Двурогий. Попаданец к Александру Македонскому

– Сам попробовать хочешь?

– Хочу.

Под приглядом механика Алексей вместе с другими воинами, обслуживающими баллисту, крутил тяжелый ворот, поднимал груз – противовес. Потом вдвоем они еле подняли камень, уложили в широкую и мощную кожаную петлю, сшитую из нескольких слоев свиной кожи.

– А теперь бей по рычагу, – кивнул механик.

Бить надо было сильно. Алексей ударил кулаком, станина содрогнулась, камень в петле прошел буквально рядом и улетел к городской стене. Бум! Глухой удар – и облако пыли из каменной крошки обозначили место попадания.

– Вот так мы работаем. Никого мечами не колем, и труд наш тяжел. Но без механизмов воинам город не взять, – грек улыбался во все тридцать два зуба.

Да, пускать камни из баллист и катапульт – занятие для физически крепких мужчин. Не зря механики пользовались в войсках всех армий уважением и повышенным жалованием.

Осада города длилась почти два месяца. И каждый день камни из баллист методично били в стены. Александр не торопился. С одной стороны, жители города и воины ослабеют, поскольку город окружен и подвоза продовольствия нет, а запасы в жарком климате сделать сложно. А с другой – не собирался нести потери, штурмуя целые стены. Вот сделают баллисты пролом, тогда другое дело. В этом случае все решит превосходство в силах, а их у защитников города не много. Персидский гарнизон не столь многочислен, а жители, вздумай они сопротивляться, – вояки слабые.

Все же настал тот день, когда стена рухнула, образовав брешь. Алексей этот момент видел. Камень из баллисты угодил точнехонько в выбитое в стене углубление, выбив каменную крошку. Стена устояла, затем раздался треск, по стене поползли трещины. Очень быстро они увеличивались, и изрядный кусок стены с грохотом рухнул, подняв кучу пыли. Этого момента в лагере Александра ждали. Тут же заревела сигнальная труба. Воины стали строиться в фаланги. Конница не спешила, ворваться в брешь – это дело пехоты. А когда гоплиты смогут пробиться к воротам и открыть их, тогда конница ворвется в город, растечется по улицам и начнет рубку всех, кто окажет сопротивление. Поскольку город не сдался на милость победителя, Александр решил проявить жестокость, дабы устрашить жителей других городов. Отдал приказ персов и жителей, кто оружие в руках держит, в плен не брать, убивать на месте.

Фаланга Алексея по команде Фотиса бросилась к бреши в стене. Там уже мелькали фигуры персов, которые пытались организовать оборону. Греки бежали к пролому с громкими криками. Как любил говаривать Фотис: «Надо, чтобы глас наш долетел до ушей богов». А еще рев гоплитов пугал противника. Алексей не был в первой шеренге, те уже начали биться с персами. Звон оружия, крики. Он улучил момент, прыгнул в сторону, между дерущимися и городской стеной, побежал. За ним – еще несколько гоплитов. Навстречу с десяток кардаков, персидских пехотинцев. На Алексея набежал перс высокий, жилистый. Такие в бою выносливы. Все удары Алексея мечом принимал на большой круглый щит. Алексей крепче и мощнее противника, удары наносил сильные. Не окованный по краям деревянный щит перса, обтянутый кожей, не выдержал, щепки полетели, а Алексей знай мечом работает. Еще удар – щит раскололся, в руке у перса только ручка щита с умбоном. Перс на мгновение растерялся, и Алексей уколол его в грудь. Противник упал. Надо помогать своим: все греки, что побежали за ним, связаны боем. Алексей забежал сзади, стал рубить мечом противника по спинам, плечам. Минута – и все персы поражены. Гоплиты добили раненых. Великий Александр приказал пленных не брать.

