За гранью: три чужих желания

– День продержится. А ночью болтать с кем. Пусть спит. Мы, если все нормально, уже после полудня к ним присоединимся.

Так и вышло. Утром следующего дня мы вышли на вокзале в каком-то городке. Нас погрузили в микроавтобус и свезли на аэродром. А уже оттуда нашу бригаду забрал небольшой самолет.

Конечно, я не так представляла себе свой первый полет. Моя бурно разыгравшаяся фантазия уже не раз и не два рисовала мне красивейший белоснежный лайнер, причем не знаю почему, но огромных размеров; обалденной красоты улыбчивую стюардессу, смуглого, сексапильного пилота. Утонув в удобном мягком кресле, я непременно взяла бы в руки стакан с каким-нибудь экзотическим коктейлем, и, неторопливо потягивая его через соломинку, любовалась бы землей с высоты птичьего полета.

Ничего этого не случилось. Лайнер был не большой и не белоснежный, а серый, с какими-то зелеными полосами по борту. Стюардессы вообще не было никакой. Кресла, правда, были, причем довольно уютные, на это я ничего не скажу. Коктейля мне никто не предложил. И вообще, как только самолет тронулся с места, мне вдруг стало страшно. Мы еще не оторвались от земли, а я уже беспокойно заерзала на своем месте.

Алексей сидел со мной рядом и, видимо, понял мое состояние.

– Лен, ты уже летала?

– Нет. – Честно сказала я.

– Не бойся. – Он протянул мне леденец. – На, сунь в рот, а то вдруг уши заложит.

– А это, что, помогает?

– Ага.

Не знаю – из-за леденца ли, или просто так, но уши у меня не заложило. И вообще процесс отрыва от земли, и набор высоты я перенесла вполне сносно. А потом отступил и страх. Уже высоко в воздухе я наконец окончательно расслабилась. Любуясь в иллюминатор на пушистые облака под собой, я задумалась.

«Ну, вот, Аллочка, я и в воздухе. Первый пункт твоего плана можно считать выполненным. Может и не так все сказочно комфортно, как хотелось бы, но и все же я лечу. Благодаря тебе, моя дорогая, впервые в жизни». Горло мое вдруг перехватило. Я с трудом сдержала набежавшие слезы. Посмотрела в иллюминатор. «Может быть и ты где-то здесь, Аллочка… Смотри же на меня, как обещала, и радуйся – Я ЛЕЧУ!»

Я вдруг вспомнила, что листочек с Аллочкиными желаниями лежит где-то у меня не то в паспорте, не то в записной книжке. Я нашла его, достала из сумки ручку и зачеркнула первый пункт.

ПУНКТ ВТОРОЙ

На моих часах едва перевалило за полдень, когда самолет приземлился возле какого-то поселка. Нас почти сразу же пересадили в вертолет, и буквально через полчаса я, наконец, увидела место моей новой работы.

Сначала под нами простирался почти сплошным зеленым ковром лес. Потом вдалеке появился прогал. Наш вертолет явно направлялся к нему. Вскоре внизу уже можно было разглядеть несколько вагончиков и еще какие-то строения, технику, открытую и стоящую под огромным, но недостроенным навесом. Мы стали снижаться.

Алексей вместе со своими сумками подхватил и мои баулы, и мы направились к выходу.

Рядом с вертолетом стояли несколько мужчин в камуфляже. Они помогали вновь прибывшим выходить из вертолета, принимали их вещи. Когда подошла моя очередь покинуть вертолет, кто-то протянул мне руку.

Это был Сосновский.

Не знаю – случайно это получилось или нет. Я стрельнула в него глазами и вдруг смутилась.

– Гутен таг! – Услышала я рядом хороший немецкий. Рядом с Сосновским стоял высокий русоволосый парень или молодой мужчина, я толком не успела разобраться в его возрасте с первого взгляда. Ну, что же, как говорится, приступай, моя дорогая!

Я развернулась к немцу и улыбнулась.

– Здравствуйте, Вильям. Меня зовут Елена. Я буду помогать вам несколько дней, пока не приедет настоящий специалист. Не судите строго за мой немецкий, я почти самоучка. – Сказала я ему на его родном языке.

Немец рассмеялся.

