Как только, так сразу!

Она сосредоточенно водила пальцем по металлической поверхности стола, рисуя перевернутую восьмерку.

– Кажется, он сказал так, – наморщила лоб Света. – «Она тоже надо мной смеялась. И это была ее любимая фраза: «Как только, так сразу». Вы вообще с ней похожи». Да, слово в слово. Именно так он и сказал.

– Понимаешь, это тоже тревожный симптом, – вздохнула Вика. – Акцентуированные личности имеют обыкновение сравнивать всех с первоначальным объектом.

– Какие личности? – резко повернула голову Света.

– Ак-цен-ту-и-ро-ван-ны-е, – по слогам повторила Вика. – То есть с акцентом на каком-то предмете или объекте. Ну, например, когда-то у Глеба была девушка, которая плохо с ним обошлась. На этой почве у него развивается психоз и образуется акцент. Теперь всех встречающихся на его пути девушек Глеб сравнивает с первоначальным объектом, понимаешь?

– Слушай, Вика, тебе не в педагогический нужно идти, а в медицинский, на психиатра.

– Я подумаю об этом, – без тени улыбки ответила Вика и продолжила: – Такие люди очень опасны, так как стремятся выместить свою давнюю обиду на всех, кто хотя бы отдаленно напоминает им первоначальный объект.

– Бр-р-р! – замотала головой Тополян. – Как все запущено! Сказала бы проще: парень на чем-то зациклен.

– Можно и так выразиться, – согласно кивнула Вика, но, посмотрев на улыбающуюся физиономию Тополян, нравоучительным тоном заметила: – Напрасно смеешься.

– Слушай! – так и подскочила на табурете Света. – Он ведь еще про каких-то узкоглазых говорил! Ну точно, я еще удивилась, потому что это так дико прозвучало. Да, это была его последняя фраза: «Ненавижу узкоглазых!»

– Похоже на разорванную речь шизофреников, – нахмурившись, предположила Вика. – Тут он явно имел в виду не тебя, – заметила она, оценивающе взглянув на большие темно-серые глаза подруги.

– Ну, спасибо на добром слове, – хмыкнула Тополян, достала из сумочки зеркальце и с удовольствием принялась изучать свое хорошенькое личико.

– Полагаю, что этот Глеб одержим какой-то сверхценной идеей, – задумчиво произнесла Вика.

– Послушай! – Света бросила в ее сторону недовольный взгляд. – У меня уже от медицинских терминов голова кружится. Может, хватит?

Барменша подплыла так тихо, что девушки не сразу обратили на нее внимание.

– Кофе и сок, – бесцветным голосом произнесла она и, поставив на стол чашки и стаканы, направилась к стойке.

– Свет… – Вика осторожно подула на кофе. – А ты считаешь себя чутким человеком?

– Это что, тест на проверку самооценки? – хмыкнула Тополян.

– Нет, просто вопрос.

– Ну не знаю, – пожала плечами Света. – А почему ты спрашиваешь?

– Понимаешь, с первой же минуты, как мы с тобой встретились, – перешла на таинственный шепот Вика, – меня не оставляет ощущение, что за нами кто-то наблюдает!

– Глупости! – махнула рукой Светлана. – Ты просто чересчур впечатлительная. Наслушалась моих рассказов, вот и мерещится теперь…

– Мне ничего не мерещится, – обиженно перебила Вика. – Я просто делюсь с тобой своими ощущениями.

– Поделилась? – Тополян молча дула на кофе. – Вот и молодец. – Света посмотрела по сторонам. Отчего-то она начала нервничать. Возможно, ей передалось беспокойство подруги. Но, убедившись, что за соседними столиками сидят совершенно посторонние люди, которым нет до них никакого дела, девушка издала вздох облегчения: – Так и самим недолго манию какую-нибудь подцепить, например, преследования.

Но Вика не поддержала ее шутку. Уткнувшись носом в чашку, девушка пила кофе.

– Пойдем отсюда, – неожиданно предложила она, опуская чашку на блюдце.

– Мы же только пришли, – заартачилась Тополян. – К соку вон даже и не притронулись.

– Ну, пей тогда свой сок, – спрыгнула с высокого табурета Вика, – а я пойду домой. Мне здесь неуютно.

– Да на нас никто даже не смотрит! – попыталась возразить Светлана.

Но ее подруга была настроена решительно:

– То-то и оно, что никто не смотрит, а я постоянно ощущаю себя как будто под прицелом.

Света не стала переубеждать Вику, она хотела спокойно допить кофе и сок. Но основная причина крылась в другом: Света Тополян не желала показаться слабой. Она всегда боялась выглядеть в глазах окружающих неуверенной. А уступить, по ее мнению, означало проявить слабость характера. И почему она должна уходить, если это противоречит ее желанию?

Вика бросила на Свету красноречивый взгляд, затем сухо попрощалась и направилась к выходу.

