Нечеловеческий фактор

На борт спейсера он поднимался последним.

Оставшиеся в ангаре смотрели ему вслед с разноречивыми чувствами, но с одинаковым ожиданием.

– Он справится, – сказал Воеводин, отвечая на немой вопрос директора ФСБ. – Идёмте, здесь нельзя оставаться, посмотрим на старт из кабинета Сэмюэля, ждать ещё не меньше получаса.

Люди покинули ангар.

Рубка корабля встретила Маккену весёлым шумом: члены экипажа не скрывали своей радости по поводу нового похода «на край света». Заметив командира, они притихли, устраиваясь в своих кокон-креслах.

Маккена огляделся, отмечая, что рубка не изменилась, представляя собой особо защищённый отсек с креслами, позволяющими космолётчикам получать любую информацию из баз данных корабля и тревожных служб, держать связь с любым абонентом на Земле и в космосе и видеть всё вокруг космолёта в пределах действия его визуально-оптических и радарных систем.

Кресла стояли полукругом перед вогнутой стеной общего виома наблюдения, ничем не отличаясь друг от друга: три слева, три справа и одно, командирское – чуть впереди.

Без лишней суеты подключили «кокосы» к штуцерам медицинского и биоконтроля.

Маккена, исподтишка наблюдая за уверенными неторопливыми движениями оператора ЗУ, остался доволен. Он рекомендовал Воеводину включить в состав экипажа Стэнли Макгроу, с которым летал на других кораблях пару лет назад, но теперь подумал, что будет лучше, если в экипаже окажется ещё одна женщина, да ещё такая интересная. Шесть операций, семнадцать уничтоженных бортов с террористами… м-да! Это характеристика! Чтобы завоевать внимание такой дамы, парням придётся постараться.

Кресло спеленало его «лепестками» биосъёмов.

– Перекличка!

Экипаж отозвался бодрыми голосами.

Маккена подключился к пассажирскому отсеку, где в гордом одиночестве располагался единственный и главный пассажир – эксперт экспедиции Всеволод Шапиро.

– Всеволод Дмитриевич, Маккена: как устроились?

– Нормально, – ответил Шапиро, голова которого с буйной седой порослью торчала из кокон-кресла, как необычной формы одуванчик. – Знакомлюсь с вашим Умником.

Он имел в виду инк корабля.

– Его зовут Клиффорд.

– Очень хороший собеседник, я даже не предполагал.

– Я рад. Вылет через полчаса, я предупрежу. – Маккена перешёл на мыслесвязь: «Клиффорд, КФС[16 - КФС – контроль функционирования бортовых систем корабля.]».

«Начал, – ответил инк управления космолётом мягким мысленным баритоном. – Дополнительные вводные?»

«Полётное задание по стандарту А. Старт штатный, на шпуге, до границ Системы, затем прыгнем по «струне» к Омеге Кентавра, точные координаты получишь после выхода за Нептун. Объект – Ось Зла».

«Принял».

Маккена послушал переговоры членов экипажа: голоса звучали спокойно, Терёшин даже пошутил насчёт существования «неземного рая», что если он и существует, то уж точно в другой Вселенной, – перешёл на звуковую связь:

– Прима, доверяю старт.

– Понял, командир, – спокойно ответил Артур, – я готов.

Всё складывалось хорошо, несмотря на тревожный подтекст нового похода к Оси Зла, и тем не менее защемило сердце.

«Ра» уже стартовал с поверхности Умбриэля год назад, и закончилось это весьма печально.

Маккена включил личный канал связи:

– Роза, ты как?

– Всё хорошо, родной, – ответила жена с понимающей улыбкой, – не волнуйся за меня, я выдержу.

От её голоса и улыбки стало легче, Маккена послал жене мысленный поцелуй, подумав: знали бы парни, что их суровый командир так сентиментален, – и включился в сеть интеркома, связывающую весь экипаж.

Контроль функционирования систем корабля длился полчаса. Последней процедурой контроля был поиск нановирусов на борту спейсера с помощью системы «Фагоцит», синапсы которой пронизывали весь корпус корабля. Эта процедура длилась десять минут и не выявила наличие «инородных тел и программ на любых нештатных носителях». Что означало: в отличие от первого похода к Оси Зла врагу не удалось на сей раз запустить «червя» в недра космолёта, секретность похода была таковой, что о нём знали только главные руководители Службы безопасности и внешней контрразведки.

Члены экипажа доложили о готовности к полёту.

Маккена связался с рабочим модулем начальника базы.

Виом связи одарил его четырьмя взглядами людей, от которых зависела, может быть, не только судьба отдельных коллективов, но и судьба всего человечества.

– Программа полёта введена, – сказал Маккена. – Разрешите убыть?

– Разрешаю, – шевельнул каменными губами Воеводин.

Остальные не сказали ни слова, но их чувства были понятны и без слов.

– Поехали! – скомандовал Маккена, выходя на режим подстраховки прямого управления кораблём.

Рубка вокруг исчезла, он оказался совершенно один посреди ангара, стены которого серебрились инеем: система видения и целеуказания сформировала для командира отдельную ячейку «виртуального уединения», не подверженную никаким шумам и помехам.