Пожизненно. Цитадель в огне

– Позволите? – в руках Бэб блестела бритва.

Ой, интимную прическу предлагают? Ну, да, Машка всю жизнь непримиримо ненавидела «атавистическую волосатость». Ну и ладно. Даша приподнялась из воды, положила одну ногу на приятно прохладный мрамор.

– Вы очень юная, – тихо заметила Бэб.

– Я повзрослею, – пробормотала Даша и взяла с подноса еще персик.

Служанка кинула острый взгляд:

– Я сказала – юная, но не ребенок. Вы очень привлекательная женщина, моя леди.

– Хм, и лесть я люблю, – признала Даша, невольно замирая под прикосновениями острой стали.

– У вас удивительные глаза, – мурлыкала служанка, – и вы очень стройная. Только откуда столько синяков? Вас били?

– Вот еще. Просто я люблю экстремальный спорт. С дубинками.

Бэб недоуменно вскинула брови:

– Простите, моя леди?

– Ах, неважно, – Даша с облегчением опустилась в воду. Почему-то прикосновения острой бритвы и горячих пальцев служанки тревожили одинаково. И взгляд у бабы казался слишком знающим.

– Эй, хватит расслабляться, – в дверях стояла улыбающаяся Мари. – Тобой еще попозже займутся. А сейчас живо ужинать. Мне уходить нужно, а мы толком и не поговорили.

За столом Даша сидела в длинном халате. Одежку пожертвовала Мари, и чувствовать себя в чужом душистом наряде из роскошного серебристо-черного шелка было странно. Даша чувствовала себя то ли умирающей, то ли рождающейся заново. Все было очень странно. Ужинали без слуг. Мари сидела рядом и без устали болтала. В основном жаловалась на глупую войну, на хаос и бардак из-за отсутствия лучших людей королевства. Даша даже не пыталась уловить что-то полезное среди массы незнакомых имен и заумных тонкостей замковой жизни. Смущала сидящая напротив черноволосая подруга Машки. Миндалевидные черные глаза не отрываясь разглядывали Дашу. Оценивали, ощупывали так тщательно, что у Даши закрались нехорошие мысли о каннибализме. Очень красивая у сестры подруга. И почему-то пугающая. Может, потому, что не произнесла за едой ни слова. Ресницы такие, что тень ложится в полщеки. Алые, тонкие, неистово чувственные губы. Необыкновенный овал лица. До неестественности густые локоны вольно падают на плечи. Легкое платье открывало бы чересчур много, но положение спасают украшения. По большому счету, такое количество серебра вполне может заменить доспехи. Смотреть в непроницаемо черные глаза было тяжко – Даша больше глазела на узкие кисти красавицы. Вилку жутковатая брюнетка держала небрежно и опасно. Как стилет. Но дело было даже не в этом – в изящных руках, отягощенных перстнями и браслетами, было что-то неправильное. Что-то, что мешало спокойно думать.

Стараясь сдержать панику, Даша расправлялась с крылышком голубя. Ужин был легким. И птичка, и овощной гарнир оказались потрясающе вкусны, но… Как бы это сказать? На диете они здесь, что ли? Даша предпочла бы порцию пощедрее. Хотя и этой бы не подавиться…

Мизинца нет. Вот в чем дело. Такая красотка черноглазая и… Нет, не так – обоих мизинцев нет. Четырехпалые ладони, под украшениями сразу и не разглядишь. Значит, она…

– Что ты замерла? – Машка похлопала сестру по плечу. – Я тебя просвещаю, приобщаю к местной жизни, а ты в каких небесах витаешь? Тебе теперь в замке жить. Уясняй обстановку.

– Я слушаю, – пролепетала Даша. – Только неудобно. Мы смотрим друг на друга, и не знакомы. Ты бы не могла меня своей подруге представить?

– Разглядела? – Маша засмеялась. – Молодец, многие так и не могут сообразить. Значит, от слова «дарк» в истерику не впадешь? Я знала, что ты у меня умненькая и вовсе не расистка. Эту девушку зовут – Врид.

– Очень приятно, – выдавила из себя Даша. – Вы ведь не немая?

Черноволосая улыбнулась. Снисходительно и насмешливо. Даша такого отношения к себе очень не любила.

– Не сердись на Врид, – засмеялась Мари. – Я ее попросила помолчать и не пугать тебя. Но ты стала за время своей дикарской жизни куда смелее. Думаю, Врид может с тобой поздороваться.

– Не всем нравится, когда мы разговариваем, – сказала девушка-дарк.

Даша ошеломленно заморгала. Манера Врид разговаривать производила шокирующее впечатление. Низкий, вибрирующий голос напоминал шипение огромной ящерицы. Но главное – за ровными белоснежными зубками мелькнул совершенно жуткий язык – ярко-малиновый, гораздо длиннее человеческого, и определенно раздвоенный. Язык-жало большой змеи. Или беса, которого в досмертном мире принято именовать чертом. Бесовка-чертовка.

