Черное время

В свою очередь и Дар с Дарьей выяснили все возможности крейсера, узнали его сильные и слабые стороны. Правда, слабых сторон у него практически не было. Бывшие конструкторы и владельцы корабля предусмотрели все возможные катаклизмы, с которыми мог столкнуться крейсер в космосе, и снабдили его системами выживания и оружием, о каких только можно было мечтать. Единственный недостаток, по мнению Дарьи, которым обладал корабль, крылся в отсутствии системы маскировки. Земные машины для преодоления пространства имели режимы «хамелеон» и «инкогнито», что позволяло им становиться невидимыми и неслышимыми в очень широком диапазоне электромагнитных и гравитационных полей. Корабль-нож такой системы не имел, что, впрочем, подчеркивало его независимый характер и мощь. Галикты, хозяева крейсера, как бы бросали вызов своим врагам, предупреждая о последствиях столкновения.

«Рад встрече! – заявил Шершень, когда молодые люди заняли «пилотские ячеи». – Готов служить!»

Конечно, мыслил «осиный» инк иначе, нежели созданные людьми компьютеры, так как был сконструирован «по образу и подобию» своих создателей-ос, но Дар понимал его прекрасно.

«Привет! – сказал чистодей. – Взлетаем. На наши поселения напали чужаки. Ищи большие машины, вычисли их энергетику и ходовые характеристики и будь готов открыть огонь на поражение!»

«Слушаюсь, командир!» – браво ответил Шершень.

Корабль прыгнул вверх, тщательно оберегая хрупкий человеческий груз от перегрузок; его прежние хозяева могли выдерживать ускорения на порядок выше, что едва не привело к трагедии во время первого испытательного полета.

Система визуального обзора «осиного» космолета отличалась от подобных систем человеческих машин, но за время совместных полетов Шершень сумел адаптировать свою видеоаппаратуру под особенности зрения людей, и теперь пилоты чувствовали себя почти комфортно. Оба видели одно и то же: стен как бы не существовало, вектор зрения смещался по желанию в любом направлении, как собственные глаза, спектр изменялся также в соответствии с желанием, поэтому корабль ощущался всего лишь как некий дополнительный орган зрения, способный видеть в абсолютной темноте – для обычного человеческого глаза – и на больших расстояниях, вплоть до сотен тысяч километров.

Дар автоматически, не думая, подстроил сферу обзора таким образом, чтобы пейзаж под кораблем стал виден как днем, и сразу обнаружил виновников световых всполохов.

Два черных «динозавра» – корабли действительно напоминали драконов со сложенными крыльями – кружили над лесом в сорока километрах от Брянска и методично метали под себя зеленовато-фиолетовые молнии.

– Это они! – воскликнула Дарья.

«Вижу, – отозвался Шершень. – Длина объектов – три километра сорок пять метров и четыре километра сто один метр. Диаметр – шестьсот шестьдесят и семьсот три метра. Масса обоих – около ста двадцати тысяч тонн. Энерговооруженность – примерно десять в одиннадцатой степени БЭВ. Я встречал такие дредноуты».

«Что ты говоришь?!»

«Это боевые машины врагов моих прежних владельцев».

«Как выглядели эти враги?»

Шершень выдал картинку.

– Богомолы… – пробормотал Дар.

– Мантоптеры! – ахнула Дарья. – Папа рассказывал, что встречался с расой Мантоптеров. Они очень агрессивные существа, хищники, не приемлющие доброжелательных контактов и компромиссов. Но как они оказались здесь, на Земле? И почему напали на хутора?

– Объяснение может быть только одно. – Дар помолчал. – Их наняли отеллоиды. Или те, кто за всем этим безобразием стоит.

– Черные дыры!

– Может быть, не они сами, а система обслуживания, создающая условия для генезиса и экспансии черных дыр.

– Откуда тебе это известно? Ты что, уже беседовал с Герхардом?

– Нет, с твоим отцом.

– Когда ты успел? И почему я об этом не знаю?

– Так получилось.

«Я готов!» – напомнил о себе Шершень.

Корабль-нож заметили.

Черные, усеянные алыми пятнами (в инфракрасном диапазоне) «драконы» перестали кружить над лесом, дружно прыгнули вверх, с легкостью выписывая пируэты и глиссады маневра, несмотря на гигантские размеры и массу. В них чувствовалась угрюмая недобрая мощь, целеустремленная воля и угроза. Это были не «ракушки» отеллоидов, не приспособленные вести боевые действия, но военные корабли, и на появление противника они отреагировали с выразительной зловещей воинственностью.

– Попробуем договориться? – произнес Дар, чувствуя нервное возбуждение.

– С ума сошел?! – удивилась девушка.

Словно в ответ на ее слова первый приблизившийся «дракон» метнул в корабль-нож острый клинок яркого зеленого огня: не молнию или лазерный луч, но и не плазменный факел. Скорее всего оружием ему служил генератор особого поля, «раздирающего» кварки, наподобие земных «глюков».

