Чувство Магдалины

– Погоди, погоди, дед… – нетерпеливо перебил его Платон. – Выходит, фамилия у нашей Маши тоже Майдалина?

– Ну да… – пожал плечами дед. – А какая еще должна быть фамилия?

– Хм… Очень забавно, очень. Выходит, она Мария Майдалина?

– Ну да… И что в этом забавного, не пойму?

– Ну как же, дед… Ты только послушай… Мария Майдалина! Звучит-то как! Почти Мария Магдалина!

– Да, действительно… – подхватил Антон. – Теперь ты понял, Платоша, с кем мы дело имеем? Теперь понятно, почему она в первую же ночь в койку к Лео прыгнула! А выпрыгнув, начала смиренно рубашки стирать и стряпать хлеб насущный… Не только для Лео – для всех…

– Язык-то не отсохнет богохульствовать? – сердито проворчал дед, глядя исподлобья на внука. – И откуда в тебе столько яду скопилось, Антоха? Точно ведь раньше таким не был… Это все Танькины американские деньги, будь они неладны… Они вас испортили…

– Да мы ж не богохульствуем, дед, что ты! – приложив ладони к груди, начал насмешливо оправдываться Антон. – Наоборот, мы счастью брата радуемся!

– Знаю я, как вы радуетесь… Побалуетесь, посмеетесь и уедете! А влюбленная девка тут останется! Хоть бы совесть поимели, поганцы!

– Да мы-то почему поганцы? Она ж Лео предметом для своей любви выбрала, ему и отвечать! – парировал Антон, разведя руки в стороны.

– Ну да, ответит он… – грустно вздохнул дед. – Ты сам знаешь, какой с него спрос… Вишь, сидит, улыбается! Будто не про него речь! Ой, боюсь я, боюсь… А вдруг Машутка и в самом деле в него влюбиться успеет? Да чего говорить, уж успела поди… Если на все решилась… Она ведь не такая, чтобы с первым встречным в койку прыгать, я ее знаю! Она честная девушка! Душевная, умная, с переживанием!

– Ничего, дед, не отчаивайся, – попытался успокоить деда Антон. – Тоже нашел о чем горевать! Как влюбится, так и разлюбит, подумаешь. У нынешних девушек это все просто происходит, они сами знают, какую кнопку в себе нажать. Когда надо – полюбят, когда надо – разлюбят. Не переживай…

Лео вдруг рассмеялся тихо, будто только очнулся и успел прислушаться к разговору. Все глянули на него удивленно, и Лео снова рассмеялся, потом спросил весело:

– Значит, вы все за меня решили, да? Что ж, спасибо, братцы… Все варианты предусмотрели и деда успокоили… А о том не подумали, к примеру, что, может, я Машеньку с собой заберу? А? Как вам такой вариант? Может, мне как раз не хватает такой вот любви…

– Это какой же, интересно? – почти зло спросил Платон, и Антон глянул на него удивленно.

– А такой… – пожал плечами Лео. – Такой, над которой вы потешаетесь, сами того не понимая, что это всего лишь зависть скрипит на ваших зубах, как песок.

– Ой, давай без аллегорий, ладно? – весело рассмеялся Антон. – Уж поверь, на меня твои аллегории не действуют, я ж не девушка Маша родом из Камышей, слюни пускать не стану.

– А ты уже их пускаешь, злые и тягучие… Потому что завистливые. Завидовать надо молча, братец.

Антон хотел возразить, но его перебил Платон, проговорил насмешливо, но с нотками веселого вызова:

– Лео, не перегни палку, а? Ты же знаешь, как Антоха вполоборота заводится. И впрямь, будь аккуратнее в аллегориях. Или ты считаешь, что я тоже завидую?

– И ты завидуешь. Разве не так?

– Да брось… Чему я завидую? Что девушка Маша в тебя влюбилась, а не в меня?

– Да при чем здесь Маша… – слегка поморщился Лео. – Вас не сама по себе Машина влюбленность злит, а то, что у вас ее на данный момент не имеется. Вообще не имеется. Ни в каком виде.

– У меня не имеется?! – то ли зло, то ли весело переспросил Платон. – Ни в каком виде, говоришь? Ну, это ты зря, между прочим… Да ты же сам знаешь, что у меня этого добра завались. Хоть на сторону излишки отдавай. Причем она у меня в нормальных условиях присутствует. В домашних и комфортных…

– Это ты про свою Вику, что ли?

– Да, про Вику. Про кого ж еще? Да эта твоя Маша и рядом с Викой не стояла… Глаза-то раскрой, счастливчик ты наш!

– Ну да, ну да… Не стояла, это да… – медленно покивал Лео, потом тихо и также спокойно произнес: – А ты, Платоша, попробуй своей Вике сказать, что разорился. Что контора твоя адвокатская на грани закрытия, что мама денег больше не даст. Попробуй, чего ты! Вот тогда и увидишь свою Вику во всяких условиях. И в домашних комфортных тоже.

– Значит, ты считаешь, что моя Вика… – завелся Платон. – Что она…

– Да ничего я не считаю, Платон, – горько ухмыльнулся Лео. – Ты же прекрасно понял, о чем я говорю.

