Костры на алтарях

Повторять план проникновения? Дорадо помнил его до последней мелочи. А если что и забудет, то напомнит «балалайка», а если и она даст сбой – подскажет Сорок Два. Таращиться в коммуникатор? А если какой-нибудь местный полицейский, из молодых и ретивых, заметит, что из якобы пустого дома открылся доступ в сеть?

Оставалось сидеть за плотно закрытыми жалюзи и думать.

Большую часть времени dd проводят в ожидании. В ожидании контракта, в ожидании удобного момента для его исполнения. Сначала ты не знаешь, выберут ли тебя на дело, затем стараешься его выполнить, последний вопрос: не обманут ли?

Жизнь наемника богата неприятными сюрпризами. Нельзя сказать, что «темных собак» часто подставляли, но бывало. Случалось, что планы заказчика резко менялись – и вторгающегося в дом dd поджидала засада. Рассказы о подобных случаях периодически появлялись на сервере и считались неизбежной издержкой профессии. «Право на месть» являло собой скорее надежду, нежели реально действующий закон: во-первых, следовало выбраться из переделки, во-вторых, отыскать посредника, в-третьих, попробовать через него выйти на заказчика. Цепочка длинная, и отомстить удавалось редко. В истории dd было всего четыре примера, когда менеджерам удалось наказать недобросовестного заказчика, правда, во всех случаях коллеги мстили за уже погибших dd, что Виму категорически не нравилось.

Но…

«Золото и адреналин!»

Неопределенность усиливала ощущение опасности, увеличивала дозу адреналина, заставляла сердце биться сильнее, резко контрастировала с размеренной жизнью популярного исполнителя классической музыки. Что, собственно, Виму и требовалось.

И если долгая засада его немного утомила, то короткое ожидание казалось ему не нудной обязанностью, а музыкальной фразой, плавной, немного затянутой прелюдией, необходимой, чтобы оттенить кульминацию, финальный взрыв страстей и эмоций, великолепное завершение симфонии, начало которому кладет пришедшее в «балалайку» краткое сообщение:

«Приступаем!»

И с этого момента все мысли и переживания перестают быть важными. Теперь ты знаешь, что должен делать. Теперь все зависит от тебя. Ты играешь эту музыку.

«Приступаем! У тебя двадцать минут!»

И в коммуникатор, а из него – в боевую «балалайку» Вима пошли координаты цели.

Дорадо выпрыгнул из кресла и помчался в гараж, зная, что Сорок Два уже открывает ворота и одновременно чистит компьютер дома, стирая все упоминания о присутствии в тихом местечке Вима. Не было никакого любителя горных прогулок. Не было, потому что не могло быть.

Был только неуловимый dd198819.

– Докладывает «Пост Один». У нас чисто!

– «Пост Два» – чисто!

– «Пост Три» – чисто!..

Операцию майор Аль-Гамби продумал с предельным тщанием, постаравшись учесть не только возможные, но и невероятные помехи. Генерал сказал, что никто, кроме полицейских, не заинтересуется домом Банума. Что ж, похоже на истину: связываться с Европолом на его территории желающих мало. Однако подстраховаться не мешает, и потому Хамад окружил виллу несколькими круглосуточными постами, в задачу которых входило наблюдение за подступами к зданию. Одни полицейские изображали сезонных рабочих, другие – лесников и туристов, остальные, напялив армейский камуфляж, лежали в секретах. Входить за ограду дома им категорически запрещалось, задерживать кого-либо – тоже, только наблюдать и докладывать об увиденном. Результатов эта мера не дала: за все время к вилле Банума так никто и не приблизился, однако позволила Аль-Гамби ощутить спокойную уверенность человека, сделавшего для выполнения поставленной задачи все, что возможно.

