Москва в кольце Садовых. Путеводитель

Наконец, на углу с Варваркой мы видим небольшое здание бывшей церкви Иоанна Предтечи постройки XVII века, с переделками XVIII века, значительно потом искаженное.

Если после сноса Китайгородской стены Новая площадь слилась с Китайским проездом, то из-за сильного перепада рельефа прежние контуры Старой площади сохранились. На месте стены и откоса устроен широкий газон с лестницей внизу, вдоль него проходит транспортный проезд, в прошлом – часть Китайского проезда.

Напротив Старой площади – большой и тенистый Ильинский сквер, один из самых живописных зеленых массивов центра Москвы. Он не так стар, как кажется: разбили его в 1882 году. До того здесь был пустырь, огороженный в средней части деревянным забором и служивший складом для разного рода тары – ящиков, рогож, бочек. В верхней части пустыря, у Ильинских Ворот, торговали фруктами, сластями и бакалейными товарами, в нижней – рыбой. Во время Политехнической выставки 1872 года на месте рыбных рядов было построено громадное деревянное здание – Народный театр на 1800 мест, в котором выступали видные драматические артисты. Театр работал до 1876 года.

В верхней части сквера в 1887 году был открыт памятник русским гренадерам, павшим за освобождение Болгарии под Плевной 28 ноября 1877 года. Монумент в виде часовни воздвигнут на средства, собранные среди оставшихся в живых гренадеров. Его автор – скульптор и зодчий В. О. Шервуд. По бокам часовни – четыре горельефа, из которых особенно интересен тот, что изображает гренадера, который, умирая, снимает цепи с порабощенной Болгарии.

В 1971 году перед памятником героям Плевны открыт вход в подземный переход, ведущий к станции метро «Китай-город». Любопытно, что именно около этого места в 1870-х годах находилась начальная станция первого в Москве рейсового транспорта – линейки, курсировавшей отсюда до Покровского (нынешнего Электрозаводского) моста. Линейка представляла собой примитивную безрессорную повозку, впряженную в тройку лошадей. Пассажиры сидели на широкой доске, спиной друг к другу, подпрыгивая на каждой неровности булыжной мостовой.

Параллельно Новой и Старой площадям от Лубянской площади к Варварским Воротам спускается узкий Лубянский проезд (в 1939–1990 – проезд Серова), длина которого 700 метров. Этот проезд – весьма важная и напряженная транспортная артерия, но застройка его почти не освещена в московской краеведческой литературе, поэтому остановимся на ней несколько подробнее.

Проезду немногим более ста лет. Он образовался в ту пору, когда огромный пустырь, частично занятый рынком, заполнили корпуса музея и зеленый массив сквера. До того адрес его домовладений по восточной стороне формулировался нечетко и по частным признакам: «проезд против Китайгородской стены», «по проезду около яблочных балаганов», «по проезду к Варварской площади».

Большинство домовладений проезда сформировалось в капиталистический период, однако архивные данные свидетельствуют о том, что многие из них радикально перестроены из усадеб начала XIX и даже XVIII века, с полной утратой первоначальных черт. Земля здесь ценилась дорого, поэтому застройка велась очень плотно, оставляя жильцам минимум пространства для зелени, доступа свежего воздуха, солнечного освещения. Дворы проезда представляют собой мрачные, полутемные закоулки, окруженные высокими стенами.

В 1939 году проезду было присвоено имя погибшего незадолго до того 29-летнего летчика-истребителя Героя Советского Союза Анатолия Серова, жившего здесь в доме № 17. Урна с его прахом захоронена на Красной площади, в Кремлевской стене.

Правую (от Лубянской площади) сторону проезда занимают здания Политехнического музея и Ильинский сквер, уже описанные выше. Осмотрим левую сторону.

Обширное домовладение № 3, состоящее из нескольких уходящих в глубь двора четырехэтажных жилых строений, обращено к проезду длинным, украшенным лепниной корпусом. Дом построен в 1899 году по проекту М. Ф. Бугровского для богатого лесоторговца Стахеева. В 1987 году корпус встроен в новое здание Вычислительного центра и получил новое завершение.

