Неуловимая коллекция

– Все. Сиди жди. Сейчас прибежит.

– А еще раз можно? – попросил Алешка. Ему хотелось опять услышать голос директора по микрофону, чтобы вернее сравнить его с голосом на кассете. – Погромче.

– Она у тебя что, глухая? – недовольно спросил директор.

– Крутая! – обиделся Алешка.

Директор оглядел его и, буркнув: «Не похоже что-то», все-таки еще раз обратился к гражданке Ивановой.

Но безуспешно.

Директор снова углубился в свои подсчеты, а Лешка завел провокационный разговор:

– А «Доктор Ватсон» у вас есть? Я бы послушал. Пока мама придет.

– Старье. Не держу.

– А «Дизайн»? Тоже не держите?

– Барахло. Была где-то кассета, да кому-то ее отдал. – И он вдруг моргнул, тряхнул головой и подозрительно посмотрел на Алешку. – Как, говоришь, твоя фамилия?

– Петров. – Алешка забыл про маму Иванову.

– А ты говорил – Иванов! – Директор приподнялся в кресле.

– Это мама Иванова, – мгновенно выкрутился Алешка. – А я Петров. Что, не бывает?

– Бывает. – Директор опять опустился в кресло. – Где ж твоя Иванова, Петров?

Алешка понял, что дальше сидеть здесь нет смысла, встал и, вздохнув, сказал:

– Наверное, ее похитили рэкетмены. Пойду выручать…

– Это он, – объявил Алешка, когда мы вышли из магазина. – И зубных врачей боится.

– Откуда ты знаешь? Он тебе жаловался? – спросил я недоверчиво.

– У него все зубы золотые. И голос похож.

Насчет голоса – не знаю. Я, например, из этих динамиков почти ничего не разобрал. Кроме «гражданки Ивановой».

– Будем ждать, – решил Алешка. – Он скоро выйдет.

– С чего ты взял?

– У него пальто на кресле висело. Значит, домой собрался.

Алешка оказался прав. Вскоре из магазина вышел человек с черной бородкой и в желтой дубленке. С золотыми зубами во рту.

– Вот он! – шепнул Алешка.

Директор подошел к красивой машине – она была уже вся в снегу, пикнул сигнализацией и стал счищать снег метелочкой.

Вот этого мы не учли! Сейчас он сядет в машину и уедет. А мы что? Побежим за ним, увязая в снегу: «Дяденька, подожди, не так быстро! А то мы за тобой следить не успеваем!»

Почти так и получилось. Директор сел в машину, закурил и поехал под крышу дома своего. На которой конь загнулся. А мы жалобно посмотрели, как мигают в падающем снегу красные габаритки, как исчезают они за поворотом, и побрели на станцию.

– А знаешь, – сказал я Алешке. – Я где-то эту машину уже видел. Кажется, это она въехала в наш двор, когда папа должен был сигнал лампой подать.

Родителей еще не было. Мы быстренько разделись, поели и сделали вид, что с головой поглощены всякими домашними делами.

Первой пришла мама.

– Как жизнь? – спросила она. – Чем занимались?

– Посуду мыли, – вздохнул Алешка.

– Целый день? – ужаснулась мама с улыбкой.

– Ну да, – сказал Алешка. Он за сегодня здорово врать научился – практика большая была. – А как же! Поедим – помоем, поедим – помоем.

Мама сняла сапоги и понесла сумки на кухню. Мы ей помогли. Потом переложили продукты в холодильник.

– Папа не звонил?

– Может, и звонил, – дипломатично ответил я, – да мы не слышали.

– Музыку крутили? На всю катушку? Соседей донимали?

– Не, мы спали, – ляпнул Алешка. – Поедим – поспим…

– Посуду помоем, – продолжила мама. И строго спросила: – Где шлялись?

Но тут папа пришел. Избавил нас от допроса.

– Как дела? – спросили мы, выходя в прихожую.

– Нормально, – сказал он, переобуваясь. – Мне не звонили?

– Может, и звонили, – отозвалась мама, – но они не слышали: посуду мыли и спали.

– Так!.. – произнес папа. – Где шлялись?

– Фролякину помогали посуду сдавать, – «признались» мы.

– А, понятно. – И папа пошел на кухню.

Что-то мы сегодня врем много. А завтра опять врать придется.