Галикарнас по площади велик, улицы по-восточному узки и кривы, только повозке протиснуться. Через пролом в стене в город врывались все новые воины. Алексей, а за ним и другие греки побежали к воротам. Надо их открыть, тогда в город ворвется конница. Но у ворот сильная стража. На Алексея копейщик наскочил, сделал выпад, Алексей щитом копье в сторону отбил, ударил мечом мощно по дереву и перерубил. Копейщик с коротким древком остался фактически безоружный. Не пощадил его Алексей, убил. Рядом схватка кипит, греков два десятка, а персов в два раза больше. Но к грекам каждую минуту подкрепление прибывает, тогда как силы персов тают. Стракис сумел к воротам прорваться, взялся за мощный засов. Засов тяжел, фактически обтесанное в брус бревно с рукоятями. Обычно такой засов сдвигали несколько человек. Уперся Стракис, мышцы вздулись буграми под кожей. Один из кардаков, осознав опасность, подбежал и пронзил грека копьем. Острие грудь пробило, глубоко в дерево ворот вошло. Грек безвольно повис, как приколотый булавкой жук в коллекции энтомолога. Алексей немного не успел спасти товарища, домчался, голову персу снес. К нему другие гоплиты на помощь пришли. Алексей щит за спину закинул, чтобы и его не пригвоздили. Навалились дружно, сдвинули хорошо смазанный брус в сторону. Потянули створки, разбежались в стороны, потому что сразу через распахнутые ворота ринулась конница. Сначала легкая, за ними тяжеловооруженные, закованные в бронзу и кожу гетайры, ила за илой. Все, теперь город персам не удержать. Всадники по улицам скакали, сбивая неосторожных жителей, рубили убегающих персов, даже тех, кто бросил оружие. Алексей присел сбоку ворот, рядом гоплиты из десятка. Потери были велики, в дюжине половина осталась. Кто ранен, другие убиты. Алексей, прошедший много битв, к крови и смерти привык, но когда теряешь товарища, на душе печально, скорбно.

К вечеру город очистили от персов, но по приказу Александра все городские ворота закрыли, поставили охрану. Александр за непокорность, активную помощь жителей персидскому гарнизону, решил всех продать в рабство. И продал. Связанных веревками жителей вели к морю, сажали в трюмы кораблей, везли в Европу, продавали на невольничьих рынках. В один день большой и богатый город опустел, и ветер нес по его улицам мусор.

Александр двинул армию дальше. Небольшие города, жители которых были уже наслышаны о печальной участи Галикарнаса, сопротивляться не стали, сами открывали городские ворота.

После Галикарнаса, где греческая пехота понесла незначительные потери, Алексея назначили на самую младшую командирскую должность. Он не напрашивался, но лохаг, командир отряда гоплитов в четыреста человек, принял решение сам. В дюжину Алексея вместо убитых и тяжелораненых пришли новобранцы, греки из освобожденных от персов прибрежных городов. Их пришлось обучать в свободное от переходов время. Армия Александра не стояла на месте.

Многочисленный персидский флот не позволял прибыть подкреплениям армии Александра, а еще мог высадить десант персов в тылу македонцев. Александр захватывал все прибрежные города, лишив таким образом флот противника берегового базирования. Момент важный: кораблям нужно пополнение провизией, питьевой водой, места для ремонта, укрытие от бурь.

Дарий тем временем собирал армию для сражения с Александром. Набирал наемников, подтягивал из глубины Персии пехоту, конницу. Войско получалось огромное, в три раза превосходившее армию Александра. Греческих гоплитов – наемников – двенадцать тысяч, а всего немногим более ста тысяч конных и пеших. Александр же имел тридцать пять тысяч пехоты и пять тысяч всадников. Армии сошлись в ноябре (мемактирион месяц по македонскому календарю) 333 года до н. э. на побережье Исского залива Средиземного моря. Дарий поджидал Александра на равнине у местечка Сохи. Армия Александра совершала переход через ущелье в горах, и Александр не спешил выйти на равнину, где персы получили бы явное преимущество из-за большей численности. Александр вышел из города Исс[4 - Современный Искендерун в Турции.], Дарий город тут же занял. Александр решил дать бой в долине реки Пинар. С одной стороны – Оманские горы, с другой – море. Ширина долины всего два с половиной километра. Александр сумеет использовать пространство, ударив всеми силами, а Дарий будет вынужден строить огромную армию в глубину, а не по фронту. Александр поставил в центре войска фаланги (девять тысяч македонцев и десять тысяч греков) с глубиной построения восемь шеренг. Правый фланг, у гор, занимал Пердикка. Здесь же тяжелая конница гетайров под командованием Филоты – две тысячи всадников. За ними критские лучники и легкая пехота варваров – две тысячи воинов. Левый фланг, у моря, занимали Птолемей и Мелеагр под общим командованием Пармениона. За ними стояла тяжелая фессалийская конница – тысяча восемьсот всадников, конница греков – шестьсот человек, далее в глубину – пехота фракийцев и иллирийцев, всего семь тысяч воинов.