В 1900-х годах здесь снимал квартиру художник М. А. Врубель, в 1930 году в «комнатенке-лодочке» в левом дворовом корпусе оборвалась жизнь В. В. Маяковского. В годы Гражданской войны в доме помещались Главтоп и Главлес. Поселившийся тут в марте 1919 года Маяковский ярко описал обстановку в доме и вокруг него в трудное для страны холодное и голодное время в поэме «Хорошо!»: «Я в этом каменном котле варюсь, и эта жизнь – и бег, и бой, и сон, и тлен – в домовых этажах отражена от пят до лба, грозою умываемая», «Ходят спекулянты вокруг Главтопа. Обнимут, зацелуют, убьют за рупь…» – и т. д.

Трехэтажные дома № 5 и 7 нельзя назвать однотипными, но, невзирая на различия в их объеме и убранстве, между ними есть что-то общее: отсутствие взлета архитектурной мысли, унылый стандарт в оформлении. Оба построены в 1870-х годах. При этом любопытно: и дом № 5 (архитектор А. Н. Стратилатов), и дом № 7 (архитектор П. П. Скоморошенко) перестроены из богатых и нарядных усадеб конца XVIII – начала XIX века путем соединения и надстройки выходящих на улицу флигелей.

Дом № 9 – бывшая церковь Георгия в Лучниках, обезображенная до неузнаваемости. В основе это здание 1694 года с пристройками и переделками середины XIX века. Название «в Лучниках» заставляет предполагать, что некогда здесь жили мастера, изготовлявшие луки. Имя Лучников носит и соседний переулок.

В 1912 году причт церкви строит рядом с ней по проекту С. М. Ильинского серое трехэтажное здание с твердо определенным назначением каждого этажа: нижний – для магазинов, второй – для контор, третий – жилой. Верхние два этажа надстроены в 1930 году.

Довольно выразителен четко расчерченный по фасаду крупным рустом двухэтажный домик с пельменной (№ 11). Он хорошо сохранился с 1800-х годов и весьма характерен для мелких обывательских построек того времени.

Весь следующий квартал – от Лучникова переулка до улицы Маросейки – заполняет массивное здание (1930 г., архитектор В. Д. Цветаев).

Дом № 15, находящийся по другую сторону Маросейки, состоит из двух корпусов: угловой построен в 1796 году и сохранил черты классицизма; в 1862 году его приобретают купцы Еремеевы, разбогатевшие на торговле сукном, и пристраивают справа огромный, щедро декорированный корпус, в котором оборудуют квартиры, торговые помещения и меблированные комнаты. В первые годы после революции здание арендовал Центросоюз.

Над всей нижней частью Лубянского проезда господствует колоссальное, пышно оформленное здание под № 17. Нижние этажи его обработаны пилястрами, верх украшен колоннадой. Сооружено оно в 1934–1937 годах жилкооперативом «Военный строитель» по проекту А. И. Ефимова на месте мелких строений и церкви Спаса в Глинищах. Арка в центре корпуса ведет в Малый Спасоглинищевский переулок, название которого говорит о том, что некогда здесь было урочище Глинищи, богатое глиной.

В доме жили известные летчики Герои Советского Союза А. К. Серов, В. С. Хользунов, Т. Т. Хрюкин, а также писатель, автор популярных мемуаров, генерал А. А. Игнатьев.

Трехэтажный дом № 19 – заурядное строение 1890-х годов, возведенное для «молочных королей» капиталистической Москвы братьев Бландовых, получивших за свою продукцию Гран-при на Парижской выставке 1900 года. Здесь помещалось их правление, находились склады, после национализации перешедшие к объединению Госмолоко.

Заглянем в домовладение № 21. Узкое ущелье между длинными корпусами приводит к главному дому, предположительно 1770-х годов постройки, когда владение принадлежало капитану артиллерии Н. М. Тургеневу. Старинный дом перестроен до неузнаваемости, боковые корпуса переделаны из флигелей, возведенных вскоре после 1812 года. В квартире № 2 в 1930-х годах жил пианист, в дальнейшем народный артист СССР Л. Н. Оборин.

Владение № 23 – два надстроенных и объединенных в 1934 году двухэтажных здания первой половины XIX века. Вставка и надстройка отчетливо заметны, образуя нечто вроде гигантской буквы Т, пронизывающей старый массив.

