Месть Солнцу

Голоса пропали, и вместе с ним исчез фон передачи, порождённый сильнейшим штормом электромагнитных полей солнечной фотосферы.

– Увеличь! – напрягся Поддубный.

Капля американского шаттла выросла в размерах. Было видно, как вокруг неё вьются чёрные струйки, объединяясь в решётчатый кокон.

– Связь!

– Пытаюсь, – ответил Гелик, бросая в недра Солнца гравитационный импульс.

Через несколько секунд пришёл ответ на английском:

– Кто говорит?!

– Корвет «Гелий», российское ведомство, – ответил Поддубный.

– Помогите выбраться! Нас держит какая-то сила, не даёт уйти!

– Врубайте шпуг…

– Отказала кванконика! Защита начинает глючить!

– Держитесь, идём! – Поддубный сделал жест пальцем затихшему экипажу. – Форсаж! Гелик, протокол ВВУ!

– Есть протокол ВВУ! – отозвался компьютер.

Корвет спикировал с высоты в тысячу километров к пятну, в глубины которого непонятная сила утаскивала американский космолёт. Вокруг просияли полотнища корональной вспышки, окружающие солнечное пятно. Заверещали датчики полей, предупреждая космолётчиков о всплеске электромагнитного поля. Изображение «щётки» начало передёргиваться судорогами, как голографическая картинка.

Капля шаттла приблизилась. Корвет приготовился состыковаться с шаттлом, но чёрная сеточка, оплетавшая американца, внезапно накрыла российский корабль, и видеосистема отказала: пояс виома рубки превратился в стеклянную стену.

– Командир! – крикнул навигатор…

* * *

Комиссар Космической погранслужбы России Баринов получил раскладку происшествий в районе Меркурия в тот же день, когда на Солнце пропали два корабля: российский корвет «Гелий» и американский шаттл «Форвард». Комиссар в это время начинал офлайновое совещание с руководителями подразделений, контролирующих пространство в радиусе миллиарда километров от земного светила, и с непроницаемой миной выслушал доклад компьютера Российского Космического Союза (РКС).

Кроме происшествия с пропажей кораблей были отмечены четыре попытки подойти близко к Солнцу других планетолётов с экспедициями из разных стран, в основном – из Индии и Кореи. Все корабли прошли контроль международных пропускных пунктов как обеспеченные защитой и имеющие допуски Совбеза ООН, поэтому в дальнейшем их не искали. Между тем все четыре корабля приблизились к Солнцу на минимальное расстояние, и дальнейшее их положение осталось неизвестным. Мало того, Совбез ООН не объявил тревогу и вообще как бы забыл о существовании экспедиций, а космические агентства стран, чьи исследовательские платформы исчезли, также не заявили о своей обеспокоенности происшествием.

Баринов связался с секретариатом ООН в Новой Зеландии, поговорил с генсеком организации Пинкисевичем и закончил разговор словами:

– Понял, координатор! Будем работать.

После этого он начал совещание в режиме удалённого доступа, однако ни словом не обмолвился о происшествиях. Вернее, лишь упомянул пропажу корвета и сообщил, что причинами исчезновения «Гелия» занимается ФСБ.

Локация 2

Земля. Симеиз. Годом позже

Не хотелось вылезать из апертуры радиотелескопов Симеиза, разглядывающих дальний квадрант созвездия Лебедя, где была найдена ещё одна чёрная дыра, но компьютер был настойчив. И Мелентий Премилов, старший оператор комплекса, щупленький очкарик тридцати двух лет от роду, кандидат астрофизических наук, недовольно вернулся в жизнь, сняв шлем дополненной реальности.

Он сидел в зале обсерватории, куда сводились все информационные линии наблюдений за ночным небом, один, в тишине, не обращая внимания на общий экран зала, превращавший купол в сплошной звёздный узор. А вызывал его искин комплекса по имени Смотрящий за Вселенной. Мелентий называл его короче – Смотряк.

– Чего тебе, дружище? – недовольно спросил он.

В небольшом операционном диалоговом экранчике напротив проявилось лицо мужчины с длинными седыми волосами – портрет Смотряка, каким его сделали конструкторы ИИ.

– Добрый вечер, Мелентий, – сказал искин ровным голосом; он умел и шутить, и смеяться, и показывать другие чувства, вписанные в программу поведения, но с Мелентием разговаривал всегда подчёркнуто серьёзно. – Сравнительные данные не совпадают с годовой статистикой.

Мелентий не сразу сообразил, о каких данных идёт речь.

– Объект?

– Солнце.

– Я не занимаюсь аналитикой Солнца.

– Данные поступили минуту назад, а вы дежурите. Посмотрите, пожалуйста, есть о чём думать.

– Давай, – неохотно согласился оператор.

Экран монитора перед ним с эффектом объёма воспроизвёл шар земного светила, покрытый обманчиво медленным, кипящим покрывалом плазменных ячей, кое-где пронизанным протуберанцами и группами пятен. Поляризационные фильтры системы обзора позволяли смотреть на Солнце без очков, и глаза астрофизика невольно загорелись восхищением: шар был великолепен!

Справа высыпались колонки цифр – основные физические характеристики звезды: диаметр, масса, светимость в эргах, объём, сила тяжести на поверхности, скорость вращения, состав атмосферы и верхних слоёв. Число, показывающее массу Солнца, мигало красным.

– Не понял. Что тебе не нравится?

– Масса Солнца изменилась.

– Естественно, она и должна меняться каждую секунду согласно пекулярному переносу.

– Изменился темп сброса излучения. Месяц назад, после полугодовых итогов, он был на порядок меньше.

– На порядок?! – не поверил Мелентий, впиваясь взглядом в показания контроля.

– Отчёт перед вами.

Действительно, по выводу системы мониторинга солнечного излучения выходило, что земное светило стало терять массу намного быстрее, чем позволяла стандартная модель ядерных процессов на звезде, по сравнению с такими же параметрами месяцем раньше. И процесс этот не изменялся в течение уже двух последних часов.

– Что за бред?! Можешь объяснить?

– Кто-то сосёт наше солнышко, как телёнок корову. – В голосе искина послышались нотки сарказма.

Мелентий снова удивился, теперь уже тону собеседника. До этого момента Смотряк не отваживался разговаривать с ним в шутливом тоне.

– Какую корову?! – не понял ошеломлённый оператор.

– Не знаю, – бесстрастно ответил искин. – Большую.

Заинтересовавшись, Мелентий быстро сравнил данные наблюдений за Солнцем за последние пять лет.