Трое из Леса

Мрак держался настороженно, вздрагивал, часто оглядывался. Дождавшись, когда спасенные собрались в землянке, а Таргитай с девкой ушли на поиски еды, он поманил Олега в сторону, вытащил из-за пазухи странную узкую пластинку.

– Погляди. Ты волхв или не волхв?

Олег в затруднении вертел в пальцах странную вещь. Не дерево, не камень… блестит, твердое… Ощупывая, провел пальцем по острому лезвию, вскрикнул. Узкий край глубоко впился в плоть, брызнула кровь и резво побежала по ладони. Мрак выругался:

– Брось! Заклятая штука.

Олег побледнел, но пересилил себя, держал странную вещь на ладони. Кровь капала часто-часто, в слабом свете луны казалась черной.

– Мра-а-ак… Мне говорили, не верил!.. Это древнее волшебство, но оно уже перестало быть волшебством… Это же-ле-зо. Железный нож! Рукоять сгорела, видишь? Если ты вырежешь из дерева новую…

Мрак отшатнулся:

– Я с колдовством дел не имею!

– Это уже не колдовство. Мрак, этот нож в сто раз лучше, чем твои.

– Я те дам лучше!

– Не боись. Сам проверь.

Мрак колебался, Олег почти насильно вложил ему в ладонь странную пластинку. Пока Мрак с опаской вертел нож в руке, Олег подхватил с земли прутик, дал Мраку. Тот нерешительно чиркнул острым краем. Срезанный наискось прут тут же упал в темноту. Мрак натужно улыбнулся, хлопнул Олега по плечу:

– Беру! Пусть даже боги против.

Возвращаясь после не всегда тщетных поисков, Олег едва не прошел мимо новой землянки. Мрак упрятал вход искусно: можно стоять на крыше, не замечая дыма, – тот выходил сбоку, рассеивался через пучки травы, поглощался сырой землей.

Детишки спали, Таргитай и Зарина все еще обыскивали подполы выгоревшей дотла деревни. Степан и Снежана – так звали женщину – сидели на почерневшем бревне. У Снежаны было темное от солнца лицо, но волосы удивительно светлые, даже светлее, чем у Таргитая. Когда она умылась, почистилась, Мрак удивился, увидев совсем еще молодую бабу.

Мрак опустился возле наскоро сложенного очага, подбросил поленце. Степан и Снежана молчали, посматривали настороженно и боязливо: Мрак был огромен, дик, в нем ясно ощущалась угрюмая волчья мощь.

– Как это стряслось? – спросил Мрак.

Степан переглянулся со Снежаной, буркнул недоумевающе:

– Как? Как всегда. Это же степняки!

– Степняки, – повторил Мрак. Он покосился на Олега, что тихонько сел в сторонке. – Ты сам степняк, судя по имечку. Аль это кличка?

– Имя…

– А почему они напали?

Степан пожал плечами, голос его стал едким:

– Напали, потому что увидели. Вы что, из Леса вышли? Налетели, пожгли. Мужиков порубили, а девок и женщин в полон увели… Все как всегда.

Мрак с недоверием оглянулся на Олега. Тот развел руками. Мрак покачал головой, сказал медленно:

– Такое не может быть. Ни с того ни с сего? Так не бывает.

Степан зло оскалил редкие желтые зубы:

– Нет, явно из Леса вылупились! Человек все может. А вот мы, поляне, самый мирный народ на всем белом свете! Пашем землю, растим хлебушек, помалу отвоевываем земельку у злого Леса…

Мрак дернулся, даже Олег нахмурился, ощутив волну неприязни к этому истощенному мужику с перевязанной головой. А тот, ничего не замечая, говорил:

– Дабы отвоевать землю под пашню, надо оттеснить Лес. Подрубаем кору на деревьях, сдираем – голое быстрее сохнет. И то два-три года уходит! Потом пущаем лесной пожар…

Мрак оборвал резко, в темных глазах сверкнула угроза:

– Из-за чего у вас спор со степняками? Может быть, не такое уж недоброе дело те совершили?

Степан вздрогнул, быстро завертел головой, отыскивая взглядом секиру. Снежана ахнула, прижала кулачки к сердцу.

– Степняки, – медленно сказал Степан, он смотрел на Мрака в упор, – это степной народ… Много лет надо, чтобы отвоевать у Леса пядь земли, но пустить дымом хозяйство можно враз… Нам, полянам, труднее всего на свете. С одного боку – лютый Лес, где человеку жить нельзя, с другого – Степь. Там дикие народы, которым только бы убивать и грабить!

Олег подал голос из угла:

– Древняя мудрость гласит, что нет народов-грабителей. Есть отдельные…

Степан оскалил в горькой усмешке желтые изъеденные зубы:

– Видел бы ты этих отдельных… во сто тысяч человек! Земля прогибается под копытами, хотя степняки не подковывают коней, как мы. А таких отрядов, по сто тысяч в каждом, у кагана сотни тысяч!

Олег видел по глазам Мрака, что тот ничего не понял, а что понял, не поверил. Да и сам Олег не мог поверить, что на всем белом свете наберется сто тысяч человек. Он не мог вообразить себе и сто человек в одном отряде.

Степан покосился на Снежану, спросил осторожно:

– За этой бедой мы так и не спросили… Откеля вы? Из Колупаевки? Борщовой? Или Даниловки?.. Но я слыхал, их пожгли еще прошлым летом.

– Мы вообще не поляне, – отрезал Мрак с отвращением. – Разве не видно?

Степан подскочил, стукнулся головой о балку, плюхнулся обратно, челюсть у него отвисла до пояса.

– Не по… не поляне? А разве на свете есть еще люди, кроме полян и степняков?

– Слава богам, есть, – ответил Мрак зло. – А то бы род людской вовсе пересекся. Поляне! Надо же так обозвать!

Степан весь подался вперед:

– Так откель вы? Из коих сказочных земель?

– Из Леса, вестимо, – бросил Мрак.

Степана отбросило, словно получил обухом между глаз. Снежана быстро подгребла к себе детей.

– Неужто правда? – прошептал Степан в страхе. Его глаза испуганно мерили могучую фигуру Мрака, задержались на его волчьей шкуре. – Никогда не видывал людей Леса. Сказывают про вас всякое…