На родном Оилтоне

– Или тебе такой вариант не нравится?

– Хм! Нравится! Еще как нравится! Но… как бы тебе это правильней сказать…

– Не стесняйся, говори словно старшему брату!

– Да?! Ладно… Так вот она просто жутко… ну очень жутко развратная… Я представить себе не мог, что такие вещи можно вытворять…

Я бросил короткий взгляд в сторону Амалии. Та всем своим видом полностью отрицала только что услышанное. Но мне на память тут же пришло воспоминание о притворяющейся рабыней Ренате и о ее якобы хозяйке, мучительнице Эльзе, и я тяжело вздохнул. И еще раз переспросил своего товарища:

– Но ведь тебе все понравилось?

– Конечно! Но… я боюсь, что это слишком уж неправильно…

– Поверь мне, нет ничего неправильного между вами! И не может быть. Главное, чтобы вы наслаждались добровольно и с удовольствием.

– О! Этого как раз у нас полно! – Цой Тан мечтательно улыбнулся. – Просто меня терзали сомнения по этому поводу…

– Успокойся, сомнений в постели быть не должно!

На наш оживленный диалог обратила внимание дотошная тетушка Освалия и любезно поинтересовалась:

– Уважаемый барон! Как вашей светлости нравятся холодные блюда?

– О! Они просто божественны! Мы как раз с графом обсуждаем их достоинства! Вполне справедливо опасаясь выглядеть невоспитанными, набросились на ваше угощение так, словно приборов не существует.

– Ах! – Польщенная хозяйка мило улыбнулась. – Мне всегда нравится, когда мужчины дают волю своему аппетиту и ведут себя за столом без излишнего этикета. Полагаясь лишь на здоровые инстинкты своих желудков.

Корт Эроски вытер губы салфеткой и с пафосом произнес:

– Истинные аристократы должны вести себя за столом так, словно они присутствуют на званом обеде у императора.

– Да полно тебе! – Его тетя с некоторой долей ехидства прищурила глаза. – Ну-ка вспомни, как вы с ребятами во время путча моусовцев вваливались ко мне на кухню и рвали зубами все, что только считалось съестным? При этом не только вилок не искали, но и руки помыть не удосужились. Вспомнил?

– Так это совсем другое дело! – воскликнул засмущавшийся, но не переставший улыбаться Корт. – Насколько я помню, и ты в тот момент, когда нам тарелки на стол подносила, под окном чуть ли не на четвереньках проползала – боялась шальную пулю через стекло поймать. И кстати, не наряжалась каждые два часа в новое платье, а ходила в простом комбинезоне…

Под благожелательный смех присутствующих за столом тетушка с укором покачала головой:

– Ай да племянничек! Умеешь уколоть в больное место. Но ведь тогда и нельзя было иначе… Самая настоящая война шла…

– Да я вами горжусь несказанно! – заверил ее Корт и стал рассказывать для остальных гостей: – Вы бы знали, какая она бесстрашная героиня! Ведь она с чердака нашего столичного дома уничтожила четверых пулеметчиков из снайперской винтовки! У нее даже за это есть боевая награда от самого императора!

– Во-первых, никакого геройства для уничтожения врагов и не понадобилось! – стала скромничать тетушка Освалия. Но ее лицо заметно раскраснелось от боевых воспоминаний, а глаза засверкали холодной решимостью и бесстрашием. Именно такой она мне нравилась и лучше всего вспоминалась. – А во-вторых, наградил меня лично Тантоитан Парадорский. И от такого героя получить награду еще почетнее, чем от самого императора! Помню, он при этом поднял меня одной рукой, вторая была ранена…

– Мама! – вмешалась в рассказ матери Амалия. – Со временем многое меняется, и не всегда стоит гордиться подобным знакомством!

– А я всегда говорила и говорю: не мог Тантоитан стать предателем! – с чувством воскликнула хозяйка дома.

Похоже, здесь частенько проходили ожесточенные споры на эту тему. Мне стало интересно мнение о себе самом, пусть и в прошедшем времени. Поэтому я подлил масла в огонь:

– Мне даже не верится! Какое совпадение! Значит, именно про вас мне рассказывал Танти?! И про то, как вы уничтожили четверых пулеметчиков и как он вас наградил своим Изумрудным Листком, орденом за отвагу?! Он еще говорил о боевом друге тех времен, вашем племяннике. Только имени не называл и фамилии. Но я уверен теперь, что это ты, Корт!

