильственной смертью, так берёг своих людей оперативник. Именно потому он старался выполнять все данные им обещания, и даже больше того, что обещал.

Так и сейчас, встретив Анну, молодой оперативник радовался спасению девушки едва ли не больше, чем полученной информации. Но время поджимало, поэтому, перекинувшись парой фраз, молодые люди поспешили к укрытой на обочине просёлочной дороги машине поручика. Благо дойти оставалось немного, пересечь старый осинник и метров сто подлеска вдоль дороги. Однако именно в этот момент сработала привычка опытного разведчика, и поручик удвоил меры предосторожности и маскировки.

Он взял Анну за руку и замедлил движение, внимательно прислушиваясь к лесным звукам и всматриваясь в колыхание листвы деревьев. Мужчина ждал, не появятся ли признаки возможной засады.

Учитывая слежку за поварихой, да не просто слежку, а появление двух стрелков с карабинами, мятежный барон очень опасался разоблачения. Тем важней были добытые сведения, тем быстрее их нужно было доставить в Петербург. Поручик понимал, что установленные точные сроки восстания могут спасти или погубить тысячи жизней, в том числе и его близких.

Пришедшую мысль позвонить в столицу из ближайшего почтового яма пришлось, по здравому размышлению, отбросить. Слишком велика вероятность прослушки, поручик давно не считал своих противников глупее себя. Если заговорщики достали пулемёты, найти грамотного связиста сам бог велел. По той же причине он отбросил мысль заехать к уездному начальству и передать оттуда сведения по резервной рации. Надеяться приходилось лишь на себя и на скорость передвижения на машине, тем более что здесь, в провинции, форсированный двигатель давал неплохое преимущество.

Мужчина и женщина двигались осторожными шагами, молчаливо вглядывались в окружающий лес. Старый осинник хрустел под ногами опавшими ветками и прошлогодними сухими листьями. Из влажной земли вырастали хороводы ранних груздей и лисичек.