Отказник

Казалось бы, такая была объемная картонная коробка с продуктовым набором, которая включала несколько банок мяса с рисом, гречкой, перловкой, сухие галеты и пара банок рыбы, а теперь все закончилось. А также пять пачек сигарет без фильтра «Памир».

Мысли солдата перенеслись в родной город до армии. Да, это не американские сигареты Мальборо, пачку которых он, как-то купил за полтора рубля в баре заводской столовой у себя в родном городе. Цена для 1982 года была дикая, по причине того, что болгарские сигареты с фильтром типа «Родопи» или «Опал» стоили тридцать пять копеек, а тут целых полтора рубля.

И все же это того стоило, потому что собираясь на дискотеку, Максим хотел выглядеть достойным ухажером. А так как курили у них на дискотеке не только парни, но и девчонки, такой импорт был в цене.

А теперь, все это продуктовое богатство уместилось в этой картонной коробке. Последняя банка гречки с мясом из сухого пайка была с аппетитом съедена еще сегодня в обед, и теперь Максим Костров прокручивал в голове все варианты, где взять продовольствие и сигареты. Мучительно хотелось маминого борща или рассольника, который так вкусно она готовила дома.

Спрашивать покушать у таких же солдат на пересыльном пункте, куда его направили в числе нескольких солдат из учебного подразделения, он не хотел. Да и бесполезно было спрашивать, так как каждому из них дали стандартный сухой паек на три дня и теперь к концу подходил второй день пребывания на пересыльном пункте.

«А если в город сходить и купить сигарет и поесть?» – промелькнула шальная мысль в голове Максима. —Пересыльный пункт, куда привезли очередную группу военнослужащих из их части, находился в Москве, где-то на ее окраине. Едва ли здесь толпами ходят патрули!» – все также обдумывал свой выход на «волю» солдат.

Идти в самоволку молодой солдат боялся, и теперь основным решением было договориться с солдатом, который нес службу на воротах маленького пересыльного пункта.

Подходя к солдату, который был старше его всего на полгода, Максим обратился к нему с просьбой:

– Брат, есть хочется и курить, выпусти сходить в магазин? А я тебе сигарет куплю или конфет.

Небольшого роста солдат на воротах, недоверчиво смерил взглядом «духа». Тот по виду служил всего две недели. Убедившись в искренности солдата, караульный нехотя ответил:

– Ладно, выпущу, но с тебя полкило конфет, и чтобы через час был здесь. Сейчас вечер и в округе нет никаких патрулей, поэтому иди спокойно в том направлении. Смотри не обмани меня!

Видимо караульный делал это не раз, выпуская солдат в отсутствие офицеров в самоволку на пересыльном пункте.

Прошмыгнув сквозь приоткрытую постовым створку ворот на улицу, Максим ощутил эйфорию свободы. Казалось, сам воздух за воротами пункта был другим, и теперь шагая в направлении продуктового магазина, он чувствовал прилив сил и положительных эмоций.

Теперь он на короткое время забыл, что голоден и не мылся два дня. Его подворотничок на солдатской гимнастерке уже был коричневого цвета от грязи, но никто ему не объявлял за это наряд вне очереди, потому что сейчас он был без командиров.

Проходя через пустырь, вскоре вдалеке показались высотные, жилые дома и какие-то магазины в них. Теперь улица по которой он шел, была вся в огнях от работающих фонарей и навстречу ему шли гражданские люди, такие же молодые парни и девушки.

Только Максим отличался от этих людей в красивых одеждах своей застиранной и пахнувшей потом гимнастеркой, и большей по размеру пилоткой на лысой голове.

"Вот и долгожданный магазин продуктов!" – подумал солдат, неуверенно  входя в дверь и стесняясь своего потрепанного вида.

Это был небольшой магазин с несколькими отделами, где продавали кондитерские изделия и хлеб, спиртные напитки и сигареты, а в последнем колбасу и сыр. Окидывая взглядом кондитерские изделия за стеклом витрины, Максим непроизвольно стал проглатывать противно выступившую слюну.

Как же ему хотелось сейчас купить эту пышную ром-бабу или эклер с шоколадной начинкой, что солдат непроизвольно зажмурился. Денег было совсем мало, к тому же надо было еще купить постовому ирисок. Вынув из кармана мелочь, Максим стал судорожно считать ее и прикидывать, что можно на нее купить.

Так увлекшись своим процессом пересчета, он не заметил, что на него пристально смотрит женщина средних лет, стоящая неподалеку. Наконец подняв глаза от непонятного чувства, что за ним наблюдают, он натолкнулся взглядом на карие глаза еще не старой женщины.

В ее глазах была боль и сострадание, а также материнская любовь. Они непрерывно смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд и наконец, женщина решительно направилась к нему.

«Я видела, что ты голоден и хочешь купить продукты. Пойдем ко мне, я тебя накормлю!» – тихо, но решительно проговорила она, глядя на Максима материнскими глазами, полными слез.