В образовавшейся тишине на мне скрестились взгляды всех присутствующих. Даже Цой Тану не пришлось разыгрывать удивление. Первым заговорил Корт Эроски:

– Действительно, мы славно повоевали бок о бок одно время… И я до сих пор считаю его образцом для всех воинов нашей империи! – На последних словах он сделал особое ударение и посмотрел в сторону своего отца, который пытался что-то возразить, но так и промолчал под решительным взглядом сына. Только вздохнул безнадежно. А молодой виконт вновь обернулся ко мне: – Но ты-то откуда его знаешь?!

– Да он мне жизнь спас! И не раз, и не два, а постоянно, в течение полугода! Ведь это именно благодаря ему я стал следить за своим телом и прошел все доступные этапы боевой подготовки. Именно он научил меня сражаться за свою жизнь и бороться за лучшее место под звездами. И мой отец просто души не чает в этом человеке…

– Постойте, ваша светлость, постойте! – ворчливым голосом перебила меня тетушка Освалия. – Теперь возвращаемся к вашим словам «и не раз…», и именно с этого места подробно, ничего не пропуская, как родной маме, излагаете события, происшедшие с вами в компании с Тантоитаном Парадорским! И не вздумайте что-то забыть или упустить сознательно.

– Так ведь я сам собрался послушать ваши рассказы о его приключениях и ваши мнения про его личные качества! – возразил я.

Мне совсем не хотелось повествовать о себе от имени Артура Аристронга, но против большинства возражать трудно, тем более что и Корт мне пообещал:

– А мы тебе потом расскажем столько, что тебе и слушать надоест!

– Ладно. Только не буду называть точные координаты и некоторые имена. Может, это кому-то повредит…

И сжато, кратко пересказал те события, что произошло со мной на Нирване. Говорил я не своими словами. Пред моими глазами словно проплывали строчки дневника, который я прочитал с разрешения Артура, когда находился с ним под крышей одного дома. В этих весьма литературных юношеских воспоминаниях наследного барона я представлялся истинным героем и настоящим спасителем всех униженных и оскорбленных. Непримиримым борцом за справедливость, идейным вдохновителем на великие дела, мудрейшим наставником и учителем.

В общем, пока я о себе рассказывал, так и хотелось посмотреться в зеркало: а вдруг над моей головой появился нимб и светится. Уж больно внимательно все меня слушали и смотрели в мою сторону, почти не моргая.

После окончания чуть ли не побуквенного повторения рассказа Артура даже Булька расчувствовался:

«Эх! Здорово этот парень пишет! Из него не только гениальный химик получится, но и писательский талант присутствует, несомненно! После такого повествования и слезу пустить не грех! Хочешь?.. Сейчас устрою!»

«Не смей! Так мне недолго и в артиста переквалифицироваться! Тем более что сейчас я хочу услышать их мнение о моей персоне…»

«А вот это как раз и не получится! – возразил мне риптон. – Время твое на обед истекло! Пора отправляться на экзамен!»

– Надо же! – Мое восклицание вслух заставило почти вздрогнуть. – Ведь мне на экзамен пора! Да и тебе, Корт! Или ты сдаешься заранее?

Мы оба вскочили, вызвав аналогичные движения за всем столом. И мой соперник громко воскликнул:

– У тебя против меня почти нет шансов!

– Хорошо хоть вставил слово «почти»! – засмеялся я и спросил: – А когда вы рассказывать будете? Ведь так нечестно!

– Во время ужина! – деловито проговорила тетушка Освалия. – После экзамена все собираемся за этим же столом.

– Э-э… нет, нет! – Когда все замерли от моих возражений, я продолжил: – Теперь моя очередь. Сегодня вечером я приглашаю вас всех к себе в гостиницу! В банкетном зале мы будем праздновать мое чудесное спасение! Явка обязательна! А если вдобавок вы, тетушка Освалия, проверите качество подаваемых нам блюд, я буду совершенно спокоен. Голодными не останемся! Договорились?

– Думаю, стоит захватить нескольких своих поваров! Что скажешь?

Последний вопрос она адресовала своему брату, отцу Корта. Но тот в ответ только развел руками:

– А с каких это пор ты стала в моем доме интересоваться моим мнением?

Глава третья