– О! – сказала Даша. – Надеюсь, вы не слишком часто его прикусываете? Ой, простите, я глупость спросила.

И Машка, и диковинная Врид засмеялись. Девушка-дарк смеялась, не размыкая ярких губ, и выглядела обычно – необычно красивой девицей. Машка смеялась, как будто сидела с подружками в обычном московском кафе. Как это давно было. Только Машкино бесстыдство с тех пор в неприкосновенности и сохранилось.

– Забавная девочка, – сказала Врид. – Помнится, ты, Мари, в первый раз реагировала чуть иначе.

– О, да! – согласилась Маша. – Вы меня тогда порядком напугали. Ну, Дашка, ты даешь. Я уж там, в вашем сарае, расстроилась. Вижу, слезы у тебя вот-вот потекут. Думаю – совершенно моя ранимая сестричка не изменилась. И как выжить умудрилась?

– Ты за меня не беспокойся, – заверила Даша. – Я теперь и на Луне выживу. «Опыт, сын ошибок трудных, и гений – парадоксов дух». Странно, что цитаты здесь так помогают, правда, Маш? А вы, Врид, потрясающе на обычную женщину похожи. Я имею в виду на человеческую. Так-то вы фантастически красивая. Разве что с Машей сравниться можете.

– Ой, Дашка, льстишь ты неумело, – Мари погрозила пальцем. – Кое-чему тебе еще учиться и учиться. С паириками ни одной человеческой женщине не сравниться.

– Сравниться, – возразила черноволосая дарк, глядя на Мари.

Дашу поразило странное выражение, промелькнувшее на лице красавицы. Так на саму Дашу в последнее время частенько смотрел лохматый. Странно, что и Машка, циничная и бесстыдная, смотрела на черноволосую подругу с очень похожей нежностью.

Даша моментально почувствовала себя совершенно лишней. Даже как-то неудобно. Сидишь, двум красивым созданиям мешаешь общаться. Даром что сама в гости не напрашивалась. Удирать нужно. Только не сейчас.

– Значит, вы – паирика? – великосветским тоном поинтересовалась Даша и принялась вилкой гонять по тарелке ломтик голубятины. – К сожалению, никогда не слыхала. Вы из диких или из мирных будете?

Красавицы перестали согревать взглядами друг друга, с некоторым недоумением взглянули на юную сотрапезницу.

– Думаю, мы дикие, но не совсем, – насмешливо прошипела Врид. – Нас слишком мало, чтобы люди на нас ярлык с оценкой навесили.

– Конечно, – Даша с готовностью кивнула, – вы от людей совсем не отличаетесь. Я когда с вами ехала, совершенно ни о чем не заподозрила.

Черноволосая паирика издала смешок, снова мелькнул окаянный язык:

– Я тебя, Аша, в первый раз здесь за столом увидела. Ты с Даум сюда ехала. Люди нас редко различают.

– Правда? – Даша с восхищением посмотрела на паирику. – А мне-то все кажется, почему у вас волосы длиннее стали? Вы, наверное, сестры?

– Мы родственницы, – сдержанно сказала Врид.

– Даш, а Даш, – Мари оперлась локотками о стол и с глубоким интересом рассматривала сестру, – ты кому мозги дуришь? Ты и наивненькая была, и трусливенькая, но уж дурочкой я тебя никогда не называла. Что ты нам зубки пытаешься заговорить? Знаешь, Врид, а моя сестричка очень догадливой стала. И свои собственные интриги плести вознамерилась. Дашка, ты удрать собралась, правда?

– Зачем? – паирика посмотрела Даше в глаза, и от этого взгляда начала кружиться голова. – С нами, Аша, хорошо. Разве нет?

Даша стиснула вилку. До чего же красивая тварь. Наплевать, что змея, наплевать, что явно гипнотизирует-очаровывает. Красивая.

– Перестань, Врид, – Мари взяла четырехпалую кисть подруги, – пусть по-честному будет, без магии. Она мне сестра. Хочу, чтобы поняла.

Паирика встряхнула головой, рассыпая черные локоны:

– Без магии. Твоя сестра слишком на тебя похожа. Жаркая.

– Это вы бросьте! – возмутилась Машка, очаровательно оттопырила нижнюю губу и хихикнула: – Дашка, немедленно перестань всякие неприличности думать! И что такое с тобой сделали эти воришки? И ты, Врид, перестань на малышку так смотреть. Пусть в себя придет. Сними с нее чары.

Паирика пересела на стул рядом с Дашей, бережно взяла за запястье. Девушка чуть не шарахнулась, – казалось, стоит змее тронуть, и сама Даша выкинет что-то бесстыдное, от чего потом всю жизнь мучиться будешь. Но прикосновение странным образом сняло то тяжелое и жаркое чувство, от которого так напряглись ноги. Рука у черноволосой была приятная, теплая, почти дружеская. С другой стороны села Мари, погладила по волосам:

– Что ты, малыш? Не психуй.