Мультиверс

Связь между сотрудниками Коскора поддерживала система «Спрут» – через имплант терафима, личного секретаря, поэтому, чтобы увидеть абонента, достаточно было вспомнить его облик, что Руслан и сделал. И Грымов появился перед ним как живой человек, хотя это был виртуальный мысленный призрак.

– Собрался принять солнечную ванну.

– Ты – и ванна? – поднял брови Грымов. – Или сейчас вместо тебя отвечает ЭВС?

– Отвечаю лично, – улыбнулся Руслан. – Я не пользуюсь услугами автоклонов.

Речь шла о системе экранного воспроизведения сообщений, способной шаблонно отвечать за хозяина как декодер его намерений, если сам он в этот момент спал либо не мог ответить.

Шутка Грымова была Руслану вполне понятна.

Если четвёртая промышленная революция, начавшаяся в двадцатые годы двадцать первого столетия, ознаменовала новое соотношение человек – машина, вылившееся в создание искусственного интеллекта на основе квантовых компьютеров и внедрения в повседневную жизнь компьютерного «интернета вещей», то пятая техническая эра в конце двадцать третьего века породила «интернет людей» и вообще низвела человека до уровня «дополнительного элемента» для всеобщей компьютерной паутины, мешающего этой самой «паутине» развиваться.

Конечно, технологии этой революции открыли широкие возможности для «усовершенствования» человека и поддержания его здоровья, предоставив широкий ассортимент развлечений и отдыха. Вместе с тем она позволила создать и новые виды оружия, в том числе биологического (первое применение – конец двадцатого века, самое известное – разработка вируса ковид-19) и нанооружия – практически невидимых крошечных роботов-убийц, а также психотронных излучателей, способных в секунду превратить любого человека в зомби. Тем более что уже к середине двадцать первого века наноимпланты (те же терафимы – личные секретари и помощники), вошедшие в моду с две тысячи двадцать пятого года и используемые чуть ли не поголовно всем населением Земли, объединили в единую сеть (ради благих намерений «недопущения бионасилия»), и управлять массами стало значительно проще. А достижения в области квантовых вычислений и вовсе сделали почти бесполезными протоколы безопасности, используемые в Интернете.

К счастью, цивилизация не дошла до критического порога глобальной войны, сохранив тысячелетний слой культуры. Но человек стал жить в компьютерно-виртуальной среде, контролируемый практически стопроцентно теми, кто владел нейротехнологиями и манипулировал человечеством. При этом все каналы СМИ, Интернета и ТВ утверждали, что наконец-то в мире достигнуто «общенациональное счастье», и обыватель в массе своей верил в эти тезисы, подчиняясь скрытой «элите», как стадо коров пастуху.

Руслан редко пользовался новостными каналами сети ТиВи, но знал, что нынешнее зыбкое равновесие между управляющими цивилизацией либеральными кланами порождено жуткой ложью на мировом уровне, которую исповедовали до сих пор западные политики (за что эту политику прозвали «парадигмой хайли лайкли»), но обман, враньё, безудержная ложь и предательство, возведённые в ранг инструментов воздействия на психику избирателей всех государств, оставались востребованными и в «просвещённый» двадцать четвёртый век.

Экономические системы благодаря нечестной конкуренции были и оставались уязвимыми и нестабильными, попытки изменения климата (первыми геофизическое оружие применили США, за ними Китай и Израиль) не раз приводили к неожиданным климатическим последствиям, и всё же человечество, начавшее расселяться по планетам Солнечной системы, пока ещё держалось на уровне «прогрессирующей системы», несмотря на всеобщее применение информационных клонов: за людей часто отвечали их информационные заменители, копии, отчего абонентам иногда было трудно понять, кто с ними разговаривает – терафим-секретарь или живой человек.

Руслан сам пользовался такими гаджетами, нередко присутствуя на заседаниях удалённо и даже в нескольких местах одновременно, поэтому сомнения Грымова его рассмешили. Система связи «спрута» с квантовой криптозащитой, используемая контрразведкой, позволяла точно определять личность абонента.