Прекрасно разбирающийся в обстановке Шершень рванул корабль в сторону и вверх, пропуская разряд. Его система ведения боя была готова к атаке, но он ждал приказа пилотов.

– Огонь! – скомандовал Дар.

Шершень выстрелил.

Но «дракон» в отличие от «ракушек» отеллоидов не разлетелся на куски и капли, не превратился в хвост обломков, несмотря на прямое попадание. Его защита выдержала, хотя от удара «плевака» – так Дар называл излучатель минус-гравитационного поля – «дракон» отлетел назад и спикировал на лес, потеряв часть «когтей и клыков». Его напарник ответил целой серией выстрелов, лихо маневрируя и непрерывно меняя угол атаки. При этом он использовал не только электрические разрядники – мощность и напряженность поля импульсов также варьировались, – но и аннигиляторы и «кварковые раздиратели», что опять же подчеркивало предназначение чужаков! Они и в самом деле представляли собой боевые корабли Мантоптеров, разумных богомолов, которые в давние времена, сотни тысяч или миллионы лет назад, воевали с Галиктами, разумными осами.

Шершень не сплоховал. Возможности «осиного» крейсера позволяли ему уворачиваться от ударов противника и наносить точные ответные выпады. Арсенал же корабля-ножа не уступал вооружению черных «драконов». Он тоже имел аннигиляторы, лазеры, электроразрядные генераторы и «глюки», хотя «главным калибром» крейсера оставались излучатели отрицательных гравитационных полей, формирующие узкие направленные пучки мгновенного сдвига атомов любого материального тела. И хотя «драконы» выдерживали прямое попадание такого пучка, все же мощь удара была столь велика, что чужаки буквально «вставали на дыбы», теряли скорость, сбивались с курса и какое-то время не могли вести бой.

– Эх, если бы у нас был стрингер! – вслух пожалела Дарья, потрясая стиснутым кулачком. – Мы бы живо заставили их убраться восвояси!

Дар промолчал. Он знал, что стрингером современники жены называли генераторы свертки пространства в «сверхструну». Однако «осиный» корабль действительно не имел стрингеров.

Тем не менее превосходство Шершня не вызывало сомнений и у пилотов драконовидных крейсеров. Получив по три-четыре попадания, оба монстра вдруг круто свернули – один влево, второй вправо, пошли вверх, в ночное небо, и вскоре затерялись в искристой звездной бездне космоса.

Бой закончился.

Шершень предложил догнать чужаков и добить, но Дар не согласился. Его тревожило молчание отца и последствия атаки «драконов» на хутор. Сердце сжималось в тревоге за родных и близких. Не хотелось думать, что многие из них могли погибнуть.

Корабль-нож повернул назад, к южным болотам Брянской губернии, где по всему горизонту стояли дымные столбы: горел лес.

ГЛАВА 3

ЗАПАСНАЯ БАЗА

Третьего марта Радомиру исполнился ровно месяц, но уже было видно, что он очень похож на отца – и обликом, и поведением. Маленький Железовский рос не по дням, а по часам, в колыбели ему уже становилось тесно, и он еще ни разу не заплакал, ни на что не жаловался, спокойно лежал в своей уютной скорлупке, снабженной инк-няней, и смотрел в небо. Иногда чему-то улыбался беззубым ртом, агукал, тянул ручонки, будто видел что-то в вышине, пил молоко и снова смирно лежал, философски относясь к смене подгузников, пеленок и простынок.

Забава удивительно похорошела после родов, помолодела, пополнела, стала похожа на разбуженную после долгой спячки принцессу, которую спас от злого колдуна молодой принц. У нее увеличились груди – сына она кормила сама, лишь изредка прибегая к разным витаминным напиткам, – бедра, изменилась походка, и Аристарх, появляясь на базе, искренне восхищался женой, носил ее на руках и подолгу не отходил от сына, придумывая разные игры, от которых приходил в восторг не только маленький Радомир, но и сама Забава.

С утра у Купавы, соседки Бояновой, почему-то испортилось настроение, и чтобы повысить тонус, она пришла к Забаве в гости, прихватив с собой подарок Клима – смешную мягкую игрушку, при определенном воздействии распадавшуюся на два десятка таких же крошечных зверьков; Мальгин называл эту игрушку Кузьмой-негуманом.

Понаблюдав с умилением за возней Радомирчика, который стал радостно агукать и тискать игрушку, женщины уселись в беседке возле коттеджа Железовских и заговорили о своих проблемах.

Купава пожаловалась на скуку, на дочь, которая забыла мать и уже полгода не давала о себе знать (хотя это был не дом, а временное жилище на территории базы).

Забава в свою очередь поделилась с подругой своими переживаниями и открытиями: родила она аж в шестьдесят восемь лет, впервые, можно сказать, неожиданно для себя самой, поэтому опыта ухаживания за детьми не имела, – и Купава с удовольствием привела ей примеры собственного воспитания Дарьи, хотя с тех пор прошло уже больше двадцати лет.

– А ты роди еще одного ребеночка, – посоветовала ей Забава. – Сыночка. Тебе это будет проще сделать, ты моложе меня.