Не меньшее внимание майор уделил и непосредственному проникновению в дом. Шейх заявил прямо: «До моего прибытия пройти в здание сможете только вы, господин Аль-Гамби» – и объяснил, как это сделать. Один из вертолетов, базирующихся в Башне Стражей, поступил в полное распоряжение Хамада, расчетное время перелета – тридцать минут. На месте есть поддержка. Достаточно? Майор счел, что нет. Сидящие в засаде полицейские не входили в число лучших сотрудников Европола, рассчитывать только на них Аль-Гамби не хотел, а потому, воспользовавшись обретенными на время операции полномочиями, перевел на казарменное положение десять спецназовцев. Вполне возможно, что ребятам придется только слетать в горы и постоять у забора, пока Хамад будет обыскивать виллу, вполне возможно, что им даже не придется снимать с предохранителей автоматы, но… Но рисковать в этой операции Аль-Гамби не собирался – слишком много поставлено на карту.

В довершение всего Хамад сам перешел на казарменное положение, практически не покидал Башню, а потому, получив сигнал, смог вылететь сразу – всего через пять с половиной минут.

– «Пост Девять» – чисто!

Перекличка, которую майор начал, едва вертолет покинул Башню Стражей, закончилась. Кажется, все в порядке. Полицейские рассыпаны вокруг дома, посторонние не замечены, через двадцать пять минут вертолет прибудет на место. Пора менять правила игры. Хамад подключил к своей «балалайке» внутреннюю связь вертолета – теперь его могли слышать спецназовцы – и произнес:

– Внимание всем! Начиная с этого момента вы обязаны задерживать любого направляющегося к дому Хасима Банума человека. Повторяю: любой человек или группа людей, направляющиеся к дому Хасима Банума, должны быть задержаны. В случае сопротивления – принять меры к уничтожению. Действующие до сих пор правила маскировки отменяются, вы можете представляться офицерами полиции. Дом Хасима Банума является собственностью Его Величества и находится под нашей охраной. Подтвердить получение приказа.

– «Пост Один» принял.

– «Пост Два» принял.

Третий пост промолчал.

Хамад насторожился.

– «Пост Три»! «Пост Три», ответьте!

Тишина. Спецназовцы переглянулись, в их глазах появились веселые огоньки: похоже, скучная прогулка превращается в веселую заварушку…

– «Пост Два» и «Пост Четыре»! Выделить по одному человеку для проверки «Поста Три»!

– Есть!

– Есть!

Остальные полицейские быстро доложили о получении приказа. Озабоченный Хамад перевел взгляд на пилота:

– Сколько еще лететь?

– Двадцать четыре минуты.

А третий пост до сих пор не отвечает. У них могла отказать связь, но возможны и другие варианты. Майор почувствовал нарастающее напряжение. Отключил все каналы, оставив на связи только спецназовцев.

– Ребята, у нас двадцать три минуты до возможного боестолкновения. Скорее всего, мне придется вас десантировать, так что проверьте снаряжение.

– Все будет о'кей, Хамад, – отозвался командир группы. – Найдем и убьем.

– Спасибо, Редха.

Парней, что летели в салоне, майор знал много лет. Их присутствие позволило ему немного сбросить напряжение.

«Все будет в порядке. У меня десяток профессиональных вояк, вертолет и неограниченные полномочия. Я справлюсь с любыми проблемами!»

Кстати, о полномочиях.

Хамад отключил спецназовцев и вышел на прямой канал связи с генералом Амином, шефом Третьего департамента баварского Европола – дорожной полиции.

– Господин генерал, говорит майор Аль-Гамби, к сожалению, я вынужден воспользоваться своими полномочиями, полученными согласно Директиве 1224.

Предписание, спущенное Аль-Кади начальникам департаментов, требовало оказывать Хамаду любое содействие. Наивысший приоритет. Рядом с печатью Европола – оттиск секретариата султана. С такой бумагой не поспоришь. Но Аль-Гамби догадывался, что высшим полицейским чинам не нравится подчиняться какому-то там генеральскому любимчику, а потому он говорил с Амином предельно вежливо.

– Я слушаю, майор.

Судя по голосу, генерал оценил почтительность младшего по званию. Аль-Гамби перешел на деловой тон:

– Необходимо как можно быстрее закрыть дороги на указанном участке. – В «балалайку» Амина отправилась карта с красным пятном, центром которого был дом Банума. – И объявить запрет на полеты.

– Что мы ищем?

– Пока ничего. Просто останавливаем движение. Это превентивная мера.