Насты

Через жилой квартал промчались хоть и лихо, но не на скорости, а так, чтобы никого не сшибить, а на подъезде к парку Люська осмелела, сперва задрала маечку, обнажив сиськи, а потом сняла ее и повесила на руль.

Так проехали вдоль шоссе до «зебры», там уже ждут зеленого света пятеро: супружеская пара, как говорят, среднего возраста, хотя, на мой взгляд, это древние пердуны лет по пятьдесят, которые зря коптят землю, и двое парней с малолетней девчонкой.

Люська, молодец, удержалась от того, чтобы спрятать сиськи, а мы приблизились к ней теснее, обеспечивая поддержку. Девчонка сразу вперилась в ее сиськи жадными глазами, я видел во взгляде пацанки торопливый расчет: ей можно или еще рано показывать ее прыщики, что пока только наметились на месте будущего вымени, скорее бы отросли, чтобы вот так дразнить народ…

Парни сперва обалдели, затем начали стыдливо хихикать и толкать друг друга локтями. Супружеская пара не обращала внимания, что там творится за их спинами, застыли у самой бровки, вперив взгляды в красный сигнал светофора, чтобы первыми шагнуть на проезжую часть, как только тот сменится зеленым.

Данил подмигнул Люське, держись, все идет хорошо. На той стороне вспыхнул зеленый, супружеская пара торопливо ступила на шоссе, надо успеть перейти эту широченную полосу, не пережидая посредине, а мы, работая педалями, пересекли автостраду.

Люська чуть не упала, не сумев поднять на бровку переднее колесо, пришлось слезть, завести велик наверх, а уже там снова взобраться в седло.

Сзади свистнули, но теперь уже и у нас, как в гнилой Америке, так выражают не осуждение, а восторг. Свистели, полагаю, не супруги. Думаю, они вообще ничего не заметили.

Зяма оглянулся на Люську, та едет довольная, раскрасневшаяся и сияющая, сказал бодро:

– А что, мы крутые!.. Можно, наверное, уже и шорты долой.

Люська сказала трусливо:

– Что, вот так сразу?

– А что мешает?

– Нет, давайте сперва я так поезжу…

– Понравилось? – спросил он понимающе.

– Еще бы, – призналась Люська. – У меня и так уже там мокро. Это так возбуждает… даже не знаю, ничего не заводит так атомно!

Ветер шелестит в ушах и треплет волосы, мы влетели под сень, как говорится, вековых дубов, дальше пошли клены и вязы, дорожки хоть и узкие, но заасфальтированы, можно бы разогнаться, но тут зачем-то еще и гуляют.

Я прислушался к приглушенному грохоту.

– Сейчас час пик?.. Значит, электрички прут одна за другой… Айда к эстакаде! Там сейчас через каждые три минуты поезд метро проскакивает…

Данил воскликнул обрадованно:

– Ага, клево! Там совсем близко. Все и увидят, а сделать ничо не смогут…

– Прям Эзоп, – сказал Зяма.

Данил изумился:

– Какой Эзоп?

– Который лиса и виноград, – объяснил Зяма победно.

Деревья метнулись навстречу, тропка там слабенькая, не к станции же, велики мощно подпрыгивают на выступающих из земли толстых корнях, набивая нам задницы, руль пытается вырваться, только что не храпит, как норовистый конь, а ветки то и дело нагибаются, вроде бы не сами, а ветер их гнет, хотя его нет, и стараются злобно хватануть за волосы.

Наконец впереди просвет за деревьями, мы выметнулись на простор, впереди железнодорожная колея.

Зяма вскрикнул:

– Электричка!.. Люська?

Мы поспешно оставили велики, Люська торопливо сняла шорты и выпрямилась во всем нагом блеске. Электричка несется не так уж и быстро, как кажется, станции расположены часто, не успевает и разогнаться, потому в вагонах увидели ее сразу и сразу кинулись к окнам.

А мы смотрели на приникшие к стеклам бледные рожи и довольно ржали. Люська вскинула руки и подвигала бедрами и сиськами, потом подхватила их ладонями и поиграла, быстро поднимая по очереди вверх-вниз.

Видно, как там жестикулируют, рожи довольные, но видит око, да зуб неймет, а когда электричка промчалась, Люська повернулась к нам довольная, раскрасневшаяся, вся как будто светится изнутри.

– Ну как?

– Ты их завела, – крикнул Данил.

– Как выходить будут на станции? – поинтересовался Зяма. – Там скажут, прибыл целый вагон извращенцев…

– Га-га-га! – загрохотал Данил. – Класс!

– Через две минуты следующая, – сказал Зяма.

Люська протанцевала еще три электрички, все больше входя в роль страстной соблазнительницы, хотя, как все мы знаем, вязка ей по фигу, кайфа не ловит, наконец сказала счастливо:

– Это здорово… но уже одно и то же. Хотя и здорово!

Я сказал таинственно:

– Есть и другие места.

– Где? – спросила она, но голос прозвучал с некоторым опасением.

Я ответить не успел, Зяма вклинился:

– А давайте прямо через парк?.. Там дальше сейчас прогуливаются эти… ну, которые здоровье берегут.

– Пенсионеры? – спросил Данил.

– Сам ты пенсионер, – оскорбился Зяма. – Сейчас это уже совсем не стыдно, а даже модно – здоровье беречь. И моложе тебя там есть!

Данила спросил с недоумением:

– А че они делают?

– Прогуливаются, – объяснил Зяма, – здоровье берегут. Медленно дышат. Некоторые даже травку едят. Правда-правда!.. Сам видел, как листочки срывают, самые молоденькие, и едят.

Данил усомнился, видно по морде, проговорил в сомнении:

– А такие кроме своего здоровья че-нить видят? А то и на твою голую жопу не среагируют.