– Извини, что отвлекаю от отдыха, – сказал Грымов отнюдь не извиняющимся тоном, – но тебе придётся поучаствовать в собрании на третьей базе. Сможешь выделить на это пару часов?

Руслан озадаченно почесал затылок.

Третья база «Сокола» располагалась на спутнике Сатурна Энцеладе, и мчаться туда в расслабленном состоянии не хотелось.

– Что-то случилось, Иван?

– Мы наконец выпотрошили ядранские компьютерные мозги и исследовали язык арвалисов. Можем теперь разговаривать с ними или, в крайнем случае, перехватывать их сообщения.

Руслан поднял брови.

– И ради этого ты оторвал меня от загара и требуешь явиться на базу?

Грымов пожевал губами.

– Федералы намереваются послать к нашей чёрной дыре спецкорабль. По всей видимости, это будет «Геодар».

Скепсис Руслана как рукой сняло.

– После всего, что случилось с ним? Кстати, на борту «Геодара» осталось оружие ядран.

– Кое-что мы успели экспроприировать до захвата корабля международниками. Но факт тревожный, цель посыла закамуфлирована благими намерениями «устранить угрозу». Мы хотим сегодня обсудить создавшееся положение. Боюсь, у руля федералов окопался резидент ядран, и он что-то затевает. Яра с тобой?

– Полетела в Мандалай.

– Зачем?

– Почувствовать себя женщиной, – засмеялся Руслан. – Вряд ли она приобретёт что-либо шедевральное, кроме азиатских амулетов, но оттянется по полной.

– Ты отпустил её одну? Фигуру Высочайшего Поклонения?

Руслан фыркнул.

Этим титулом Ярославу наградили Знающие-Дорогу, считавшие её своим агентом, и она иногда шутливо напоминала мужу об этом.

– С ней Серджо.

– Тогда ладно, допускается, с ним она будет в безопасности.

Серджо Веласкес был витсом, то есть высокоинтеллектуальной технической системой в образе человека, и за время противостояния землян и Знающих-Дорогу, пришельцев из вторгшейся во Вселенную людей метасистемы, не раз спасал женщину, дважды прекращая своё существование. К счастью, его кванк-мозг повреждён не был, и витса восстановили, а потом клонировали, создав ему «брата» Сильву Веласкеса, ничем не отличающегося от Серджо.

– Когда надо быть? – спросил контрразведчик.

– В четыре по ССВ[6 - ССВ ? среднесолнечное время, по которому живут поселения землян в космосе.].

– Буду. Яра нужна?

– Обязательно. – Фигура Грымова растаяла перед внутренним взором Руслана.

Он с сожалением глянул на залитое солнцем побережье озера, размышляя о своём «счастье» принадлежать к клану космических контрразведчиков, объединённых в защитную систему человечества, выпил холодного пива «Пановске» из холодильника в номере и вызвал Яру.

Энцелад, один из ста восьмидесяти спутников Сатурна (в XXI веке их было открыто более 150), представлял собой тело диаметром около пятисот километров, изборождённое трещинами, под десятикилометровым слоем льда которого простирался океан жидкой воды толщиной в пятьдесят километров. В настоящий момент на Энцеладе работали две научные экспедиции землян, одна – от Международного института космических исследований, другая – от ЮНЕСКО. Кроме того, с подлёдной жизнью спутника Сатурна пытались ознакомиться американские, китайские и японские военные лаборатории, лелеющие надежду открыть нечто новое в плане получения военных технологий. Но в толще льда Энцелада пряталась и база российской контрразведки «Сокол», существование которой бесило зарубежных деятелей, не способных оценить вклад россиян в дело нейтрализации угроз из космоса. Её российские строители специально внедрили в глубь рытвины Дамаск, под одной из «тигровых полос» складчатого ледяного рельефа спутника шириной в пять и длиной в сто сорок километров, где всегда активничали газовые вулканы Энцелада. Из-за этой активности никто не решался приближаться к «тигровому» району ближе чем на сто километров, что служило дополнительным средством защиты базы.

