Крик сквозь стену, или Вернуть бы тех, кого забрали небеса

У тебя стала очень плохая память. Многие события просто вычеркнуты. Наркотики уничтожили твое прошлое. Раньше, когда приезжала в больницу, я всегда брала с собой твои детские фотографии. Рассказывала, сколько стихов и песен ты знала, какие интересные места мы с тобой посетили, ведь когда-то ты так любила познавать мир, талантливо фотографировала.

А потом я перестала это делать, поняла бесполезность. Ты смотрела на снимки пустыми глазами и не понимала, что мне от тебя нужно. Я чувствовала твоё раздражение и даже агрессию. Тебя интересовало одно: когда выпустят на свободу, туда, где друзья и наркотики?

Я пыталась тебя обнять и, захлёбываясь от слёз, убеждала избавиться от друзей-наркоманов и начать жизнь с чистого листа. Обещала помогать и всегда быть рядом. Говорила, что, как только выйдешь из больницы, мы сможем вообще не разлучаться ни на минуту. Я брала бы тебя с собой на встречи, в поездки…

Но в какой-то момент я поняла: разговариваю сама с собой. Если ты и соизволила мне что-то ответить, то лишь то, что никогда и ничего не поменяешь в своей жизни, потому что друзья-наркоманы для тебя дороже всего.

Я проводила рукой по твоим волосам и ужасалась: что же сделали с тобой наркотики! Будь они прокляты! Во что они тебя превратили! Отняли у меня дочь, счастливую жизнь и все надежды на будущее.

– Доченька, как же можно так распорядиться одной-единственной жизнью?! В мире столько людей, которые хотели бы жить, но умирают от страшных болезней. Они живут без рук, ног, глаз, цепляются за жизнь как могут… А ты с руками, ногами, глазами просто хоронишь меня и себя заживо. Услышь меня, пожалуйста!

Но мои слова, моя боль, мои слёзы уже давно тебя не интересуют. Все попытки до тебя достучаться и хоть как-то помочь обречены на провал. Огромного труда мне стоило прийти к мысли, что наркотики – это навсегда. Но я знала: можно прожить в ремиссии счастливо и долго. Но и это не мой вариант, ведь дочь страдает химической зависимостью.

Я очень долго вырабатывала тактику поведения. Ведь чем я мягче, тем наглее ты меня уничтожаешь. Я поняла – сюсюкаться с тобой ни в коем случае нельзя. Надо быть жёсткой.

Это так больно – видеть, что дочь гибнет у тебя на глазах. Ты находишься со своей бедой один на один. Ничего не поделать, ничем не помочь. Никто не представляет масштаб трагедии. Кто бы мог подумать, что наркотики – это так страшно… Для наркоманов всегда слишком поздно начинать новую жизнь. Увы, наркотики сильнее всех. Сильнее любви, дружбы и инстинкта самосохранения.

Для меня перестал существовать окружающий мир, и уже не стало разницы, зима на улице или лето. Я копалась в себе, в своём прошлом и пыталась понять, почему это произошло именно в моей семье? Пыталась понять, что именно я недоглядела, что упустила.

В какой бы семье человек ни родился и сколько бы в него ни было вложено, многое зависит от его характера. Чаще всего он безволен и склонен к зависимости. Слабость заключается в том, что человек не смог отказаться от предложенного ему наркотика. Предложили попробовать в первый раз, попробовал, а потом втянулся.

Нам даются только те испытания, которые мы можем вынести, но почему именно мне в этой жизни нужно нести чудовищный крест?! Когда я узнала, что ты живёшь в мире, где властвуют наркотики, моя жизнь раскололась на две части: ДО и ПОСЛЕ. В жизни ПОСЛЕ мне вообще не хотелось по утрам просыпаться. Просыпаешься и понимаешь: этот день не принесёт ничего хорошего. Родным наркомана страшно жить. Вроде бы живёшь с человеком, а понимаешь, что этого человека уже давно нет…

Я люблю рассматривать твои детские фото. Люблю вспоминать то прекрасное время, когда мы были вместе. На снимках чистые голубые глаза, белокурые локоны и радостная открытая улыбка. Все говорили, что ты похожа на Барби.

Было время, когда я ощущала себя самой счастливой мамой на свете, а ты – самым счастливым ребёнком. Ты обнимала меня за шею своими ручками и говорила, что я у тебя самая лучшая в мире мама. С самого раннего детства я учила тебя познавать мир и быть с этим миром честной.