Что-то родное увидел солдат в этих глазах, а может просто поверил ей и не задумываясь о последствиях и забыв о постовом, который выпустил его на «волю», проследовал за женщиной.

Они неторопливо шли по улице, но в обратном от пересыльного пункта направлении. Марина рассказывала ему, как год назад похоронила своего единственного сына, который ушел в армию и больше не вернулся.

Сына после учебного подразделения отправили служить в Афганистан и через полгода службы его убили душманы. От сына осталась только фотография в полевой форме, где он позирует среди гор и «медаль за отвагу». Увидев Максима в магазине, она чуть не упала в обморок, так как стоявший солдат был похож на ее Сергея.

И теперь Марина отчетливо поняла для себя, что нужно помочь солдату так напоминавшего ее сына. Не замечая времени, Максим стал рассказывать про себя, своих родителей и свой родной город.

«Вот мы и пришли!» – показывая рукой на панельный дом с маленькими серыми балконами, сказала Марина.

Старенький, как сам дом лифт, натужно урча моторами, поднимал их на нужный этаж. Поднявшись на четвертый этаж, они остановились возле деревянной двери с номером тридцать два. Вставляя ключ в замок двери, Марина ласково посмотрела на Максима и произнесла:

– Сейчас ты помоешься в ванной, и я тебе налью тарелку борща со сметаной.

«Какое вкусное слово борщ со сметаной», – подумал солдат и сглотнул слюну. В этот мгновение, Максим еще не зная, что его жизнь пошла под уклон.

Глава 3. Самовольная отлучка

Заходя в прихожую стандартной двухкомнатной квартиры Марины Ивановны Горшковой, Максим ощутил непередаваемое чувство домашнего уюта. Казалось, что здесь все было на своих местах. Несколько пар женской обуви аккуратно стояли внизу на полках, а выше на крючках висели плащ и женское пальто.

Короткий коридор вел в две комнаты и небольшую кухню. Совмещенный санузел был первым кабинетом к вошедшему посетителю квартиры.

– Хорошо у вас тут, по-домашнему», – отозвался солдат, окидывая взглядом пространство коридора.

– Ты раздевайся и проходи сначала в ванную, там полотенце висит зеленое справа, а потом жду тебя на кухне, – по-хозяйски стала командовать Марина Ивановна.

Быстро скинув солдатские кирзовые сапоги, Максим ощутил сразу же едкий запах своих грязных портянок.

– Впору кричать команду «Газы», – лихорадочно думал солдат.

В проеме коридора показалась хозяйка дома, и театрально помахав возле своего лица ладошкой, прыснула смешком по поводу едкого запаха исходившего от солдатских портянок.

– Ничего, ничего, не стесняйся, это солдатский запах и он честный!– проговорила Марина. – Если бы сын пришел из армии, для меня этот запах был бы самым лучшим! – как будто про себя прошептала женщина и смахнув украдкой слезу, ушла обратно в кухню.

Заперев за собой дверь ванной на шпингалет, Максим быстро сбросил пропахшую потом гимнастерку, галифе, синие солдатские трусы и майку на пол.

Включив душ, он с упоением встал под струящуюся  воду, теплым потоком смывающую грязь с тела.

"Как же хорошо, как же приятно стоять под душем в обыкновенной квартире, а не под душем в солдатской бане, где все имеет инвентарные номера, выдавленные на металле или нанесенные краской!" – размышлял рядовой.

Наслаждаясь мгновением эйфории, Максим на секунду забыл, где он находится и только чувство радости овладело им. Он совсем забыл, что отпущенное ему постовым время давно прошло, и тот солдат сейчас лихорадочно думал, как поступить дальше.

– Говорить старшему по пересыльному пункту про отпущенного солдата или не говорить вообще, как будто тот сам ушел в самоволку через забор? Нет, не говорить, иначе его накажут и вообще, он этого солдата никогда не видел! Может утром придет и тогда это его проблемы! – размышлял постовой.

Всего этого Максим не знал и теперь чувство беспредельной радости от душа, владело им. Вылезая из ванной посвежевшим и румяным от горячей воды, солдат поймал себя на мысли, что надевать сейчас грязное, пропахшее потом обмундирование и нижнее белье ему совсем не хочется.

«Что же делать, что надеть?» – крутилась мысль в голове.

Видимо мысль солдата была так сильна, что по двери ванной раздался короткий стук хозяйки.

– Максим, я тебе одежду сына принесла, ты мне открой дверь, я просуну вещи, – раздались слова Марины Ивановны.

– Вот это дело, теперь можно одеть чистое и уже выйти в кухню, – про себя подумал солдат, принимая в приоткрытую дверь вещи погибшего сына.

Быстро натянув на тело мужские трусы в цветочек, белую футболку и синие спортивные штаны с белыми лампасами по бокам, Максим ощутил себя гражданским человеком.