Длинный двух-трехэтажный дом № 25 также состоит из двух частей, заметно отличающихся друг от друга. Обе они появились в 1820-х годах, но в 1880-х правую надстроили третьим этажом и придали фасаду новую, грубоватую обработку. В это же время оба строения срастили воедино, но левая часть выгодно выделяется: она сохранила не только былую этажность, но и первоначальную отделку фасада.

До 1888 года на углу Лубянского и Солянского проездов стоял двухэтажный домик, затем он был надстроен и превратился в современный тяжеловесный четырехэтажный корпус (архитектор А. А. Никифоров), укрепляющий, но отнюдь не украшающий один из углов площади Ногина.

Итак, мы вышли на ПЛОЩАДЬ ВАРВАРСКИЕ ВОРОТА (в 1924–1990 годах – площадь Ногина); называлась Варварской по выходившим на нее Варварским воротам Китай-города, до 1934 года стоявшим в конце нынешней Варварки. Фрагмент фундамента воротной башни можно сейчас увидеть в подземном переходе под Китайским проездом.

Большие серые корпуса в южной части площади, в прошлом «Деловой двор», построены в 1913 году архитектором И. С. Кузнецовым для учреждений, контор и гостиницы. После революции в них поместился Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), председателями которого были В. П. Ногин, а затем Ф. Э. Дзержинский и В. В. Куйбышев. Память о В. В. Куйбышеве и работавшем в этом здании с 1930 по 1937 год наркоме тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе, а также о И. Ф. Тевосяне, работавшем здесь в качестве министра черной металлургии, увековечена мемориальными досками.

В архитектуре «Делового двора» заметно стремление соединить достижения новейшей строительной техники с оформлением в стиле неоклассицизма.

В октябре 1917 года на площади проходили кровопролитные бои между красногвардейскими отрядами, продвигавшимися к Кремлю, и юнкерами. В районе площади был убит организатор и командир отряда красногвардейцев вагоноремонтных мастерских Московско-Курской железной дороги рабочий-молотобоец Василий Войтович, именем которого назван вагоноремонтный завод, выросший из бывших мастерских.

В 1971 году на площади Ногина открылась станция метро того же названия – одна из немногих (в центре) станций Московского метрополитена, не имеющая наземного вестибюля.

Монументом русской боевой славы является церковь Всех Святых на Кулишках, воздвигнутая в память воинов, павших в Куликовской битве. Нынешнее ее здание – результат позднейших, XVI и XVII веков, перестроек, древнейшие части памятника ушли под землю. Заметим, что колокольня в течение веков слегка наклонилась. К 600-летию победы русского оружия в Куликовской битве храм тщательно отреставрирован.

От площади Варварские Ворота к Москворецкой набережной ведет короткий, но очень оживленный КИТАЙСКИЙ ПРОЕЗД. Его начало отмечено угловой частью бывшего «Делового двора» с большими воротами. В 1930-х годах к нему пристроены новые корпуса (архитектор С. Е. Чернышев). В разрыве между домами № 1 и 7 виден обширный двор с административными зданиями. Среди них – корпус поликлиники, построенный в 1935 году по проекту Д. Н. Чечулина.

В проезде нет ни одного жилого дома, но всегда полно людей. Это служащие и посетители многочисленных министерств и ведомств. Под № 7 на проезд выходит монументальное административное здание. Мерный ритм высоких пилястр и цоколь, облицованный красным полированным гранитом, рождают ощущение уверенности и мощи. Здание возведено в 1932 году по проекту С. Е. Чернышева, надстроено и заново оформлено по проекту С. А. Солопая в 1948–1952 годах.

Красный финский гранит, которым облицован цоколь здания, был в годы войны заготовлен гитлеровцами для предполагавшегося ими в Москве «памятника победы над Россией».

Далее – владения бывшего Воспитательного дома, учрежденного в 1760-х годах в качестве приюта для незаконнорожденных и сирот.

С 1938 года в здании помещается Военная академия имени Дзержинского. До революции на Китайский проезд выходили амбары и сараи, ныне за красивой решеткой виден нарядный сквер.

