Сингулярность (сборник)

Сквозь шум ветра Коваль услышал рокот вертолетных лопастей. Маленький двухместный аппарат завис над топью. За лобовым стеклом, округлым, как глаза стрекозы, блеснул объектив видеокамеры. Тут же сбоку выметнулись два военных вертолета. В открытых боковых дверях у пулеметных турелей застыли фигурки бойцов. Боевые вертолеты оттеснили журналистскую «стрекозу» в сторону, заставили сесть далеко за кольцом солдат, но кадры уже наверняка пошли в Сеть на главные новостные сайты.

Коваль сжал челюсти, на политику плевать, но такие передачи посеют панику среди людей. Понятно, кому это нужно, но все обойдется, вирус должен сработать, эксперимент удастся… а если не удастся, мезонные генераторы превратят топь в поток света. Но должно все сработать! Коваль стиснул кулаки, мысли настойчиво мечутся по кругу. Все должно получиться, другого случая проверить теорию не будет.

– Профессор, нужно уходить, вирус не сработал, это очевидно.

Голос Виктора прервал лихорадочное внимание, с которым Коваль всматривался в накатывающий вал. Он бросил быстрый взгляд на севший в стороне вертолет. Солдаты быстро внесли носилки со Звягой. К машине направились, согнувшись с непривычки под напором ветра от лопастей, Кизильцев и Цветаев. Лаборант, стоя за спиной Виктора, умолял взглядом поскорее улететь из опасного места.

– Идите, я сейчас.

Голос профессора дрогнул.

Представитель президента понимающе кивнул и, ухватив под локоть Лаврова, пошел к винтокрылой машине.

Топь подобралась совсем близко, оцепление отодвинулось за скважины. Зевак почти не осталось, журналистов удалось кое-как отловить и под видом эвакуации запереть в автобусах. На ограничительных скважинах растопырились упорами могучие гусеничные машины – гибриды танка с рефрижератором. Толстенные кабели в бедро человека толщиной спускаются к ним прямо от высоковольтной ЛЭП.

Огромные щиты для направления потока излучения похожи на дорожные шумопоглотители с длинными торчащими антеннами. Они плотно обступили территорию, словно македонская фаланга, ощетинившаяся копьями.

Вертолет залопотал винтом мощнее, качнулся на колесах, демонстрируя готовность сей момент прыгнуть в небо.

Но Коваль продолжал стоять, печально глядя на подползающий слой белого вещества. Жар усилился, ветер злобно дергает седую шевелюру и полы халата. Он медленно повернул голову к откинутой бронированной двери с иллюминатором. В полумраке салона бледными пятнами – лица Кизильцева и Цветаева, они чуть посторонились, пропуская чиновника и аспиранта. Лавров обернулся и чуть не рванул назад, к профессору, но мощная ладонь больно сжала плечо, втянула назад.

Вырываясь из хватки Виктора, парень закричал:

– Профессор! Нет! Что вы делаете?!

Люди прильнули к иллюминаторам, неверящим взглядом провожая седовласую фигурку, идущую навстречу белой волне.

Виктор скрипнул зубами:

– Профессор сделал выбор. Жаль, без него будет сложнее осваивать наноиндустрию.

Держа брыкающегося Лаврова, Виктор махнул пилоту. Стальная туша мелко задребезжала, людей слегка вдавило в пол. Когда вертолет поднялся, Лавров перестал отбиваться, лишь печально смотрел вниз, где фигурка профессора шагнула в белую стену и исчезла. По щекам парня пролегли мокрые дорожки, капли сорвало порывом ветра и унесло вниз, где расползался белый ужас, заставляя отступать цепи людей в камуфляжной форме.

Повернувшись к кабине пилота, Виктор крикнул:

– Давай на базу!

В ладони чиновника появился мобильник, сухо прозвучала команда:

– Приготовиться к подаче напряжения.

– Стойте!

Голос Кизильцева как щелчок хлыста – физик внимательно всматривался вниз.

– Мне это кажется? Что происходит с топью?

Все сгрудились у отрытого люка. Виктор сделал жест пилоту, и тот повернул штурвал, вертолет развернулся и опустился ниже.

Молочно-белая масса остановилась, еще минуту назад пенящийся край сжирал пядь за пядью. И вдруг пенистой каймы не стало. Края гигантского белого пятна зашевелились и слегка вздыбились, поверхность пошла волнами.

– Неужели вирус сработал? – потрясенно выдавил Цветаев.

Лавров всхлипнул:

– Игорь Михайлович… он поспешил…

Вертолет опустился еще ниже, завис между кольцом военных и серой топью.

Люди неверяще смотрели, как субстанция по всему краю слегка подалась назад, оголив глубокую борозду и обгрызенный край асфальта, затем, «подумав», вернулась и откатилась снова, но оставив под собой уже ровную бетонную поверхность. Серая топь принялась стягивать края, будто насытившись жертвой, решила, что люди откупились достаточной ценой. Наномашины возвращали уничтоженное назад, восстанавливали поверхность земли с точностью до камушка, возводили стены зданий с точностью до трещинок. Отступая назад, белая масса все восстанавливала.

– Феноменально, – ошарашенно протянул Кизильцев, – вирус взял топь под контроль. Коваль был прав, надеюсь, он не унес с собой все данные, иначе нам не понять, как управлять подобным массивом.

– Так им можно все-таки управлять? – так же потрясенно спросил Виктор.

Кизильцев лишь пожал плечами.

Шасси вертолета коснулись асфальта, четверо людей, пригибаясь, отбежали и, держась на почтительном расстоянии от края топи, двинулись следом.

Цветаев с тревогой проговорил:

– Может, стоит подождать в вертолете? Вдруг это ловушка?

– В смысле? – спросил, не оборачиваясь, Виктор, идущий впереди с Кизильцевым.

– Ну, может быть, этой штуке понравилась человеческая плоть. Может, она сообразила, что можно подманить нас, а затем накатиться?

– Чушь, – бросил Кизильцев.

– Я уже ни в чем не уверен, мои биологические познания пасуют, – пробормотал испуганный биолог, стараясь сдерживать трусливый позыв щупать бетон ногой, словно нащупывая тропку в трясине.

Топь стягивалась к НИИ, репликаторы разбирали друг друга на части, высвобождая атомы и, похоже, ставя каждую молекулу на место.

– А вы заметили, ветер теперь дует на нас, – проговорил Лавров.

– Заметили, похоже, и воздух возвращает. И еще, разборка идет значительно быстрее сборки, – заметил Виктор.

– Ну, ломать не строить… В смысле, ассемблеры все-таки значительно более сложные создания. И превратить их в бетон и глину намного проще.

Потрясенные люди смотрели, как субстанция вздыбилась, встала сплошной стеной, еще немного – и в стене проявились огромные окна третьего корпуса. Группа вошла в ворота, бетон, словно и не был только что страшной всепожиращей массой, бодро застучал под каблуками.

Цветаев медленно подошел к клумбе, как зачарованный потрогал веточку саженца, присев, провел ладонью по верхушкам травинок.

– Настоящее, невероятно!

Изумление в глазах сменилось какой-то детской радостью, будто биолог впервые в жизни потрогал живое растение.

Глаза Цветаева чуть не выскочили из орбит, когда меж травинок он увидел цепочку муравьев, деловито перебирающих лапками в сторону маленькой рыхлой кучки.