Девушки и раньше частенько ссорились. Причин тому было две – обидчивость Вики и строптивый, своенравный характер Светы. Но ссоры их длились, как правило, недолго. Первый шаг к примирению всегда делала Вика. Тополян же предпочитала просиживать неделями дома, коротая вечера у телевизора, но ни разу еще не позвонила Вике первой, даже если и чувствовала за собой вину. Впрочем, сегодня был явно не тот случай.

«Ну ты подумай! – возмущалась про себя Тополян, провожая подругу взглядом. – Она же еще на меня и обижается! Сама понавыдумывала невесть что, а я получаюсь виноватой!»

Однако спустя несколько минут девушке и самой захотелось уйти. Она вообще не любила сидеть в кафе в одиночестве. Направляясь в туалет, Света в нерешительности посмотрела на сумку: взять с собой или оставить здесь? Нет, она не опасалась за сохранность своих вещей, просто никак не могла решить: стоит подкрашивать губы перед тем как выйти на улицу или и так сойдет. Наконец, махнув рукой, Света зашагала в противоположный конец зала. Именно там, в самом конце узенького коридорчика, и находились туалетные комнаты.

4

Сдернув с вешалки ветровку, Света зашагала к дверям. В какой-то момент она почувствовала непреодолимое желание оглянуться. Но, обернувшись, лишь убедилась, что в ее сторону никто не смотрит. Девушка была уже у самого выхода. «Видимо, мания преследования – заразная болезнь», – про себя усмехнулась Тополян, толкая дверь. В эту секунду из ее сумочки раздался какой-то тоненький противный писк.

Первым порывом было отшвырнуть сумку. Что за звук такой странный? Ведь на мобильном телефоне девушки стоял совсем другой сигнал – «Турецкий марш» Моцарта. Но любопытство снова пересилило страх. С опаской заглянув в сумку, Света сразу же увидела источник звука. Им оказался стального цвета приборчик, по форме напоминающий небольшую, плоскую, с закругленными краями коробочку. «Пейджер!» – догадалась Тополян. У нее никогда не было пейджера – при наличии мобильного телефона эта штуковина как-то теряет смысл. А отец купил Свете мобильник еще в те далекие времена, когда обладание этим чудом техники считалось невиданной роскошью. У большинства же ее тогдашних одноклассников (в то время Тополян училась в другой школе) либо вообще никакой техники не было, либо они носили на поясах вот такие вот штуковины.

Но кто и когда подбросил пейджер в ее сумку? Девушка снова обернулась. За эти несколько секунд ничего за ее спиной не изменилось. За столиками мирно беседовали посетители кафе, и никто из них не смотрел в ее сторону. Пейджер продолжал назойливо пиликать. Светлана нажала на зеленую кнопочку, решив, что именно она и приводит в действие это устаревшее, по ее мнению, средство коммуникации. На экране высветились буквы, Света прочитала медленно бегущую строку: «Время пришло. Если готова пройти испытание, открой дверь правой рукой». Экран погас.

«Значит, он все-таки видит меня!» – подумала девушка, в нерешительности остановившись перед стеклянной дверью. И тут ее осенило: «Он наблюдает за мной с улицы! Дверь-то стеклянная! К тому же помещение хорошо освещается. Я перед ним сейчас как на ладони…» Не отдавая себе отчета в том, какой рукой – правой или левой – она толкнула дверь, Света выскочила наружу. Мимо прошел парень, но он совсем не был похож на Глеба – плотный и курчавый. Всматриваясь в темноту, Света искала глазами знакомый силуэт. Глеб был высоким, худым, слегка сутулился и носил длинные, почти до плеч, прямые волосы. Никого похожего на горизонте не наблюдалось. И тут снова заработал пейджер. Про себя девушка отметила, что отключается он автоматически.

«Я знал, что ты не испугаешься. Спускайся под землю и иди прямо, минуя станцию метро».

Самым разумным было швырнуть этот дурацкий пейджер в урну, и, наверное, любая девушка на ее месте поступила бы именно так. Но Света ощутила вдруг мощный прилив энергии. Даже испарина на лбу выступила. Нет, она не станет выбрасывать пейджер, раз уж не сделала этого сразу. Это действие Глеб расценит как проявление трусости и слабости. Света не доставит ему такого удовольствия. Она пойдет до конца, чего бы ни потребовалось от нее в этой ситуации. Самообладания и выдержки ей не занимать, да и смелости тоже. Тут требуется решительность и твердость, иначе ей от этого придурка вовек не отделаться. Он должен понять раз и навсегда – Света сильнее, и с ней лучше не связываться.

«Надо же, какая изобретательность – подбросить девушке пейджер и посылать на него указания! Насмотрелся по телику всякой мути и строит теперь из себя агента 007! И плевать, где там он сейчас прячется, за кустами или вон за тем табачным ларьком, – все больше распаляла себя девушка. – Одно я знаю твердо: он не обрадуется, что затеял со мной игру в шпионов! Что ж, я принимаю вызов! Испытание, говоришь? Я готова! Валяй, придурок!»

Так думала Света Тополян, сбегая по ступенькам в подземный переход. Она будет до конца следовать глупым указаниям Глеба. Посмотрим, надолго ли его хватит?