Привидения на цыпочках

– А ты кладешь в него фрукты и овощи? Барбарис и мушмулу? А чтобы плов был золотистым, в него добавляют шафран. Вот!

– Где же я тебе мушмулу с шафраном возьму? – расстроилась мама. – А, кстати, что это за звери?

– Ну… – Тут Алешка немного скис. – Мушмула это, мам, такая штука… Вроде этой… как ее… А шафран – это краска такая, желтая… Поняла?

Мама кивнула.

– А олифу не надо добавлять? – спросила она серьезно. – Или гуашь? А давай, Лень, я вам яичницу на масляной краске буду жарить. Для красоты. Она вся разноцветная будет. Радуга на сковородке.

– Ты у папы спроси, – вывернулся Алешка и тут же выдал: – А плов надо есть руками! Так вкуснее.

– Кишмиш посоветовал? – рассердилась наконец мама.

– Он не кишмиш. Его зовут Абдукарим Абдукадырович. Очень хороший человек. У него на родине двое детей. Черноглазые такие. Он мне их фотографии показывал. И он, мам, все время пословицами говорит. И никогда не ругается.

– Не научился еще, – сказала мама.

– Я тоже, – сказал Алешка. – И не собираюсь.

В общем, выяснилось, что Алешка сильно подружился со строителями и частенько навещает их вагончик, где с аппетитом кушает руками восточный плов с шафраном. И слушает восточные пословицы.

Честно говоря, я до сих пор подозревал, что акции протеста на стройке без Алешки не обходятся. Более того, когда протест принял более решительные формы (в виде губок в выхлопной трубе), Алешка решил разведать – кто этим занимается, чтобы и самому включиться в борьбу. И его дружба с «таджикскими узбеками» – просто расчетливая разведка. Чтобы начался новый этап протеста.

Но, смотрю, что-то в Алешкином отношении к стройке стало меняться. Хотя частенько я видел его за секретными разговорами с Никишовым.

Но дальнейшие события стали развиваться совершенно неожиданно…

Позже я узнал, что разведку Алешка в самом деле проводил. Но совсем другую и совсем с иной целью. Впрочем, все по порядку…

Является Алешка домой. Вежливый такой и послушный. Сразу видно, клянчить что-то у мамы начнет. Он всегда, когда что-нибудь надо выпросить, подлизывается к ней немного. А маме это нравится.

Но оказалось все не так опасно.

– Мам, можно я одного мальчика к нам позову? С приставкой поиграть.

– Конечно, – сказала мама. И тут же уточнила: – Ни в коем случае: у меня сегодня стирка.

– Не понял, – признался Алешка.

– Завтра позови. У меня завтра пироги.

Вот так мы и живем: сегодня – стирка, завтра – пироги.

– А что за мальчик? – спросила мама. – Твой друг?

Алешка как-то странно взглянул на нее. Если бы мама в этот момент была повнимательнее, она бы прочла в его взгляде: «Скорее нет, чем да». Или ей на ум пришла бы восточная поговорка: «Хлопок с огнем не дружат».

– А кто такой, Лех? – спросил я. – Я его знаю? Из нашей школы?

Лешка кивнул.

– Кошкин. Из третьего «А».

– Лёвик? – безмерно удивился я. – Ничего себе!

Алешка пожал плечами.

Этот Лёвик Кошкин – замечательная личность. Его отец работает в правительстве Москвы, важный чиновник. А Лёвик ведет себя так, будто не его отец, а он сам такой чиновник. Он, даже общаясь с учителями, об этом не забывает.

– Зря вы мне двойку поставили, – нудит Лёвик. – Вот мой папа… – Ну, и так далее.

Вообще – противный пацан. Хоть и похож на Карлсона. Толстенький, круглощекий лакомка. И очень любит что-нибудь натворить. Только чужими руками. Чтобы попало не ему, а другим. Он заводной такой. Взбулгачит весь класс, дым коромыслом, парты вверх ногами, на доске какую-нибудь пакость напишет. Их учитель прибежит, как на пожар, – в классе все буйствуют. Всех надо наказывать. Только Лёвик один сидит себе смирненько, пухлые ручки перед собой – весь из себя сплошная дисциплина. Только между пухлых щечек узкие хитрые глазки поблескивают.

Лёвика часто подвозят в школу на большой черной машине. И Лёвик важно выходит из нее и направляется к подъезду, как большой министр. С портфелем. И часто говорит:

– Надоела нам с папой ваша убогая школа. Меня скоро переведут в частную гимназию. Или в колледж.

Поскорей бы уж!

И вот Лешка вдруг задружился с ним. Ох, неспроста!

Когда на следующий день я пришел из школы, дома славно пахло пирогами. И Лёвик был уже тут.

Он ходил по нашей квартире, с любопытством все осматривал и с осуждением говорил:

– А это ваш телевизор? Зачем такой старый? У нас дома три или четыре телека. И домашний кинотеатр. А это ваш холодильник? Зачем такой маленький? У нас дома три холодильника, а нам все равно не хватает…

«Жрете много?» – прочел я в Алешкиных глазах немой вопрос. Но тут вмешалась мама и усадила нас пить чай с пирогами.

Лёвик уминал пирожки, как Карлсон плюшки.

– А у нас дома пирогов не бывает, – бубнил он с набитым ртом. – Мы всякую вкусноту в магазинах берем. В супермаркетах.

– Тебе не нравятся мои пироги? – огорчилась мама.

– Нравятся, – признался Лёвик. – Только они у вас очень маленькие. Вот один раз папа принес с работы торт. Знаете, какой? Он еле в дверь пролез!

– Твой папа? – невинно спросил Алешка.

– Торт! – гордо ответил Лёвик и впихнул в рот очередной пирожок. – Вы знаете, кто мой папа?

– Вся Москва знает, – сказал Алешка.

– А вашего папу? – спросил небрежно Лёвик. – Его знает вся Москва? Он кто?

– Полковник милиции! – сказала мама с гордостью.

– А мой папа говорит, что он главнее всех генералов! – Лёвик отдышался и встал. – Ну, я пошел.