– Ну, знаешь…

– А может, и моя Ольга по расчету за меня замуж вышла, а? – вклинился в разговор Антон, жестом остановив готового возмутиться Платона. – Может, она тоже корыстная, а я и не знаю? Ты уж и мне заодно глаза раскрой, братец!

– Нет, Антон. Твоя Ольга просто идеальная жена. В том смысле, что скучная и правильная, и в меру расчетливая. Ее корыстолюбие в глаза не бросается, но оно уже вплетено в механизм скуки и правильности, понимаешь? Органично вплетено… И еще неизвестно, как бы себя повела твоя Ольга, если бы попался на ее пути другой механизм, более состоятельный, чем ты…

– Нет, ты посмотри, а? – хлопнул по столешнице ладонями Платон. – Посмотри, как он нас на составляющие разложил, поганец! А сам-то ты к чему пришел, а? В свой законный тридцатник – к чему пришел? Какое ты право имеешь учить нас жизни?

– А я разве учу? – вяло приподнял плечи Лео. – Я не учу, я девушку от ваших нападок защищаю. И ее, и себя заодно. Да, все хотят, чтобы их любили бескорыстно, чтобы в койку прыгали очертя голову, не думая о приличиях, да только мало кому такое счастье выпадает…

– А тебе, стало быть, выпало?

– Да, а мне выпало. И я еще раз повторюсь – завидуйте молча, пожалуйста. И в Машу свою зависть не выплескивайте, лучше спасибо скажите, что она вам рубашки стирает и ужин готовит. Обычное человеческое спасибо. По-моему, это не так уж и трудно.

– Да ты совсем проникся Машиной добротой, я смотрю… – задумчиво проговорил Антон. – Так проникся, что, может, и впрямь за собой ее потащишь? Ведь не потащишь, нет? Не захочешь такого счастья, я думаю?

– Не знаю… – пожал плечами Лео. – Поживем – увидим…

– А на «поживем – увидим» у тебя, между прочим, всего три дня осталось, – жестко произнес Антон. – Сам понимаешь, что билеты на самолет уже ни за какие деньги не поменяешь, курортный сезон в разгаре. А на частный самолет ты пока не заработал, насколько я знаю. Ты к своему тридцатнику вообще ничего самостоятельно не заработал. Так что…

– Некорректно себя ведешь, брат, – с предостерегающей интонацией заметил Лео.

– И в чем же я веду себя некорректно? Не нравится, что на место тебя ставлю? Тыкаю носом? А так тебе и надо, сам напросился! Смотри-ка, философию развел, в глубину решил копнуть. Кто кого да за какие дела любит! Не стоит искать глубину, братан, там, где ее нет! Да и твоя Маша… Подумаешь, подарок, бескорыстием одарила! Да она просто не сообразила вовремя… Мы ж втроем на пляже к ней подкатили, а она тебя выбрала только потому, что ты молод и красив… А если бы подумала да пригляделась – не видать бы тебе никакого бескорыстия, это уж я точно тебе говорю…

Лео не успел ответить брату – в дверях дома показалась Маша, с улыбкой прошла по двору, заглянула под навес:

– Ужинать на воздухе будем, да? Такая картошка вкусная получилась! Поджаристая! И салат… Еще там курица в духовке, почти готова…

– Да, тащи все сюда! – весело и немного виновато скомандовал Лео, отвечая улыбкой на Машину улыбку. Мельком глянув на братьев, проговорил уже более уверенно: – А после ужина мы с тобой в Феодосию сгоняем, по набережной прогуляемся. Надоело мне общество этих завистников… – и, повернувшись к деду, спросил быстро: – Я твою колымагу возьму, ага?

– Бери… – махнул рукой дед Иван.

– Неужели не погнушаешься дедовым «жигуленком»? – тихо, но с прежней саркастической ноткой в голосе спросил Антон.

– Не-а. Не погнушаюсь, – весело ответил Лео. – Десять минут позора, и мы на набережной… Правда, Маш?

* * *

На набережной было уже многолюдно – отдыхающие вышли на вечерний променад. Нарядная толпа лениво фланировала вдоль парапета, игнорируя вкусные запахи, исходящие от многочисленных кафе и кафешек. И это было вполне объяснимо – народ в летнюю Феодосию съезжался в основной массе небогатый. В обеденное время предпочитал дешевые столовки, а отужинать норовил в домашних условиях, чем бог послал. А после ужина – пожалте на этот самый променад, за который денег платить не надо. Не сидеть же весь вечер дома?

Маша тоже нарядилась, как сумела. Сарафан на ней был легкий и пестрый, и, как про себя отметил Лео, фасончик его давно вышел из моды. Помнится, очередная его подружка носила такой сарафан лет пять назад… Но это было совсем, совсем не важно. И даже наоборот, Маша ему очень нравилась в этом сарафане. Казалось, природная грация девушки вообще отвергает это понятие – модно или не модно, плюет на него с высокой колокольни. И даже линялая тонкая ткань, когда-то голубая, а теперь почти выбеленная под солнцем, удивительно красиво сочеталась с ядреным золотистым загаром девушки. Лео даже попытался прокомментировать это странно удачное сочетание цвета, поправив на плече Маши тонкую бретельку: