Ничья

Вырубов, в старых тренировочных штанах, лежал навзничь на тренажере и выжимал штангу со сверкающей пирамидкой стальных дисков на обоих концах. Над Вырубовым стоял телохранитель, ловя движения босса и готовясь подхватить штангу, когда тот устанет или, не дай бог, уронит ее.

Малюта пожал штангу раз десять, телохранитель подхватил ее и осторожно закрепил на специальных бороздках, предусмотренных в тренажере. Вырубов вскочил с места и подошел поближе.

– Извини, что в таком виде, – сказал Вырубов, – мне сказали, ты не придешь.

Он слегка переминался с ноги на ногу, как крадущаяся рысь, и косился на тренажеры, как мальчишка косится на лоток с мороженым. Он был без майки, в одних чистых холщовых штанах, и Елене невольно бросилась в глаза чеканная мускулатура Малюты. Руки и грудь у Малюты были покрыты ровным загаром и почти совершенно лишены волос – крайне нехарактерная черта для европейца. Уже потом Елена вспомнила, что полукровка Игорь Тахирмуратов – двоюродный брат Малюты. Малюта стоял довольно близко, чуть ближе, чем обычно водится между интеллигентными людьми, и Елена учуяла дразнящий запах свежего пота.

– Ничего, если я закончу тренировку? – спросил Малюта.

– Ничего, – сказала Елена. – А сколько в этой штанге килограмм?

– Сто пятьдесят, – ответил Вырубов. Прищурился и осведомился:

– А Семин сколько вытягивает?

– Семин со штангой – это такое же невероятное зрелище, как вы с томиком Иммануила Канта, – ответила Елена. Вырубов засмеялся и, отойдя к середине зала, легко сел в поперечный шпагат. Елена ждала еще минут двадцать, сидя на стульчике в углу. В спортзал зашло еще несколько человек, и среди них красивый двадцатилетний парень со свернутым на сторону носом. Вырубов остался разминаться на тренажерах, а один из его друзей принял боксерскую стойку и начал драться с парнем.

Елена встала и пошла бродить по универмагу. Она не любила драк.

Принадлежавший Вырубову универмаг в центре города был одним из самых странных и, в общем-то, безобразных зданий Нарыма. Его задумал в конце двадцатых годов знаменитый российский архитектор-конструктивист Фатеев. Косая пирамида из стекла и стали, по замыслу архитектора, должна была стать новейшим социалистическим дворцом, в котором работали, жили и творили будущее партийные руководители края. Стеклянные панели кабинетов должны были подчеркивать прозрачность и доступность рабоче-крестьянской власти; в другой половине пирамиды располагались крошечные жилые комнатки и огромные столовые и спортзалы. Предполагалось, что партийное руководство не будет тратить время на единоличное приготовление пищи, и кухни в квартирах отсутствовали начисто. Лестниц в здании не было: вместо них были широкие пандусы. На самом верху здания располагалась личная вилла секретаря крайкома, к которой тот подъезжал на большом черном авто.

Секретарь крайкома прожил в своей вилле полтора месяца, после чего в один прекрасный день к самым дверям его пентхауса подъехала черная машина, но не с личным шофером, а с чекистами. Секретаря увезли, а спустя неделю забрали зачем-то и архитектора. Здание в центре города долго мокло под снегом, а потом его отдали под дом быта и универмаг. Все четыре входа украсили безобразными стеклянными дверьми, на этажах грубо исказили первоначальную планировку. Центральную галерею, пронизывавшую дом и отделявшую жилые помещения от служебных, выложили цветным с прожилками мрамором и украсили на всякий случай статуей вождя мирового пролетариата Лениным.

Последний раз Елена была в этом универмаге лет пятнадцать назад. Тогда вдоль прилавков слонялись сонные продавщицы, а в отделах продавались стопки льняного белья производства Нарымской ткацкой фабрики и дорогие индийские вазы. Сейчас универмаг представлял собой нечто среднее между торговым центром и блошиным рынком. Вокруг статуи Ленина обосновались мясные и фруктовые ряды.

Малюта нагнал Елену на первом этаже: она стояла, прислонившись к колонне, и не без иронии смотрела вверх, на стеклянную дверь салона, где продавались «мерседесы». Прямо у двери начинался прилавок с китайскими резиновыми тапочками.

– Осторожней, – сказал Малюта, – а то сумку порежут.

От Малюты теперь пахло дешевым мужским одеколоном; он был в черных брюках и черной рубашке, а сверху накинул какой-то серый пиджак.

Справа от Ленина был установлен здоровенный аквариум. Вокруг аквариума толпился народ, но Вырубов как-то удивительно легко прошел сквозь толпу, как нож сквозь масло, и через мгновение Елена оказалась около аквариума.

