Терминатор из глубинки

Без происшествий добравшись до своей цели, закинув донки, Вадим приступил к своим обычным занятиям. Пробежка вокруг острова на первом круге была черепашьей – Сережка, последовавший примеру дяди, увязался за ним, и пришлось подстраиваться под партнера, тянуться, подбадривать пацана, увязающего в рыхлом песке.

Правда, после первого оборота мальчуган выдохся, и Вадим посадил его следить за клевом, тем более что неожиданно дурной окунек попался на крючок именно той донки, которую забрасывал Сережа. У парнишки загорелись глаза, и он кинулся насаживать нового червя и проверять остальные снасти.

Вадим же двинулся накручивать свой обычный план тренировки.

Завершив кросс, вместе с Сережей размялся. На удивление, тот оказался гибким и пластичным, с хорошим вестибулярным аппаратом. Практически без подготовки, после короткого разогрева он сел на шпагат, и закрутки на полный оборот выполнял хотя и неуклюже, но и без особых проблем, твердо приземляясь на ноги. Однако делу – время, а педагогическим развлечениям, увы, – час. Немного поплескавшись с Сережкой в теплой воде, Вадим поручил ему далее следить за донками и строго запретил лезть в воду. Несмотря на то что мальчик плавал вполне сносно для своего возраста, опаска все же брала. Получив клятвенное обещание, Вадим отправился на свою полянку в глубине острова.

Мышцы после кросса и разминки просили нагрузки. Вадим за несколько минут прошел дыхательные упражнения и движения на координацию, почувствовал, что тело вошло в то ритмичное состояние, которое цирковые артисты называют куражом, и приступил к боевым комплексам. Сначала неспешные, плавные и раздельные движения, переходы, выпады, стали постепенно ускоряться, становились более резкими, отрывистыми. Шаги перешли в прыжки, выпады – в удары. Темп нарастал с каждой секундой. Очень скоро Вадим ощутил, что сознание, управляя телом, перешло на новую, более высокую ступень координации, предугадывая фантома-противника на несколько ходов и отдавая телу, не теряя драгоценного в бою времени на анализ и тягостное осмысление, необходимые и, главное, верные команды.

Этот дикий танец на полянке, покрытой пожухлой травой, со стороны мог показаться первобытным шабашем, истерическим камланием шамана, и только сведущий мог сказать, что вся эта круговерть есть высочайший профессионализм специалиста, вершина искусства воина рукопашного боя.

Отбиваясь и разя невидимую свиту, кружа и меняя направления, Вадим все ближе подбирался к огромному морщинистому осокорю – главному неприятелю в этой смертельной кадрили. Очутившись в паре шагов от дерева, он на мгновение замер, внутренне сжимаясь в энергетический сгусток. Но пружина высвободилась – тело выстрелило, взлетев над поляной, ноги мелькнули в воздухе и нанесли несколько сокрушительных ударов по серой грубой коре дерева. Приземление, уход кувырком, новая атака: кулак… локоть… серия быстрых ударов голенью… закрутка… рука… колено… пятка… локоть…

Выпады сотрясали тело, отдаваясь болью в мышцах, нервных окончаниях, но осокорь стоял все так же непоколебимо и смеялся над вечностью и пигмеем, сражающимся с ним.

«Суета…» – неожиданно всплыло слово в сознании Вадима, и он остановился и перевел дух. – «И возненавидел я жизнь; потому что противны стали мне дела, которые делаются под солнцем; ибо все – суета и томление духа!»

Вадим иронически усмехнулся неожиданной реакции сознания: «С какого-то переляка меня на Екклезиаста потянуло?»

Он расслабился, но внезапно его слух уловил чужеродный звук. Из-за деревьев со стороны поселка наплывал знакомый гул мощного двигателя. Вот он достиг максимума и плавно пошел по дуге, обходя остров. Затем обороты упали. С минуту мотор потарахтел на холостых и, лихо взревев на прощание, затих, возвращая природе первозданную тишину.

«Кого там в гости привело? Похоже, придурков-лихачей на катере», – определил Вадим и резво двинулся через кусты к пляжику, где Сережа ловил рыбу. Двигатель заглушили именно в той стороне.

Последние метры он преодолевал бегом, так как услышал крик Сережи: «Дядя Вадим! Дядя Вадим!..»

Он выскочил на песок в десятке метров от мальчика. Голой спиной к нему в цветастых шортах-трусах стоял здоровенный жлоб и тянул Сережу за ухо, приговаривая:

– Громче зови своего лоха-дядю. Мы отдыхать приехали, а вы наше место заняли.

После каждого крика мальчика он радостно гоготал и снова повторял:

– Громче зови! Еще громче!

По трусам и широкой спине Вадим признал в нем лихача-рулевого, едва не протаранившего лодку, когда они с Сережей плыли на остров. И тот самый катер стоял, уткнувшись в берег, метрах в сорока от них. С палубы со смехом и прибаутками двое парней при моральной поддержке парочки донельзя обикиненных девиц сгружали на песок картонные коробки с торчащими наружу бутылками и закопченный мангал.

В один миг окинув взглядом эту жизнеутверждающую мизансцену, Вадим окликнул шутника:

– Эй ты, недоумок, отпусти мальчишку.

Парень резво обернулся на голос, и Вадим неожиданно признал в нем Макса – того самого братка, что наезжал на дядю Ивана по поводу продажи дома. Лицо Макса, поначалу ужасно свирепое от нанесенного оскорбления, стало расплываться в широкой улыбке.

– А я думаю, никак не додумаюсь, чего это у меня с утра такое хорошее настроение? – радостно сказал он. – Мало того, что на отдых в кои-то веки выбрались, а тут еще и со старым знакомым встреча состоялась. Я же тебе говорил, что пути-дороги наши пересекутся – вот и свиделись. Зря ты тогда меня интеллигентом обозвал. Совсем зря… Алик, ты глянь, кто к нам явился!

Один из парней, разгружавших катер, разогнулся и из-под ладони, закрываясь от солнца, внимательно посмотрел в их сторону. Вадим узнал в нем второго незваного гостя, навещавшего дядю.

– Алик, спроси-ка у Камила разрешения перед шашлычками размяться, аппетит нагулять. А то разволнуется, скажет опять, что самовольничаем, – ласково попросил Макс.

Алик молча кивнул, шагнул к люку салона и переговорил с кем-то, находящимся внизу. Краем глаза Вадим уловил движение в одном из иллюминаторов, и у него появилось чувство, что кто-то весьма подробно разглядывает его. Пауза затягивалась. Прошло не менее минуты, прежде чем Алик, к безмерной радости Макса, сообщил:

– Все нормально, таможня дает добро! Пока не начинай, Камил тоже хочет посмотреть на забаву.

Вадим боковым зрением, чтобы не упустить неожиданного и подлого, как часто бывает в общении с подобными типами, удара, проследил, как из каюты в обнимку с очередной девицей поднялся наверх еще один персонаж, надо думать, тот самый Камил. Он опустился в полосатый шезлонг, услужливо подставленный ему бодигардом. Алик спрыгнул с катера и уселся, по-восточному скрестив ноги, на песок. Девица грациозно опустилась на палубу к ногам Камила. Когда все зрители заняли свои места, послышался негромкий хлопок в ладоши и ленивое:

– Приступайте, мы готовы…

Вадиму данная ситуация совершенно не нравилась, но, похоже, выбора у него не было. Разойтись миром с этой компанией явно не получалось. Радовало по крайней мере, что никакого оружия на свет не являлось. А оно у этих отморозков запросто могло быть. Вероятно, пока не принимают его за серьезный объект.

«Ну, что же, господа братки, представления хотите? Будет вам спектакль!» – скрипнул зубами Вадим, чувствуя, как в нем закипает злость. Он повернулся к стоящему рядом Сереже и легонько подтолкнул его к кустам:

– Иди туда, присядь в теньке и ни во что не вмешивайся.

Макс с плотоядной улыбкой махнул в стороны руками – надо думать, это была разминка, и шагнул к Вадиму. Тот спокойно стоял на месте, опустив плечи и руки, и представлял собой унылый образ человека, покорившегося горькой судьбинушке.

– Ну, что, шалашовка гнутая, – с задумчивой нежностью в голосе сказал Макс. – Сейчас я из тебя буду делать ба-а-лшой и невкусный кусок мяса.