Армии разделяла река Пинар, неглубокая, но местами с обрывистыми берегами. Дарий напротив фаланг Александра поставил фаланги греческих наемников, по их флангам – персидскую пехоту, от моря до гор. Конницу под командованием Набарзана поставил на правый фланг, у моря. Колесница самого Дария с личной охраной располагалась по центру, за греческими наемниками. Из-за тесноты долины Дарий не мог задействовать все силы, и преимущество в численности сошло на нет. Дарий считал иначе. Поворачивая голову, видел свое многочисленное войско, и самодовольная усмешка трогала его уста.

Александр не стал выжидать, бросился в атаку своим правым флангом во главе конницы. Тяжеловооруженные гетайры легко сломали сопротивление персидской пехоты. Неважная подготовка, короткие копья – и персы сначала попятились, потом побежали. Гетайры напирали, вклинивались в позиции персов, заходя сначала во фланг, а потом и в тыл греческим наемникам.

В центре македонская и греческая фаланги армии Александра легко преодолели реку, выбрались на берег. Наемники-греки не стали стоять, побежали навстречу противнику. Завязался бой крупных сил пехоты. Силы, вооружение и опыт гоплитов с обеих сторон примерно были равны. Конница Дария на своем правом фланге форсировала реку, атаковала фессалийскую конницу Александра. Напор всадников Набарзана был так силен, что фессалийцы стали медленно отступать. Александр опасность вовремя увидел и осознал. Развернув илы гетайров, ударил во фланг и тыл греческих наемников. Он еще по бою при Гранике помнил, что греческие гоплиты армии Дария держались дольше всех и оказали ожесточенное сопротивление, пока почти все не полегли. Развернуть в бою плотные шеренги фаланги затруднительно – слишком плотно стоят воины. Каждый воин щитом прикрывает свою левую часть тела и правую сторону соседа. Фаланга сильна глубиной шеренг. Сразили воина из шеренги впереди, его место занимает гоплит из шеренги сзади, и снова строй монолитен. На противника это действует деморализующе. Вроде бьются, а шеренги целые. Но пехоте держать удар спереди и сзади почти невозможно. Наемники стали пятиться, теряя воинов.

Алексей стоял в третьей шеренге греческих гоплитов против таких же греков у Дария. Выучка по уровню схожая, вооружение один в один. И греками снова командовал Мемнон. Когда труба прозвучала, дав сигнал к атаке, вместе с другими воинами через реку перебрался. Помог себе взобраться на берег, опираясь на копье. Фаланга полностью выстроиться не успела, как противостоящие наемники в наступление двинулись. Шаг вперед – и удар мечом по умбону щита. Грохот железный для устрашения врага. А только гоплиты Александра и сами так умеют, не убоялись. Сшибка первых шеренг самая страшная, и редко кто в первой шеренге при атаке выживает. Каждая фаланга копьями ощетинилась. У первых шеренг копья короткие, у второй и третьей длиннее, перед фалангой – частокол из острого железа. Отступить назад или в сторону отойти невозможно, ряды плотные. Сошлись. Грохот железа, стоны раненых и хрипы умирающих. Копья, если они не сломались или не завязли в щите или теле противника, бросили. На короткой дистанции копье не самое лучшее оружие. Схватились биться на мечах. Алексей старается все удары не на меч принимать, а на щит, экономя силы. Из третьей шеренги после столкновения пехотинцев он уже в первой был, перешагнув павших воинов. Удар наемника принял на щит, еще удар – снова по щиту. Наемник опытен, но ростом Алексею уступает, все же большинство ниже Алексея на голову. А рост преимущество в мечном бою дает. Алексей после удара наемника сам удар нанес – уколом. Опыт-то уже большой. Упал наемник, а на его место другой вперед выступил, со свежими силами накинулся. Кричит Алексею:

– Собака македонская!

Кто бы говорил, сам царю Дарию за серебро продался. Алексей расправился с наемником быстро. Улучив момент, ударил противника по руке с мечом, отрубив по локоть, вторым ударом – укол в шею. А только напирают наемники. Полоска берега, на которую фаланга Алексея взобралась, неширока. Греки Александра сначала остановились, завязли в бою, потом медленно, шаг за шагом, пятиться стали. Замысел начальника наемников понятен: сбросить гоплитов Александра в реку.

Македонский, хоть сам участвовал в сражении, с высоты коня наблюдал за полем боя. Увидев, как его пехоту теснят к реке, повернул илы всадников. Рубка пошла страшная. Один тяжеловооруженный, закованный в броню гетайр стоил нескольких гоплитов. Вмиг полегли несколько шеренг на левом фланге наемников. Когда на фланге и в тылу противник, причем превосходящий по силам, никто не может остаться спокойным. Наемники дрогнули, попытались развернуть фалангу. Это и в спокойной обстановке непросто: фаланга имеет существенный изъян – ее почти невозможно повернуть, сменить направление движения, а еще использовать на пересеченной местности. Алексей об этой уязвимости знал. Как и Македонский – не зря он изучал воинские искусства и стал великим завоевателем, получив у азиатских и арабских народов прозвище Зулькарнайн.