Сила тяжести на поверхности Энцелада не превышала одной сотой земной, и на базе работал искусственный гравитатор, доводивший притяжение до девяносто девяти процентов земной гравитации.

Высадившись в отсек метро (попасть сюда через канал мгновенного транспорта можно было только при опознавании гостя комплексом специальных процедур и знании кода), пара поднялась на уровень командного пункта и в сопровождении Серджо Веласкеса проследовала в отсек руководителя базы полковника Коскора Дэзи Гард, бывшей помощницы Грымова по работе в Солнечной системе.

Кроме самой Дэзи, белокурой дамы со строгим «учительским» лицом, в рабочем модуле собрались почти все руководители контрразведки: Степан Фомич Воеводин, ушедший в отставку с поста начальника Коскора, но оставшийся экспертом системы, сам Иван Грымов, теперь – генерал, невозмутимый с виду, с простоватым лицом жителя сельской местности, Рудольф Маккена, капитан космофрегата «Феникс», Алексей Медведь, глава российской контрразведки, бывший командор Погранслужбы, Варвара Багульник, его заместитель и аналитик ККР, и Андрей Плетнёв, командир спецназа «Сокола».

Кроме того, вокруг стола расположились и «гражданские комбатанты»: физик Всеволод Шапиро и руководитель Федерального Агентства контроля за опасными исследованиями Люсьен Леблан. В своё время он являлся секретным сотрудником МККЗ – Межгалактической Комиссии контроля закона (кому принадлежит эта комиссия, так и осталось неизвестным, так как её эмиссары выходили на связь с землянами лишь в исключительных случаях), а потом и курьером УЗР (будущей вселенской постразумной системы, название которой – Ум-за-Разумом – дал Шапиро), о чём знали только специалисты контрразведки.

Руслана и Яру встретили весёлыми и доброжелательными возгласами, усадили за стол, закидали вопросами, но Грымов, являвшийся модератором совещания, прервал гвалт, объявив:

– Тише, граждане спасатели мира, мы не на свадьбе, веселиться будем потом. Всеволод, повторите свои умозаключения.

Шапиро, крупнотелый, круглоплечий, с выдающимся животиком, но при этом подвижный и активный, подмигнул Руслану. Будучи исключительно сильным теоретиком в области космологии и вообще человеком энциклопедических знаний, этот пятидесятипятилетний ёрник и шутник не чурался следовать моде и нередко появлялся на людях в таких нарядах и с такими экзотическими «усовершенствованиями», что даже у его друзей отвисали челюсти. Два месяца назад, ещё до похода к чёрной дыре в Стрельце, он щеголял в марроканском халате-джирге и с «петушиным» гребнем волос зелёного цвета на голове. Нынче на нём был синий, с золотыми звёздами и змейками, уник «под римскую тогу», а голову украшала необычная причёска, имитирующая колючий шар чертополоха сиреневого цвета.

– Ну, что я могу сказать? – Шапиро подмигнул ещё и Ярославе. – Вы и так всё знаете. Мы, по сути, живём в цифровом концлагере, созданном ещё в двадцатые годы двадцать первого века. Дай бог здоровья тем, кто внедрял это в России. Американцы в те времена создали хорошую систему электронного шпионажа под названием «Эшелон», переросшую в глобальную сеть контроля населения Земли «Тере-5», которая присоединила к себе английскую F83, канадскую CSE и ещё с десяток систем рангом пониже и превратилась в нынешнюю «Глоблайф».

– Подождите, Всеволод, – остановил его Леблан. – Ограничение работы систем контроля – прерогатива ФАК. К чему вы завели разговор о цифровом концлагере?

– К тому, что мы должны перейти на другую криптостратегию с использованием контактов с войдиками. Квантовая защита хороша, но и её можно взломать, а если договориться с войдиками, а по сути – жителями мира тёмной материи, можно будет легко вычислять шпионов любого уровня, в том числе Знающих-Дорогу и агентов ядран.

Присутствующие скрестили взоры на Грымове и Воеводине, сидевших рядом.