Кузнецкий мост

Все в этой улице необычно, начиная с названия. Узкая, изломанная, она пересекает три радиальные магистрали и не очень удобна для передвижения, тем более что и рельеф ее неровен – расположена улица на разных уровнях, с крутыми подчас склонами. Застройка ее пестра, архитектурных шедевров нет. И тем не менее слова «Кузнецкий Мост» не перестают обладать каким-то магическим звучанием. Могут сказать: Кузнецкий Мост – старинная торговая улица Москвы. Но в последние десятилетия, с появлением многих новых универмагов и торговых центров в других местах столицы, Кузнецкий Мост заметно утратил свое коммерческое первенство, конкурентов у него появилось немало. Так в чем же обаяние и привлекательность улицы? Бесспорно, в том, что на ней лежит московский «особый отпечаток», она вызывает в памяти и воображении образы далекого прошлого, дышит историей, ни на секунду при этом не теряя живого характера нашей полноправной современницы.

Почему же «Кузнецкий» и почему «мост»? В древности часть улицы к востоку от Неглинной называлась Неглинным верхом – это был высокий берег притока Москвы-реки, доныне протекающего под Неглинной улицей. В конце XV века великий князь московский Иван III поселил здесь кузнецов, работавших на основанном тогда же Пушечном дворе, что стоял на современной Пушечной улице. Мост, переброшенный через реку Неглинную, стал именоваться Кузнецким, а по нему вся улица, поначалу носившая имя «Кузнецкая», постепенно, сперва в обиходе, а потом и официально получила название «Кузнецкий Мост». Давно исчезла Кузнецкая слобода, в 1817–1819 годах, когда реку Неглинную уложили в подземную трубу, засыпали и оказавшийся ненужным мост, а название прочно закрепилось за улицей. Московский почтмейстер А. Я. Булгаков писал тогда брату в Петербург: «Смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как зеленой собаки». Нет, нам не кажется это смешным – название настолько прижилось и полюбилось, что, бесспорно, сохранится на века.

С 1763 года, когда Екатерина II издала указ о привилегиях иностранцам, в Москву потянулись французские купцы, образовалась их целая колония. Они облюбовали Кузнецкий Мост, открыв здесь, в центре города, множество модных, кондитерских и иных лавок. Так началась торговая слава Кузнецкого моста.

В 1792 году издававшийся И. А. Крыловым журнал «Зритель» так характеризовал эту главную торговую улицу Москвы:

Где за французский милый вздор
Бывает денег русских сбор.

Пожар 1812 года не затронул улицы, так как посты французской гвардия взяли на себя охрану лавок и имущества своих соотечественников. Хотя перед вступлением в город армии Наполеона главнокомандующий Москвы граф Ростопчин ликвидировал французскую торговлю на Кузнецком Мосту, сами торговцы отсюда не ушли.

Вскоре после изгнания из России «великой армии» французская торговля здесь расцвела с прежней силой. К 1833 году появились даже запрещенные в конце 1812 года вывески на французском языке. 27 августа 1833 года Пушкин писал жене: «Важная новость: французские вывески, уничтоженные Ростопчиным в год, когда ты родилась, появились опять на Кузнецком мосту». Однако под другими вывесками французы торговади еще задолго до этого. Уже в 1814 году «Русский вестник» сетовал на то, что на Кузнецком Мосту снова «засело прежнее владычество французских мод». В путеводителе по Москве 1826 года сказано:

«От самого начала сей улицы, то есть от Лубянки до Петровки, вы видите направо и налево сплошной ряд магазинов с различными товарами и большею частью с дамскими уборами… С раннего утра до позднего вечера видите вы здесь множество экипажей, и редкий какой из них поедет, не обоклав себя покупками. И за какую цену? Все втридорога; но для наших модников это ничего: слово куплено на Кузнецком мосту придает каждой вещи особенную прелесть».

Старомосковское дворянство устами грибоедовского Фамусова объясняло порчу нравов молодежи влиянием Кузнецкого Моста:

А все Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к вам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!

Глядя на современный Кузнецкий Мост с его крупными зданиями, мы невольно представляем себе улицу в грибоедовское время примерно такой же. Это опровергает Белинский, который мысленно ведет петербуржца на Кузнецкий Мост, где «увидел бы он каменные (дома. – Ю. Ф.) с модными магазинами, но до того миниатюрные, что ему пришла бы в голову мысль – уж не заехал ли он – новый Гулливер в царство лилипутов».