– По своему образу и подобию? – усмехнулся Вадим. – Не лучший шедевр мировой кулинарии выйдет.

– Ты, падла, еще и шуткуешь? – удивленно поднял брови Макс. – Ну, козел ставленный, ты окончательно меня достал.

Он рванулся к Вадиму и, сделав обманное движение рукой, с полуоборота выкинул вперед ногу, целясь ему в грудь. Вадим совершил несложное па, переступив ногами «змейкой», и пропустил удар мимо себя, оказавшись за спиной парня. Макс, ожидавший, что его старания с первой же попытки достигнут цели, по инерции крутнулся на песке и, потоптавшись, с трудом удержал равновесие.

Быстро развернувшись к противнику, что делало честь его массивному сложению, Макс без подготовки двинулся в лобовую атаку. Серия отработанных ударов, достойных подготовленного боксера, повисла в воздухе – Вадим очередным грациозным уходом уклонился от встречи с его кулаками.

– С «тенью» работаем? – иронически бросил он сопернику.

– Сейчас ты тенью станешь! – грозно проревел Макс и в очередной раз пошел на сближение. Наконец усвоив, что Вадим не склонен к ближнему бою, и посчитав подобное поведение слабостью соперника, он не кинулся сломя голову в атаку, а на время поменял тактику. Работая ложными движениями, Макс теснил Вадима к воде, чтобы лишить маневра и там, по своему разумению, замочить дохляка. Это видимое преимущество было отмечено громкими и радостными криками девиц. Мужчины, в отличие от дамской половины зрителей, своих эмоций никак не проявляли то ли в силу природной сдержанности, то ли разобравшись, что в спарринг-партнеры Максу достался не лох, не мальчик для битья, а человек, понимающий толк в рукопашном бою.

Вадим без труда разгадал хитрость разгоряченного братка и начал отступать. В тот момент, когда босые ступни ощутили под собой влажный песок берега и, соответственно, он почти потерял одну степень свободы, его глаза поймали торжествующую искру во взгляде Макса. Парень, похоже, решил, что звездный момент схватки наступил и победа у него в кармане.

Уловив стартовую подвижку Макса, ринувшегося в «последний и решительный», Вадим решил закончить эту идиотскую потеху. Опередив соперника на десятые доли секунды, он неуловимым нырком ушел в сторону и, не мудрствуя лукаво, голенью встретил его живот. Сокрушительный удар, удвоенный встречным движением бугая, не посчитавшись с накачанным прессом, согнул Макса пополам. Сам Вадим, едва коснувшись руками земли, резко оттолкнулся и, развернувшись в полете, довершил начатое, уронив локоть на шею Макса.

Под истошный визг одной из зрительниц неудачливый боец тупо ткнулся головой в песок и, неуклюже перевалившись на бок, замер. В наступившей тишине Вадим повернулся к катеру и угрюмо спросил:

– Надеюсь, представление на этом заканчивается?

– Отчего же? – подал голос Камил. – Лично мне такие развлечения по душе. Продолжим… Алик, к барьеру.

– Не хочу, шеф, – не поднимая головы, лаконично бросил парень. – Жарко сегодня…

– Что-о? Что такое? – удивленно протянул Камил. – Я не понял расклада…

– Не буду драться, не хочу, – спокойно повторил Алик.

– Ну, что же, голубь, об этом мы поговорим позже, – после недолгой, но многозначительной паузы с холодом в голосе произнес Камил и скомандовал: – Седой, вперед!

Бодигард, стоявший рядом с Камилом, сбросил с себя майку и легко перепрыгнул через поручни катера на берег. В отличие от самоуверенного Макса, он не рванул с ходу в штыки, а начал не спеша разогреваться. Осмысленный разминочный комплекс выдавал серьезного спортсмена. Начав с легких потягиваний и аккуратной разработки суставов, он перешел к растяжкам, а затем, ускоряя темп движений, занялся динамикой – прыжками, закрутками, выпадами… Вадим без особого труда определил в нем опытного каратиста.

Злость, поднявшаяся в начале схватки с Максом, почему-то ушла, и у Вадима было странное, не совсем приемлемое в столь неприятной ситуации ощущение покоя, может быть, даже апатии: «Каратист, так каратист. Седой, значит Седой».