Найти себя

– Утверждать не берусь, но, может, и мы туда сбегаем?

– Так что же ты сразу не сказал?! – рассердилась Машка, вскакивая с плетеного кресла.

Я уже легкой трусцой двигался в сторону калитки, поэтому старался беречь дыхание.

– Как же можно без доклада к твоему величеству?

Пробегая мимо меня, подруга больно наподдала мне ладошкой пониже спины и пригрозила:

– За дерзость и хамство получишь после возвращения тройную порцию наказаний!

Понятно, что к основным событиям опоздали, а как позже выяснилось – нам в этом повезло. А все происходило так.

Вера взяла намного правее, а Катя вошла в обозначенный квадрат номер восемь левее. Потому что напрямик им мешал пройти тот самый неудобный овраг. Потерять друг друга девочки нисколько не боялись, умея имитировать крики как дневных, так и ночных птиц, а в скором будущем я вообще обещал соорудить мобильные переговорные устройства. Но и без техники пока справлялись преотлично.

Но вот впервые за нашу историю Вера услышала от сестры отрепетированный сигнал, обозначающий только одно: «Я его вижу!» Понятно, кого именно! Старшая из двойняшек замерла на тропе и некоторое время тщательно прислушивалась и присматривалась к округе. А потом забеспокоилась: второго сигнала «Иду по следу» не раздалось. Следовательно, Катя могла либо затаиться от близкого соседства с неизвестным, либо ведет его в эту сторону. В любом случае прятаться не стоило и оставаться на месте тоже. Поэтому Вера пошла навстречу. Все-таки они не во вражеском тылу, опасаться нечего, и встречи пусть даже неизвестно с кем наша б равая амазонка совершенно не опасалась. И ножи метательные при ней имелись, и приемам она к тому времени таким обучилась, что и с парой насильников могла справиться.

Шла медленно, осторожно и была весьма ошеломлена, когда неизвестный мужчина появился вдруг из леса с левой стороны, вышел на тропу и с невероятным удивлением уставился на девушку. Что он там делал в кустах, мы так и не могли додуматься, хотя потом облазили и ощупали в той стороне каждый квадратный сантиметр. По нужде ходить – смысла не было, да и следов не осталось. Что-то прятал или забрал, скорее последнее: потому что даже с миноискателем мы ничего не нашли.

Сам мужик смотрелся очень импозантно. Не в смысле одежды, конечно, этим он нисколько не отличался от тысяч грибников данной географической полосы. И не в смысле плотной фигуры крепкого детины лет шестидесяти на вид. А вот лицо умеющую уже неплохо разбираться в людях Веру впечатляло. Аскетичное, словно из камня вытесанное. С легким загаром. Губы тонкие, чаще упрямо сжатые. Глаза с глубинной, весьма странной чернотой. Причем нормальных белков наша подруга так и не рассмотрела: прищуренные щелочки на нее смотрели пристально, а весь его вид выражал удивление. Да и вопрос с его губ сорвался с удивленными интонациями:

– Девочка! Я же тебе сказал идти домой! Что ты здесь делаешь?

Верка сразу сообразила, что ее, как всегда, перепутали с Катенькой, и со всей наигранной скромностью подтвердила:

– Иду домой.

– Странно! Кругами, что ли? Или заблудилась?

Наша подруга и тут сообразила, как выкрутиться:

– А там овраг. Я в него соскользнула нечаянно, и пришлось на эту сторону выбираться.

Подобный ответ Грибника удовлетворил.

– Ладно, милая, иди и на овраги не отвлекайся. – А сам двинулся, не оборачиваясь, по тропе в направлении скалистой гряды.

Вера сомневалась в своих действиях только одно мгновение, боязнь за сестру пересилила желание проследить за незнакомцем. Она догнала медленно бредущую Катерину уже за оврагом и сразу поразилась отсутствию привычной реакции на ее вопросы:

– Катька! Ты его видела? Почему он тебя домой послал? Чего ты молчишь как мешком пришибленная? Ну! Отвечай!

Сестра скользнула по ней равнодушным взглядом, обошла стороной и вновь целенаправленно двинулась к дому. Вот тут как раз и мы с Машкой примчались. И уже все вместе принялись приводить загипнотизированную подругу в чувство. Потому что иного повода для такой одурманенной прострации и придумать не могли. Вначале у нас ничего не получалось. Катя из рук не вырывалась, если ее останавливали, на наши вопросы и слова реагировала только ответами «Иду домой» и «Так надо». Но как только вновь обретала свободу, стремилась к дому. Даже истерические вопли нашей королевы на нее не подействовали. Ничего не оставалось делать, как сопроводить ее и посмотреть, что будет дальше.

Оказалось, весь смысл гипноза заключался в отправке неожиданного свидетеля домой и искоренении из его памяти непосредственного момента встречи в лесу. Потому что наша подруга, как только вступила на подворье, замерла на месте, осмотрелась кругом, нахмурилась и удивленно спросила:

– А почему мы здесь?

– А где мы должны быть? – ответила ей вопросом Вера.

– Ну… в лесу! Мы ведь с тобой туда побежали?..

– Ага! Но по разным сторонам оврага. Ты это помнишь?

Катерина прислушалась к себе, недовольно поморщилась и призналась:

– Помню только, как в лес вбегали.

– А Грибника? – уточняла вторая лисичка. – Такой большой, сердитый.

Она подробно описала внешность незнакомца, но ее сестра только озадаченно мотала головой, подтверждая, что отрезок в добрых пятнадцать минут жизни у нее полностью вылетел из сознания.

