Уик-энд с мертвой блондинкой

– Ты идиот, Ш-ш-шикуноф-ф-ф… Слепой, как крот. И с членом такой же длины. Мы с Машкой работаем в одной фирме. И если женщина не желает изменять мужу с мужчинами, никто лучше…

Дальше он не слушал. Всё ясно и понятно. Его семейная катастрофа вовсе не стала сцеплением нелепых случайностей – но работой стервозной интриганки. Нет, огонек тлел и до её появления на горизонте, однако вовсе не грозил обернуться большим пожаром. Лющенко же щедро плеснула пару ведер бензина.

Шикунов с трудом подавил острейшее желание: вмазать суке со всего размаха по лицу, чтоб рухнула на пол, и бить, бить, бить ногами…

Не стоит. Она и без того проиграла. Просчиталась в главном – Паша на её удочку не попался. Почти заглотил крючок, но в последний момент выплюнул. Значит, и её домыслам о серьезности отношений Ларисы и Маши Гусевой нечего верить.

Он разогнул пальцы, уже сжавшиеся в кулаки. Сказал коротко и, как ему казалось, с ледяным спокойствием:

– Уходи.

– Х-х-хорош-ш-ш-шо, Ш-ш-ш-шикуноф-ф-ф-ф-ф… – зашипела Лющенко вовсе уж по-змеиному. – Я уйду…

Она двинулась якобы в сторону прихожей, Паша посторонился, давая дорогу, и… И, наверное, подсознательно он ждал чего-либо подобного. Каким-то чудом сумел уклониться от её руки – острые когти прошли в считанных миллиметрах от Пашиного лица. Тут же мысок туфли ударил Шикунова по ноге – по голени, по кости, прикрытой лишь кожей.

О-у-у-у!!! Больно-о-о!

Паша отреагировал рефлекторно. От души врезал Лющенко по скуле. Она отлетела, не устояла на ногах. Падая, ударилась виском об угол плиты. Шикунову показалось: вскользь, несильно. Однако, упав, осталась лежать неподвижно. Он подумал, что гадина притворяется, что стоит нагнуться над ней – снова пустит в ход когти…

Но Лющенко не притворялась.

3

По суставам, обязательно по суставам, подумал Паша. Разрезать, что разрежется, потом твердое – пилой.

Он наклонился над ванной, занес тесак… И снова распрямился. Опять забыл про перчатки, которые снял, пока искал и точил инструмент. Сходил на кухню, надел, – но вся решимость за эти недолгие секунды куда-то подевалась. Шикунов снова наклонился, приложил лезвие к коленке…

В этот момент запиликал домофон.

Паша бросил взгляд на часы и застонал. Лариса! Как он мог забыть про неё! Вчера позвонила на работу, сказала, что в субботу с утра заскочит, заберет кое-какие детские вещи… Он пообещал, что будет дома.

ЧТО ДЕЛАТЬ???

Не открывать? А потом объяснить, что появилось какое-то срочное дело? Вариант неплохой, свои ключи Лариса брякнула на стол, уходя. Но…

Но имелся еще один комплект, запасной. Хранился на всякий случай он у тещи, жившей неподалеку – в пяти автобусных остановках. К матери-то и ушла Лариса. И как раз сегодня обещала принести и отдать ту связку.

Мысли метались в голове. Шикунов метался по квартире. Бросился на кухню, торопливо стал подтирать полотенцем засохшую лужицу крови – не доделав, помчался в ванную.

Домофон продолжал пиликать.

Куда же оттащить, куда же запихать тело? Лариса чистюля невероятная, придя с улицы, тут же отправится мыть руки…

В крохотной «двушке» Шикунова подходящих мест не было. По крайней мере быстро ничего не придумывалось. Да и не известно, по каким углам-шкафам будет Лариса собирать вещи. А если не только детские? Если откроет платяной шкаф и увидит труп?

Домофон смолк. Паша издал слабый скулящий звук. Едва ли Лариса развернулась и ушла. Либо кто-то вошел или вышел, впустив её, – либо воспользовалась принесенными с собой ключами…

Так ничего и не придумав, Шикунов задернул пластиковую занавеску, скрыв из виду ванну вместе с содержимым. И тут же мелькнула спасительная идея. Щелкнул выключателем, привстал на цыпочки и схватился за висевшую в ванной лампочку. Раскаленное стекло обожгло сквозь тонкую резину, но Паша, матерясь, вывернул-таки лампочку на пол-оборота. Щелкнул выключателем снова – свет не зажегся.

До того, как простуженной канарейкой запиликал дверной звонок, Шикунов успел покончить с кровавым пятном на кухне. Совсем оно не исчезло, но выглядело теперь достаточно безобидно – словно тут разлили и небрежно вытерли кетчуп…

4

– Оттягиваешься на свободе? – без особого попрека спросила Лариса, кивнув на открытую дверь кухни.

Валяющуюся на полу скатерть и разбитую посуду Шикунов убрать не успел, кофейную лужицу тоже не вытер. Он проглотил комок в горле, попытался что-то ответить – и не смог.