Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда

– Мрачновато выходит, Роман Семенович!

У Федора Ивановича от услышанного в горле пересохло. Он плеснул в кубок вина из кувшина, осушил в один глоток. Хорошее пиво, а вкуса почти не почувствовал. Ох и умен Роман Семенович, не только за свое княжество ратует – за все пограничье решил. И не подкопаешься – не в бровь, а в глаз. Верно ли все? У самого ведь такие мысли появлялись, да гнал их от себя, не в силах самому дерзнуть решиться на великое. Выходит, зря гнал. Раньше надо было думать о крепостях да единении княжеском. «Теперь-то уж навряд успеем подготовиться и встретить ворога во всеоружии. Как лето войдет в свои права, так татар и жди. А может, бросить Елец? Уйти с жителями куда подальше – под Владимир, или Муром, или еще дальше – к студеному морю…» И сразу – другая мысль: «Земли там уже все поделены, кем придешь? Чужаком? Плохо, никуда не годится. Тебе отец эти земли в управление дал – княжить, вот и надо свой долг исполнять. Князь – это ведь не только красное корзно да пиры. А честь? Князь – он в первую голову о бережении города и удела своего печься должен».

Федор Иванович и не заметил, что в трапезной молчание давно повисло. Кашлянул деликатно Роман Семенович, очнулся от дум тяжких Елецкий князь, поднял голову.

– М-да, нерадостно что-то, – сказал он. – Ты, Роман Семенович, поступай как надумал, а я на земле своей пока останусь. Коли разговор об объединении пойдет, я согласие свое дам, в том не сомневайся. А на чужие земли примаком – не пойду.

Выпили вина, да хмель не брал, и настроения веселого не было, оба тяжкими думами придавлены были. Поковырялись в блюдах нехотя – аппетит совсем пропал, но и не тронуть еду нельзя, чтобы хозяйку не обидеть. А вот выпивать – выпивали оба, и к вечеру уже нагрузились изрядно.

Слуги отвели Федора Ивановича в гостевую спальню, раздели, разули да спать уложили на мягкой перине.

Поутру, едва позавтракав, засобирался Федор Иванович в обратную дорогу, сколько ни увещевал его Роман Семенович остаться.

– На охоту вместе сходим – зайцев много развелось, молодость вспомним, – говорил он.

– Я бы со всем удовольствием, да время! – отговаривался Федор Иванович. – Его ведь ни за какие деньги не купишь, время-то. Готовиться к отражению набега надобно. Еще и к Олегу Рязанскому съездить надобно.

– Ты вот что, Федор Иванович, Олегу про наш разговор молчи пока – как соседа прошу.

– Княжеское слово даю, – протянул руку для пожатия Елецкий князь.

Обратно ехали небыстро. Дружинники бы и погнали лошадей, да князь неспешно едет, в думы погруженный. Ну так то его дело, на то он и князь. А их дело – исполнять поручение.

Как бы хотел Федор Иванович оказаться сейчас на их месте! Всего и забот – брюхо набить, девок потискать да после кубка доброго вина попеть-поплясать.

А Федор Иванович тем временем думу думал об Олеге Рязанском. Очень непростым человеком был князь. Княжить стал с пятнадцати лет, получив удел из рук отца, князя Ивана Ивановича Короткопала. В юности во всем полагался на советчиков своих. С ними князю повезло – мудры и осторожны были. А потом и сам взматерел, опыта и хитрости набрался. Велико княжество было – от Дона до Коломны почти, ежели с севера на юг, а с востока – с Мордовией граничит, с запада – с княжеством Новосильским.

Да не это главное, три силы рядом – Литва, Орда и Великое княжество Московское. И каждая сила Рязань под себя подмять хочет. Вот и приходится Олегу Ивановичу крутиться.

Орде как наиболее сильному врагу в открытую он противостоять не может, чтобы княжество не погубить. Где лестью, где данью, где помощью воинами откупится. А все равно басурмане чуть не каждый год то саму Рязань разорят, то по землям его пройдутся.

Но и Олег не лыком шит. Мстит потихоньку татарам. Взять битву Орды с Дмитрием на Куликовом поле. Олег числился в союзниках темника Мамая – вместе с князем Нижегородским и Тверским. Еще один союзник с войском польским у Мамая был – Ягайло, князь литовский.

Олег Иванович, узнав о планах татарских и выступлении их, гонцом сообщил князю Дмитрию, дав ему возможность собрать ратников и выдвинуться вперед, навстречу Мамаю. В войско Дмитрия многих бояр своих с дружинниками послал, переодев ополченцами да наказав стяги рязанские не брать, буде татары воинов его не опознали.

Храбро рязанцы сражались, семьдесят бояр головы на Куликовом поле сложили, а московских бояр – только сорок. Сам же Олег с пятитысячной ратью дорогу воинам Ягайло перекрыл, маневрировал, проходу не давая.

А уж бой на Куликовом поле кипел! Ягайло ведь всего в одном дневном переходе от Мамая был, но к битве так и не поспел.

Когда отбросил Ягайло рязанцев да на поле Куликово заявился, битва уже закончилась, и русичи гнали разбитых татар. Обозленные литовцы напали на русские обозы и вырезали раненых.

Вот и думай – враг Олег Иванович Дмитрию да сыну его Василию или тайный союзник.