Мы не знали, что нам делать: радоваться или опасаться. С одной стороны, становилось понятным, почему про Грибника никто ничего не знает и ничего не помнит. Тот просто приказывал случайным свидетелям забывать о встрече с ним. Это наводило на размышления, что в случае слишком пристального к себе внимания незнакомец может и более опасные меры воздействия применить. Как, возможно, и случилось в эпизоде с Яшкой. Ведь не факт, что они не столкнулись уже непосредственно в самой дырке и таинственный странник просто отпустил деревенского дурачка.

С другой стороны, мы все-таки удостоверились, пусть даже и косвенно, пусть даже и не на сто процентов, что некая тайна существует! Грибник – это не просто вымысел выжившего из ума алкоголика, а существующий объект, который можно зарегистрировать, увидеть, а то и пощупать. Оставалось теперь только этот объект разработать до конца.

Поэтому мы с приливом нового воодушевления рванулись на поиски следов. Понимали, конечно, что, скорее всего, ничего не отыщем, слишком много времени прошло, но зато посчитали себя обязанными довести сегодняшнее дело до конца.

Вначале прошли по всему возможному маршруту незнакомца. Разочарование нас постигло сразу: почти никаких следов ни в районе толстенных деревьев, где движущийся объект засекла мигалка под номером восемь, ни в районе скал, куда он отправился, мы не обнаружили. Только в том месте, где Вера столкнулась с Грибником на тропе, мы отыскали несколько четких отпечатков обуви. Причем весьма малого д ля такого огромного мужчины размера: всего лишь тридцать девятого. Да и само место, как уже упоминалось, обыскали с невероятным тщанием.

И только когда стемнело, собрались в доме и устроили итоговое совещание по сегодняшнему дню. Спорили над картами и над планами долго, кричали сильно, и большое счастье, что дом наш стоял на отшибе, а дед Назар радовал своей глухотой. Иначе бы нас сто и один раз разоблачили.

Как всегда, основные тяготы технического перевооружения и довооружения легли на меня, потому как при окончательном подведении итогов Мария заявила категорически:

– Борька! На твоих плечах лежит теперь обеспечение нас всех переговорными устройствами, видеокамерами и сигнальными штучками в виде инфразвука. Помимо этого ты должен уже на осенних каникулах увеличить количество мигалок как в восьмом квадрате, так и установить достаточное количество приборов вот здесь, возле скал. Теперь там будут квадраты с двадцать второго по двадцать пятый.

– Где я тебе столько наберу? – возмутился я. – И дело не только в деньгах, я физически не успею.

– Значит, мы будем помогать! – Лидер грозно взглянула на лисичек. – Все наши карманные деньги сдаем Боре. И ходим к нему на уроки. Пора уже и нам не только к оружию приобщаться, но и к «железу», как он называет разную компьютерную технику.

– Ох! Вы мне только мешать будете.

– Не спорь, Пончик! А то припомню отложенные для тебя наказания.

Вот на том наш спор августовской ночью и закончился. Хотя наказание королева мне так и не отменила. Только заметив, что я после беготни по лесу словно вареный, засыпаю прямо на ходу и реагирую с закрытыми глазами как на ласки, так и на издевательства, подруги меня оставили в покое, и я провалился в блаженный сон. Где-то мысленно даже радуясь, что мое тело такое слабое и так быстро устает.

Глава шестая

Техника и ревность

После возвращения в город на меня навалились две проблемы: техническая и моральная, связанная со вскипающей во мне ревностью. Но если с технической проблемой я еще кое-как справлялся, то вот с моральной поделать ничего не получалось. А Машка, словно назло мне, все чаще и чаще заигрывала как со сверстниками, так и с более старшими ребятами. А с некоторыми из них занималась сексом. Один раз это чуть ли не на моих глазах произошло, после чего я бросился на подругу с кулаками и умудрился ей разбить губу.

Хоть я об этом поступке никогда не жалел, но ради собственного здоровья лучше бы я подобного рукоприкладства со своей стороны не допускал. Потом недели две я ходил весь в синяках и с ноющими от болей суставами. Подружки оторвались на мне по полной программе. Хотя после этого случая Машка избегала при мне как заниматься сексом, так и целоваться с другими парнями. Но мне-то от такой постановки вопроса легче не становилось! Только хуже. И настолько хуже, что вот как раз тогда и стали во мне зарождаться мысли о самоубийстве.

По следам нашей развратной королевы и следуя ее личному примеру, двинулись и наши бравые амазонки. Как это ни покажется диким и вульгарным, но их я тоже ревновал. Хотя и не так яростно или с кровожадными намерениями растоптать, разорвать и уничтожить. Не знаю, что втемяшилось в мою слаборастущую голову, но я почему-то считал такое блудливое поведение страшным предательством с их стороны. Радел над их нравственностью, как истинная наседка, и даже уговаривал в том смысле, что им необходимо дождаться для себя приличной пары, выйти благополучно замуж, а уж потом заниматься сексом, сколько и как им заблагорассудится.

Наверное, что-то в моих нравственных поучениях сильно смешило подружек. Потому что они в ответ хохотали как подорванные, потом переходили к ругани и оскорблениям, а потом принимались надо мной издеваться в привычной для нашей компании манере. Еще и приговаривали при этом, душа меня цепями и вытворяя самое постыдное:

– Значит, нам можно заниматься сексом только с мужьями?