Я всегда очень много работала. Ты вечно меня жалела, укрывала пледом, гладила по голове и твердила, что больше всего на свете боишься меня потерять. Я словно предчувствовала предстоящую беду и боялась с тобой расстаться даже на минуту. Куда бы я ни ехала, всегда брала тебя с собой, словно понимала, что впереди у нас разлука длиною в жизнь…

Ты росла скромной и доброй девочкой, соображая, как тяжело приходится твоей маме. Я же старалась создавать тебе небольшой искусственный дефицит, чтобы ты знала цену деньгам и понимала, как тяжело они даются. В памяти свежи воспоминания, как мы гуляем с тобой в Венеции, кормим голубей, катаемся на гондоле. Ты подозрительно смотришь на нелегальных эмигрантов, торгующих сумками поддельных марок. Они раскладывают свои товары прямо на земле, а как только видят полицию, тут же их прячут и перебегают торговать на другое место.

Мы пили чай в кафе на улице. Ты долго смотрела на мечущихся туда-сюда торговцев и, увидев, что они вновь разложили товар, спросила, почему они боятся полиции. Я объясняла, что эти люди находятся в стране нелегально и, торгуя, не платят налоги.

Каково же было моё удивление, когда ты вскочила с стула и бросилась к проходящим мимо полицейским. Схватила одного за рукав и стала показывать на уличных торговцев. «Вон они, посмотрите! Вон они где торгуют! Они незаконно находятся в стране и не платят налоги!» Полицейские смотрели на тебя удивлённо и улыбались. Они не понимали ни одного слова по-русски. Я подошла к полицейским, услышала от них, какой ты чудесный и прекрасный ребёнок, и вернула тебя за наш столик в кафе.

– Мамочка, почему дяди полицейские не прогонят нигеров? Я же показала, куда они перебежали и где опять торгуют сумками?

– Потому что не полицейские бегают за нигерами, а нигеры бегают от полицейских. Если честно, мне жалко этих ребят. Нелегалы, нет денег. Это единственный вид их заработка. Когда их вижу, обязательно покупаю какую-нибудь безделушку или никчёмную сумку в знак помощи или благотворительности, чтобы хоть как-то их поддержать, – попыталась объяснить я дочери.

– Когда вырасту, стану полицейским. Буду следить за порядком, – заявила мне дочь в тот вечер.

Я рассмеялась и подумала: «Какой же у меня честный и законопослушный ребёнок»…

Кто бы мог подумать, доченька, что твоя судьба сложится именно так, как сложилась сегодня?. От той честной девочки, которая по-детски боролась за справедливость, не осталась даже следа.

Я нашла записку, которую ты написала перед тем, как уйти из дома. Я диктовала, а ты писала. Я до последнего верила, что произнесённые мной слова тебя смутят, заставят задуматься, но твоя рука даже не дрогнула. Ты спокойно дописала, поставила свою подпись и со словами: «Всё. Теперь я могу валить из дома?!» хлопнула дверью.

«Я, Вера, ухожу из дома, потому что меня не устраивает моя семья. Я не хочу учиться и работать. Мне нужна свободная жизнь. Хочу сама собой распоряжаться. Гулять, воровать, употреблять наркотики, заниматься любовью. В своей жизни я никого не виню. Я сама выбрала свой путь».

А вот ещё пара твоих писем из наркологического отделения.

«Мама, выпиши меня, пожалуйста, поскорее. А я даю тебе обещание, что мы будем жить как раньше. Я обещаю больше не материться и не оскорблять тебя. Я уже стала меньше ругаться матом. Если только сильно разозлюсь, то могу обложить весь медицинский персонал. Я стану нормальной дочерью. Мама, будь человеком, забери меня отсюда. С любовью. Прости меня за всё…»

Тогда ты ещё умела обманывать и что-то обещала… Сейчас ты уже не способна даже на это.

«Мама, я не изменюсь. Выйду из больницы и буду жить как раньше. Пойми, мне тут лежать не в кайф. Я так хочу курить, что меня ломает. Я выйду, и будет ещё хуже. Ну почему ты не хочешь понять: уже ничего изменить невозможно! Я не стану жить по-другому. Мне нравится жить так, как я живу. Отпусти меня на улицу. Я больше никогда в жизни тебя не побеспокою. Меня потеряли мои друзья. Я хочу к ним».

Не знаю, зачем храню эти письма… И не только письма, а все твои поделки, которые ты мастерила своими руками, открытки, записки, стенгазеты, которые рисовала к моему дню рождения, признаваясь мне в любви. Чистые искренние слова, стихи. Сколько душевных сил, времени в тебя вложено, только бы ты стала хорошим и счастливым человеком. Страшно признать, но все мои усилия оказались бесполезны. У меня хватает сил самой себе в этом признаться.