С другой стороны, Олег Рязанский хану Тохтамышу при его походе на Москву броды через реку Оку показал. Только это не спасло земли Рязанского княжества от разорения, когда Орда осенью обратно возвращалась.

Конечно, Олег выигрывал, убивая одним выстрелом двух зайцев, ведь в войне слабели сразу два его врага – Орда и Москва.

А через три года, 25 марта 1383 года, Олег Иванович взял на меч Коломну – город княжества Московского, добыл богатые трофеи, взял в плен воеводу коломенского Остея Александра Андреевича со многими боярами. Олег тогда быстро ушел из Коломны, понимая, что город ему не удержать. Дмитрий вдогон послал рать во главе с Владимиром Храбрым, которого поддерживали своими дружинниками Михаил Андреевич Полоцкий, Роман Новосильский и князья Тарусские.

Битву при Скорпищеве Олег проиграл.

А через два года Олег Иванович мир на вечные времена с князем Московским подписал и женил своего сына Федора на дочери Дмитрия, Софье.

Хитер Олег – где земли прикупит, а где браком выгодным позиции свои укрепит – как с Титом Козельским, чей сын Иван женился на дочери Олеговой.

Запутано все, но при всем при этом княжество Рязанское богаче соседей и дружина у Олега сильная. Церкви и монастыри Олег на земле своей ставит, за что его священники, монахи и паства почитают. Изворотлив, как дипломат генуэзский, кое в чем и поучиться у него не грех.

Чем ближе Федор Иванович подъезжал к Ельцу, тем больше крепло решение – надо к Олегу в Рязань ехать, может, что умное и дельное присоветует.

Пробыв дома три дня, князь Елецкий выехал в Рязань.

Ехали – для скорости – верхами, без обоза. На этот раз князя сопровождал десяток из старшей дружины. Свита и охрана – это обязательно, чтобы каждый видел, не голодранец какой за подаянием в Рязань едет.

Верстах в пятнадцати от столицы рязанской мимо славного монастыря проехали, Богородице-Рождественского Солотчинского. Сложен из белого камня, красив и неприступен. Федор Иванович даже им залюбовался.

А через три версты показался еще один монастырь – поскромнее, Зачатьевский женский. А с холма уже и Рязань видать – стенами каменными опоясана, луковки церквей над стенами возвышаются. Большой город, дворов на двести служилого люда. Со стены бдительная охрана маленький отрядик заметила, а главное – корзно красное, княжеское. Вестимо, гонца ко князю срочно отправила. И правильно, пока Федор Иванович ко дворцу Олегову подъедет, ко встрече все готово будет.

Так и вышло. Когда Елецкий князь подъехал ко дворцу, ворота были распахнуты, и во дворе слуги ждали высокого гостя. Они взяли коня под уздцы, Федора Ивановича под локотки поддержали, когда с седла спрыгивал. И не потому, что немощен, а токмо для почета и уважения для.

А на крыльце уже показался сам Олег Рязанский – в красном корзно и красных сафьяновых сапожках. Под корзно – рубашка шелковая зеленая и такие же штаны. На голове – шапка соболиная, роста сам среднего, худощавый, подвижный и, как истинный рязанец, светловолос. На лице – бородка русая, глаза смотрят на гостя приветливо.

– Рад видеть на своей земле князя Федора Ивановича!

Олег спускался по лестнице, раскинув руки для объятий. Там, на лестнице, и обнялись, расцеловались троекратно.

Поднялись на крыльцо, а тут уж княгиня Евфросинья с серебряным, с золоченой ручкой, ковшом с вином.

Испил вина Федор Иванович, ковш перевернул да поцеловал княгиню.

– Хорошо винишко-то! – похвалил вино князь Елецкий.

– Ключник мой, Лукьян, расстарался, фряжского вина прикупил. Коли понравилось, бочонок подарю.

Олег полуобнял Федора, проводил в гостевой зал – помещение довольно большое. На образа перекрестились, уселись в кресла. Оба – князья, равны по положению.

Разговор пошел, как водится, о малозначащем: погоде, видах на урожай. Потом уже взаимно поинтересовались – здоровы ли дети да супружницы.

– По-моему, нам за стол пора, гостю подкрепиться с дороги надо, – поднялся Рязанский князь.

– Поговорить бы, Олег Иванович.

– Опосля, завтра. К тому же зять мой подъедет, Иван Мирославович, беседа куда как лучше выйдет. А сегодня пить-гулять будем. Не каждый день мой добрый сосед князь Федор Иванович в гости жалует.

Они прошли в трапезную. Олег во главе стола длинного сел, Федора Ивановича по левую почетную руку усадил. Рядом с Олегом – с торца стола – и княгиня уселась.

Федор обвел взглядом сидевших за столом. Да тут вся знать боярская! Епифан Кореев, переговорщик искусный, что с Мамаем да Ягайло переговоры вел; боярин Станислав, Сафоний Алтунаевич, Никита Андреевич, дядька Монасея, сокольничий Юрий, оба Яковлевичи, староста Гобой. Можно сказать, все видные люди Рязани на обеде, немногих только и не хватает: того же Ивана Мирославича, да Александра Тимоша, да Павла Соробича, да Семена Федоровича по прозвищу Кобыла Вислой, перебежавшего с литовской службы сначала в Москву, а потом и к Олегу в Рязань.

Всех в лицо Федор Иванович знал и, встречаясь глазами, головой кивал в приветствии.