Рыбки, плававшие в аквариуме, были какие-то мелкие и невзрачные.

– Пираньи, – сказал Сергей.

Елена с интересом посмотрела на рыбок.

– А чем их кормят? – спросила она.

– Курами. Живыми курами. По две куры на рынке каждый день покупают. Ты думаешь, чего толпа-то стоит?

Елену слегка передернуло.

– А куры… с перьями? – спросила она почему-то.

– Перья потом убирают, – пояснил Сергей. – Как же с нее с живой перья можно драть?

Вырубов посмотрел на часы.

– Как раз через десять минут кормежка. Посмотришь?

Елена покачала головой.

Спустя десять минут Вырубов и Елена как раз шли по второму этажу. Вырубов услышал истошный куричий крик и подошел к балюстраде. Один из петухов, предназначенных к кормежке, каким-то чудом вырвался из рук охранников и теперь летал над собравшейся на зрелище толпой. Толпа хохотала и норовила петуха словить, а Вырубов в полном восторге влупил кулаком по балюстраде и заорал:

– Лови его, б…! Врешь, фраер, не уйдешь!

Они все-таки пообедали вместе в небольшом ресторанчике, расположенном тут же, в здании универмага. Ресторан назывался «Оранжерея» и действительно утопал в зелени: у него были большие, во всю стену, окна, и стеклянный купол вместо крыши. Столики стояли между пальм и мандариновых деревьев со сморщенными зелеными плодами.

Это был знаменитый ресторан: полтора года назад, когда Вырубов завтракал в нем с каким-то бизнесменом, по ресторану стреляли из гранатомета. Стекла в окнах были пуленепробиваемые, но на гранатомет они не были рассчитаны. Бизнесмен был убит на месте, и пострадало несколько людей Вырубова, сидевших за соседним столом. После этого в городе началась война. К Елене и Сергею подошел полный, улыбчивый официант и принял заказ. Елена попросила салат и суп, а Вырубов – только водичку со льдом.

– Есть после тренировки не хочется, – объяснил он. Подумал и прибавил:

– Видела парня, с которым пацаны дрались? Миша Стариков. Между прочим, призер чемпионата Европы. Мой воспитанник. Третья спортивная школа.

– И много вы на него потратили?

– Мы на спорт много тратим, – серьезно сказал Вырубов, – надо помогать детям. Я везде говорю – пусть лучше занимаются спортом, чем пьют водку. Слыхала?

– Слыхала, что вы выращиваете новую смену бандитов, – ответила Елена.

– Про меня много всяких глупостей рассказывают, – спокойно сказал Вырубов. – Разве я похож на бандита?

Елена промолчала. Самое удивительное, что Вырубов был действительно непохож на бандита, – такого, каким его рисуют бульварные книжки и фильмы.

– Так как тебе универмаг? – спросил Малюта.

– Честно говоря, если из него убрать китайские тапочки и оставить одни «мерседесы», это может быть потрясающе, – проговорила Елена. – Кстати, я не понимаю, почему Виктор не покупает машины здесь.

Малюта расхохотался, как школьник, попавший в окно из рогатки.

– Они же все паленые, – сказал Малюта.

***

Елена забрала с собой строительную документацию и договорилась встретиться с Вырубовым через неделю. В следующий четверг Вырубов заехал к ней в офис посмотреть наброски, глянул и сказал:

– О! Класс! То, что надо.

Но Вырубов куда-то торопился, и у него не было времени договориться по срокам и по деньгам, и он предложил пообедать завтра в два. Елена сказала, что согласна. Ей льстило внимание Малюты. Он чем-то походил на ее мужа.

Эта история случилась, когда Елена уже кончала отделывать семинскую квартиру. Там не хватало только каких-то мелочей, тяжелых бархатных портьер да позолоченных кранов в ванной. С кранами случился перебой, их везли из самой Москвы и привезли вечерним рейсом, и Елена со своим финансовым директором, Мишей Гущевым, отправляясь из офиса домой, завезли краны в квартиру, чтобы рабочие с утра все сделали.

Когда они повернули в двери ключ, они увидели, что в пустой прихожей горит свет. Елена поняла, что она не одна в квартире. Она решила, что это Семин, но это оказался не Семин: в гостиной, поджав тонкие ножки, сидела красивая девушка лет восемнадцати. Это была другая девушка, не та, которую она видела с Семиным в прошлый раз. Девушка была золотоволосая и зеленоглазая.

Квартира была абсолютно пуста: в ней не было ни книг, ни телефона, ни холодильника с едой, ни даже воды.