В войске Дария греческие наемники – гоплиты – были наиболее подготовленной, сильной частью войска. И когда гетайры врубились в фалангу, она дрогнула, потеряла строй. Паника в бою страшнее любого противника. Греки-наемники начали отступать, потом побежали. Александр же с группой гетайров пробивался к колеснице Дария. Ее было легко узнать как по телохранителям Дария в позолоченных доспехах, так и по флагу. Когда часть телохранителей – не самых плохих воинов – пала, Дарий не выдержал, развернул конницу и помчался прочь.

На глазах Дария гибла его армия, его личная охрана, приближенные, среди которых было много родственников. Но Дарий спасал свою жизнь, надеясь в скором времени собрать армию и отомстить Македонскому за перенесенный испуг и унижение. В схватке Александр пострадал: один из личной охраны Дария смог легко ранить полководца в бедро. С бегством Дария началось паническое отступление с поля боя его войска. Подчиненные всегда смотрят на начальника, он для них пример. Случилась давка, и многие были затоптаны, другие пали от рук своих же, прокладывавших себе дорогу оружием. Дарию после бегства удалось собрать четыре тысячи воинов-персов, с которыми он пересек реку Евфрат. Александр беглецов не преследовал, хотя его командиры призывали догнать и истребить. Греческие наемники, которых уцелело в битве восемь тысяч из двенадцати, бежали в горы, затем переправились на остров Кипр.

Армии Дария еще повезло, так как воины Александра бросились грабить богатые обозы, а не добивать войско персов. В обозах – имущество самого царя, его семьи, многочисленной родни, двора, довольно большого по азиатским традициям. Войско Александра в случае победы имело право на трофеи, и оно их получило. Мало того, в обозе, в шелковом большом шатре оказались мать царя, его жена и дочери. Для Александра такая добыча богаче и желаннее золота. И для всей Персии знак. Если Дарий не смог защитить свою семью – дело для каждого мужчины святое, – то народ разочарован. Сильный удар по престижу Дария. А еще Дарий с пленением семьи упал в глазах правителей соседних стран, и их же устрашил Александр. Жена Дария вскоре умерла, а дочь царя Александр взял в жены после индийского похода. Жест знаковый – породниться с царской кровью – и для персов доброжелательный, примиряющий.

Больше всего правителей соседних, а то и дальних стран напугал факт несопоставимых потерь. Меньшая по численности армия Александра одержала победу, потеряв убитыми триста пехотинцев и сто пятьдесят всадников, в основном фессалийцев. Дарий же потерял половину армии – до пятидесяти тысяч пеших и конных. Вести о битве при Иссе сразу разлетелись по цивилизованному миру, кого-то радуя, кого-то шокируя, устрашая. До сих пор армия Дария считалась непобедимой, огромной, и мало было желающих попытаться захватить земли или города великой империи. Правители узнали, что появился новый сотрясатель мира, великий полководец, доселе известный только в Македонии.

Алексей, когда армия Дария бежала, тоже ринулся к обозу. Вооружение и броня на нем надежная, а жалование скудное, только прокормиться самому и слуге. Воины имели единственный способ разбогатеть, помочь семьям – трофеи. Многие зарились на дорогие ткани, шелк, шитую золотыми нитями парчу, дорогую, но бесполезную утварь царской семьи или его двора. Такие трофеи занимают много места, а ценность их не так велика. Алексей искал только золото или серебро. Только этот «презренный» металл мог позволить купить землю или дом либо необходимые вещи. Ни землю, ни дом он покупать не собирался. Теплые вещи, вроде шубы, в жарком климате не нужны, вполне хватало одежды воина. Алексей был неприхотлив, не собирался обзаводиться семьей, да и чувствовал себя человеком временным. В любой момент он мог вернуться в свое время. Но золото – мерило успеха воина в походе. Смел, удачлив – докажи. Уже не столько материальная сторона, как моральная. Между воинами завязывались потасовки при дележе трофеев. Бились на кулаках за кусок парчи, боролись. Это не возбранялось. А за применение оружия наказывали строго. Меч – для боя с противником, а не со своими товарищами. В лучшем случае изгоняли из армии, если последствия незначительные. А коли вред существенный, вроде смерти, виновного ждала казнь. Причем расправа была быстрая и прилюдная, с объявлением вины.