Сейчас ты мало похожа на человека. То, как ты живёшь и ведёшь себя, больше свойственно животному. Только животные гораздо добрее. Ты так и не смогла реализовать всё доброе и светлое, что было в тебе. Ты предала свою мать… Дерьмо, которое ты употребляешь всё это время, полностью изменило твоё сознание. Ты так и не захотела понять: ОТ ЭТОГО УМИРАЮТ…

Я очень долго привыкала к мысли, что ты ещё жива, но фактически тебя уже нет. Одна оболочка. Без души, мыслей и моральных ценностей. Я осознаю, что потеряла тебя. И мне страшно за других детей, которые могут повторить твою судьбу. Страшно за них и горько за их матерей. Я сама через это прошла и знаю, что это такое.

Когда я вижу рекламу спайса и «соли» – а этим расписаны все тротуары у школ и станций метро, – чувствую, как у меня подкашиваются ноги. А ведь это оружие массового уничтожения нашего будущего поколения. Невольно начинаешь восхищаться Китаем, где для наркоторговцев предусмотрена смертная казнь. Если бы наркоторговцев убивали на месте, с нашими детьми не произошло бы то, что мы имеем сейчас…

Когда вижу подобные объявления, которыми изрисован весь город, я прихожу в ярость. Ведь любое объявление о «соли» и спайсе переводится так: «Сделаю из твоего ребёнка грязное животное за твои же собственные деньги. Недорого».

И пусть кто-то бросит мне в спину «что посеешь, то пожнёшь», или «яблоко от яблони…», меня больше не задевают подобные слова. Я устала копаться в себе. Люди не всегда жнут то, что посеют. Да и яблоко может укатиться от яблони, прямо в лапы к наркоманам… Дай бог, чтобы эта беда обошла вас стороной.

Не судите и не судимы будете. Держите крепче своих детей. Я не смогла. Не уберегла. Наркоманы появляются в семьях различного достатка. На фоне подросткового протеста очень часто срабатывает синдром запретного плода.

Я больше не хочу ненавидеть себя за то, что не смогла тебя вылечить, не желаю злиться на других, что не понимают меня в этой выматывающей борьбе. Я нашла в себе силы признать: ничего не могу изменить в твоей судьбе, как бы сильно тебя ни любила и как бы серьёзно ты ни была больна. Ты сломала не только свою судьбу, но и судьбу твоих близких. Ты не знаешь, что такое честь, достоинство, искренность.

Наркомания – это полнейшая деградация и надругательство над собой. Я раньше думала, что люди принимают наркотики от безысходности, а теперь поняла, что для развлечения. Сейчас ты во власти демонов, а против демонов я бессильна. Побороть их можешь только ты сама, но тебе это не нужно. За своё наркоманское счастье ты готова предать всех своих близких. Доченька, это же не по-людски!

Ты стала слабым и бесполезным существом. Ты не можешь контролировать свои действия, находиться рядом с тобой опасно, очень опасно, ведь ты живёшь в другом, совершенно непонятном мне мире. Когда я вижу девчонок твоего возраста, которые читают конспекты в кафе, готовятся к экзаменам или звонят родителям, я надеваю тёмные очки, пряча слёзы. Я этого лишена.

А ведь у тебя было всё – прекрасная школа, друзья, отличные перспективы. И что получилось на выходе… Ничего. Хочется завыть в голос, что ты уже не сможешь жить в реальном мире, поскольку не готова нести ответственность за жизнь, которую выбрала.

Что же ты натворила, доченька? С собой… Со всеми нами… Что же ты сделала? В моей памяти ты навсегда останешься чудесной девочкой, любящей свою семью, знающей массу стихов и обожающей поздравлять близких и родных с различными праздниками.

Я любила приходить на детские утренники, слушать, как ты читаешь стихи, видеть, как играешь в спектаклях, как здорово танцуешь. Ты с гордостью передавала мне различные грамоты, я прижимала тебя к себе и ощущала абсолютное счастье. В то время я слышала о наркотиках, но мне казалось, это эта беда минует нас. Но судьба распорядилась по-другому. Как жаль, доченька, как жаль…

Дневник отчаявшейся матери

Вся правда о жизни наркомана и его близких

В этой жизни не важно, как ты падаешь, важно, как ты поднимаешься.

    Шерон Стоун

Глава 1

Я подошла к зеркалу, посмотрела на себя и отметила, что за последнее время здорово осунулась. Лицо словно усохло. А глаза… Глаза уже давно ничего не выражают. Из них исчезла жизнь.

Раньше я так любила смотреться в зеркало, а сейчас… Я стараюсь обходить стороной зеркала. Надела тёмные очки и почувствовала себя гораздо лучше, словно смогла спрятаться от большого и не всегда дружелюбного мира.

Я села в машину, подъехала к нужному кафе и устроилась за самым дальним столиком у окна. Равнодушно смотрела на красивую панораму Москвы… А ведь когда-то могла ею любоваться часами. Через пару минут зазвонил телефон, и я тут же поднесла трубку к уху.