Остров Русь

Продолжая свой путь по двору, Иван прикидывал, как поделикатнее сообщить родителям горестную весть. Может, сначала написать все свежие новости, а в постскриптуме упомянуть: так, мол, и так, убит Никитичем… Или наоборот: сначала сказать, что помер от рук Добрыни, а потом весело пересказать предшествующие собы…

Сегодня у Ивана был невезучий день. Он не заметил группу богатырей, едущих наперерез, и был сбит лошадью того самого толстого богатыря, который давеча так ловко расправлялся с сотоварищами на лестнице. Наткнувшись на покрытый кольчугой лошадиный бок, Иван-дурак запнулся и упал под конское брюхо. Богатырь остановился и с хохотом заявил:

– Попал под лошадь! Ну и добры молодцы шастают по нашему двору! Со смеху помрешь!

– Дави его, Илюха! – радостно посоветовал ему другой богатырь.

– Да ладно, пущай живет. Тем паче, по роже судя, земляк он мой.

Иван потряс головой и сел под лошадиным брюхом. Посмотрел вверх и поморщился. Позор! Даже не конь добрый его сбил, а добрая кобыла.

– Славная у тебя лошадь, Илюшенька, – подал тем временем голос тот богатырь, что советовал задавить Ивана. – Будь эта кобыла конем, была б ей цена триста рубликов.

– Ха! Эта лошадь отродясь конь, а цена ей – пятьсот рублей! – не моргнув глазом, соврал Илья. – Эй, добрый молодец, долго будешь под моим конем разлеживаться?

Иван-дурак вылез из-под лошади, раздвинув спускающиеся, видно для маскировки, до самой земли звенья лошадиной кольчуги, и ехидно ответил:

– Был бы конь – сразу б вылез! Искал я, за что ты пятьсот рубликов отдал, а нашел только на триста!

Наступило гробовое молчание. Илья поднял булаву, потряс ею, потом сдержался и коротко произнес:

– Ровно в полдень…

– На поле Куликовом, – поддержал его Иван. И, понимая, что помирать все равно придется, добавил, куражась:

– Только не подводи своего коня к моему Гнедку. Он у меня как огонь жарок, не устоит!

– Не люблю я земляков убивать. Да придется, – со вздохом сообщил богатырь. – Пока, муромчанин!

«Земляков?..» – понял вдруг Иван.

– Илья Муромец?! Заступничек?!

Но тот уже ехал дальше, сокрушаясь о нынешней молодежи, которая не способна отличить коня от кобылы.

– Так, доигрался, – пробормотал себе под нос Иван. – Добрынюшка-то добрый, может и пощадить… А вот Муромца я обидел знатно… Кто ж меня, дурака, за язык тянул? Ой-ой-ой.

Он взнуздал Гнедка и печально промолвил:

– Теперь буду практиковать хорошие манеры. Без закуски не пить, матушке письма писать… С богатырями не ссориться. О! Кстати…

Перед Иваном стояла группа о чем-то оживленно беседующих богатырей. Один из них, тощий и интеллигентный, был дураку знаком. Именно его использовал Муромец на лестнице в качестве булавы.

Так вот, из кармана этого богатыря случайно вывалилась грамотка. И рассеянный богатырь, наступив на нее кирзовым сапогом, стал втаптывать бересту в грязь.

– Расступись, расступись! – заорал Иван и, ловко перегнувшись с коня, выхватил грамотку из-под сапога богатыря. Тот смерил его гневным взглядом и заявил:

– Что это вы, молодой человек, в грязи роетесь?

– Вот, – радостно пролепетал Иван, протягивая богатырю грязную бересту. – Вы письмецо обронили.

– Это не мое письмо.

– Но я же видел, как оно выпало из вашего кармана! – настаивал Иван.

– Ха! – хором воскликнули богатыри, поглядев на бересту. – Почерк Марьи-искусницы. Уж не шашни ли у тебя с ней, Алешенька?

– Нет. Это не мое письмо. И почерк не Машин. Или вы хотите сказать, что и сами получали от нее письма?! – заорал богатырь. Его товарищи сконфуженно опустили глаза.

– Это просто заявка Микуле Селяниновичу на комплект праздничных кольчуг, – потрясая грамоткой, продолжил Алеша угрожающе. – Верите?!

– Верим, верим, – затараторили богатыри.

– Ну хорошо, коли так. Я отдам бересту Микуле… при случае.

Богатыри стали торопливо расходиться. Иван остался один на один с Алешей.

– Юноша! Вы – убийца! – гневно заявил Алеша.

– Да? – удивился дурак.

– Да! Вы убили мою веру в чистую любовь. Так что…

– В полдень, на Куликовом поле, – обреченно сказал Иван. – Да, кстати, вы, часом, не знаменитый Алеша Попович?

– Он самый, – удивился богатырь. – Откуда знаешь?

– Догадался, – разворачивая Гнедка, бросил Иван. – До встречи на поле…

Долго скакал Иван по Киеву. «Ох и дурак, – думал он о себе. – Поссориться с тремя былинными героями, с тремя богатырями!» Он пришпоривал Гнедка и гнал все дальше и дальше, пока не понял, что его одолевает сушняк. Подъехав к колодцу, Иван стал ждать.

Через полчаса к колодцу подошла красна девица.

– Красна девица! – позвал ее Иван.

Та лукаво улыбнулась.

– Дай-ка мне испить водицы, от вражьей крови умыться, – продолжил Иван.

– Какой смешной, – фыркнула девушка и, набрав полное ведро, изящно протянула его дураку. Второе она поставила перед Гнедком, чем сразу завоевала сердце последнего.

Допив водицу, Иван икнул и спросил:

– Как звать-величать тебя, красна девица?

– Марья-искусница, – томно произнесла красавица. – И никакая я не девица, а вовсе мужнина жена.

– То дело поправимое, – похлопав по булаве, сказал Иван. – Ох, Марьюшка, люба ты мне! Давай пофлиртуем легонько?