– О-о! Я бы так не сказал! Акцент у вас, конечно, не берлинский, но произношение вполне хорошее! И я тем более не буду вас осуждать – ведь сам вообще не знаю вашего языка.

Слава Богу! Мы неплохо понимали друг друга! Это меня настолько обрадовало, что я почти перестала чувствовать усталость. Я на совесть отработала оставшийся день, а вечером, едва добравшись до своей койки в вагончике, уснула крепким сном. Безо всяких сновидений.

Следующий день был полностью посвящен обустройству быта. Сначала мы с Оксаной и Любой тщательно перемыли свой вагончик, как могли украсили его всякими женскими штучками, которые, как по волшебству, являлись из сумок моих соседок. Я безделушек с собой не брала – зачем они мне на несколько дней? А вот этим двум дамам предстоит здесь жить долго – насколько я поняла, бригада будет здесь работать до ноября месяца.

Потом женщины меня отпустили, и я переключилась на немца. К счастью, он оказался не болтлив, но и все равно к вечеру я устала. Еще бы – ведь мне приходилось не только работать языком, но и головой, прокручивая (причем быстро!) услышанное, переводя с русского на немецкий и обратно.

С Алексеем налаживать отношения мне было некогда. Он тоже не больно-то ко мне стремился. В принципе, все мы были заняты своими делами. И лишь поздно вечером, когда я, пожелав Вильяму спокойной ночи, собралась идти к себе, Алексей перехватил меня.

– Ну, как? – Мы остановились недалеко от моего вагончика.

– Нормально. Кажется, он меня понимает.

– Ну-у… Я бы даже сказал, что вы вообще общаетесь на равных!

– Это только так кажется!

Мы поулыбались друг другу. Помолчали. И тут Алексей предложил:

– Очень устала? Может, пройдемся?

Был теплый тихий вечер. Мне, в принципе, нравился этот мужчина. Почему бы и не пройтись?

В свою кровать я вернулась уже глубоко за полночь.

Мужчины начали работать. Накануне они так же, как и мы с Оксаной и Любой устраивались и обживались. А сегодня с самого утра занялись делами. Несколько человек стали достраивать большущий навес, где стояла техника. Другие тоже оказались чем-то заняты. Даже «мой» немец и тот взялся за лопату и начал копать какую-то канаву.

Оксана была поваром, Люба – врачом. Мне досталась самая несложная роль – я просто была где-нибудь неподалеку от Вильяма, готовая всегда придти ему на помощь.

С Алексеем мы виделись мельком, кивали друг другу или просто слегка улыбались. Вчера между нами ничего не было. Мы просто проговорили с ним все это время.

Сначала разговор был просто так, ни о чем. А потом как-то так получилось… Слово, как говорится, за слово… В общем, теперь я знала, что семья у него все-таки есть. Жена и две дочери. Старшая оканчивает школу, а младшая только еще пошла в первый класс. Но живут они не вместе. Официально не разведены, но… В общем, получилась какая-то некрасивая история, какая именно, он мне не сказал, а я в душу не полезла. В самом начале отпуска он ездил к девчонкам повидаться. Потом заглянет на новогодних каникулах.

Я тоже немного рассказала о себе. И тоже не все. Я давно уже уяснила, что, как поется в одной песне: «должна быть в женщине какая-то загадка».

После нашего разговора с Алексеем я сделала для себя следующие выводы:

1. Он почти свободен, а значит для Лены Ушаковой не все потеряно.

2. У меня есть время подумать.

3. Я буду думать.

Обо всем этом я размышляла, лежа в постели в третью ночь.

Следующий день был субботним, а значит выходным. Несколько мужчин отправились на рыбалку на небольшую речушку, протекавшую в километре от нашей базы. С ними увязался и Вильям. Ну а куда мне деваться – я тоже потопала рыбачить.

Просто сидеть с удочкой не хотелось, хоть мне и предлагали сей инструмент. Я гуляла по берегу реки, стараясь находиться недалеко от Вильяма.

Когда я проходила рядом с Алексеем, он обернулся. Заметив меня, подозвал к себе. Показал неплохой по моим меркам улов. Я не успела отойти, как у него опять клюнуло, и я невольно затормозила, надеясь первой увидеть добычу. Щука. Большая! У него в ведре еще таких не было.