Время убивает

– Я же не преступник, чтобы меня допрашивать. Нет, вы первый разговариваете со мной о смерти Глеба Лаврентьевича. Из полиции только позвонили, и всё.

Никифор встал.

– Разрешите откланяться. Если вспомните какие-нибудь необычные подробности о поведении Истомина, позвоните.

Он подал завлабу визитку.

Лебедев взял визитку, вскинул глаза.

– Может быть, это мои измышления, но мне вчера показалось, что Глеб Лаврентьевич сильно сдал.

– Сдал?

– Постарел, что ли. Такое впечатление, что он заболел.

– Вы его видели?

– Мельком, да и то поздно вечером, перед отъездом домой.

– Понял, спасибо. – Никифор кивнул и вышел из лаборатории на свежий воздух.

Пилот возился в багажнике аэрокоптера. Увидев пассажира, сел за руль.

– Всё нормально? Куда дальше?

– Всё очень странно, – рассеянно ответил Никифор, перебирая в памяти детали разговора с завлабом. Больше всего настораживало в этом деле участие военных, а их молчание после трагедии выглядело, по крайней мере, неэтичным. Если они были заинтересованы в работе Истомина, почему не занялись расследованием со своей стороны? Или просто ещё не знают о смерти физика?

И тут же пришла логичная мысль: не довершить ли изучение квартиры Истомина, пока там не появились военные эксперты?

– В контору? – спросил пилот, поднимая машину в воздух.

– Обратно по адресу умершего.

– Есть, – озадаченно проговорил молодой водитель.

Дубна

Улица Ленинградская

Одиннадцать часов утра

Доложив Баринову о своих похождениях и встречах, Никифор поднялся на шестнадцатый этаж дома, а потом, поразмышляв немного, спустился на этаж ниже и позвонил в дверь квартиры сто девятнадцать.

Спустя несколько секунд за дверью раздался женский голос:

– Кто там?

Никифор раскрыл мобильный, показал глазку удостоверение.

– Майор Сомов, Следственный комитет. Мне нужен Курков Сергей Васильевич.

– Он на работе.

– Понял, извините. Он ведь работает на «Рольфе»?

– Да, мастер по ремонту.

– Спасибо, я найду его там. Один вопрос можно?

Дверь приоткрылась, натянув цепочку. На следователя глянула средних лет женщина с седыми волосами.

– Слушаю.

– Ваш муж оказался свидетелем смерти соседа сверху Истомина.

– Не муж, сын, да, он звонил. Ужасно, так всё быстро случилось. Хотя он, по-моему, болел.

– Болел?

– Мы встречались недавно во дворе, и он выглядел очень постаревшим и больным.

– Не спрашивали, в чём дело?

– Нет, только поздоровались.

– Что ж, и за это тоже спасибо. Всего хорошего.

Никифор поднялся на этаж выше.

Снова в голове искрой проскочила настораживающая мысль, порождённая отсутствием охранных систем у квартиры учёного, занимавшегося научными исследованиями, в которых была заинтересована военная структура правительства. Что-то здесь было неправильное, притом что Истомин занимался теорией, способной сотворить некий Армагеддон. Но мысли буксовали, не имея достаточного запаса информации, и Никифор отложил свои розыски данных на потом.

Замок щёлкнул, он шагнул в прихожую и на мгновение остановился, услышав знакомый «стеклянный» треск: снова сработало какое-то устройство из всего аппаратного хозяйства квартиры, порождающее лёгкое сотрясение нервной системы у входящего. По металлическим панелькам, закрывающим антресоли во всех комнатах квартиры, метнулись разноцветные огоньки. Отметив это и переждав реакцию организма (что это за явление, чёрт побери?! Может быть, это и есть охранная система, регистрирующая гостей? Но тогда почему дверь открывается свободно, а тревога не поднимается? Истомин забыл активировать систему?), Никифор прошествовал в гостиную.

«Люстра» тихо шипела невидимым охлаждающим вентилятором, изредка подмигивая «свечками» индикаторов.

Генератор антиэнтропии? Почему бы и нет? Физик давно соорудил агрегат и теперь оттачивает параметры, не признаваясь в этом институтскому начальству. Тогда становится понятным и его поведение, и отсутствие друзей, и падение здоровья, вызванное излучением генератора. Даже если это не радиация, а какое-то высокочастотное поле, оно не может не влиять на мозг и психику человека, что в конце концов и послужило причиной остановки сердца. Но, с другой стороны, почему не пожаловались на учёного соседи, живущие рядом? До них излучение генератора не дошло? Или его таки нет вовсе?

Обойдя комнаты, обдуваемые струйками электрической свежести, Никифор вспомнил о флешке, которую полицейские нашли в карманах Истомина. Достал пакет, вынул плоский блестящий стерженёк, поискал глазами гнездо на подставке под монитором, не нашёл. Хмыкнул, ища клавиатуру, которой тоже не было ни на столе, ни в пенале. Сказал первое, что пришло в голову:

– Открой!

К его удивлению, компьютер послушался.

Щёлкнуло, загудело в три ноты, гул сменился тихим шелестом, над столом выросла светящаяся виртуальная клавиатура, экран монитора покрылся «пеплом» и высветил контур пятиконечной звезды, эмблему операционной системы. Это была отечественная разработка для пользования российскими спецслужбами. Она появилась несколько лет назад, после того как Евросоюз с подачи Англии решил заблокировать российские информационные сети.

Никифор невольно покачал головой: одно только это обстоятельство – наличие спецдоступа к военному Рунету – служило доказательством вовлечённости Истомина в военные разработки. И при этом он странным образом не обезопасил свою вычислительную технику не только от взлома, но и от простого подключения. Неужели не боялся, что к нему могут пробраться обыкновенные воры, не говоря уже об удалённом хакерском проникновении? Понадеялся на недоступность военного даркнета, не связанного с интернетом? Или опять-таки полагался на своих кураторов из Минобороны? Либо тривиально забыл о подключении систем защиты?

Никифор ещё раз поискал глазами гарнитуру компьютера, обнаружил ряд окошечек на столе и вставил язычок флешки в гнездо разъёма.