Алексей одним из первых накинулся на невзрачную повозку под тентом. Оказалось – походная казна. Он успел схватить мешочек с золотыми монетами, изрядного веса, килограммов пять. Тут же подбежали другие воины, и через пару минут повозка опустела. Отобрать взятый на меч трофей не мог никто. Ни лохаг, ни стратиг, ни сам Александр. Алексей посчитал, что за тяжелый бой и риск сегодняшняя добыча вполне адекватная. После битвы при Гранике он не поимел ничего. Нашел в обозе греческого войска своего раба Криса, вручил мешок.

– Отвечаешь головой! Пропадет хоть одна монета, будешь бит нещадно!

– Слушаюсь, хозяин.

Рабу на Алексея обижаться грех. Не бьет, кормит, поручениями не изматывает; постирать одежду после боя да приготовить похлебку – работа вовсе не тяжелая для молодого и здорового мужчины. Конечно, раб мог убежать, прихватив ценности. Но куда он денется, если на всех дорогах заставы Александра. И на судно не сесть, чтобы переплыть Средиземное море. А поймают – забьют палками или камнями. Умереть от меча – удел воина, а не раба. Крис в каком-то городе прихватил для скромной поклажи тележку: два деревянных колеса, дощатый ящик для груза. Многие рабы ему завидовали, поскольку везти легче, чем тащить на себе, обливаясь потом.

День до вечера армия грабила и делила обоз. После ночевки по приказу младших командиров стали собирать на поле боя оружие, доспехи. Все это железное добро стоило изрядных денег. Грузили на опустевшие подводы обозов Дария. Потом принялись хоронить своих павших по традициям их земель. И только после дня отдыха войско двинулось дальше.

Вечером Алексея вызвал Фотис. Такие вызовы по вечерам по пальцам одной руки пересчитать можно. Неужели в командовании дюжиной есть упущения? Или кто-то из воинов совершил проступок, хуже того – преступление? Командир, пусть самого малого подразделения, отвечает за свое воинство. Так в каждой армии мира заведено.

Однако вопреки ожиданиям Фотис встретил его приветливо. Пригласил сесть за стол, разделить трапезу, вполне обычную – финики, сушеные фрукты, свежеиспеченные пшеничные лепешки. Конечно, под разбавленное вино. В жарком климате оно хорошо утоляло жажду.

Не спеша поели, выпили. Потом, как понял Алексей, Фотис приступил к главному.

– От укуса блохи не умирают, но уж больно неприятно и отвлекает от дел. И лучше блоху убить.

– Верное замечание.

– Ты знаешь, кто командовал греками-наемниками у Дария?

– Мемнон.

– Верно. И воинство свое он готовил хорошо. Да ты сам видел. Дважды против армии Александра греки Мемнона выступали и держались крепко.

– Видят боги – святая правда.

– Ныне он находится далеко в наших тылах. Набирает воинов, делает набеги на города, взятые Александром на меч, убивает правителей, грабит обозы. Наши обозы!

Фотис поднял палец вверх, чтобы Алексей прочувствовал важность момента. Да ему и так понятно. Когда в своих тылах рыщет крупная вражеская группировка, это опасно. В любой момент, зачастую самый напряженный, могут ударить в спину, поднять панику и в конечном итоге повлиять на исход боя. Вполне естественно, что Александр как опытный полководец решил расправиться с Мемноном и его греками. Да, он наемник, как и все его воинство. Но воюет за Дария честно, с поля боя не убегал, что делали даже персидские воины и военачальники, покрывая себя позором.

И Алексей предположил, что лох Фотиса направят на разгром Мемнона, что было бы вполне логично. Но дальнейшие слова Фотиса повергли Алексея в шок.

– Ты молчишь и внимаешь, и это правильно. Тебе оказана великая честь, в немалой степени как знатному кулачному бойцу. Царь повелевает тебе убить Мемнона.

– Как?

Алексей даже вскочил с лавки. Идти на Мемнона своей дюжиной? Да у него половина новобранцев, толком не умеющих владеть мечом. Да даже если бы в дюжине были отборные и опытные воины, что они могут против Мемнона?

– А это решать тебе. Исполнишь волю правителя – получишь повышение и почет. Не сможешь – значит, слаб, переоценили тебя.

– Подожди, Фотис. Голова кругом идет. Я понял, что должен идти к Мемнону один и убить его?