Зеленый подъезд

– Может быть. Я не знаю. Она не говорит ничего. Не хочет разговаривать на эту тему. Скорее всего – да.

– Ну ладно, поехали дальше.

– А что, это не важно?

– Я понятия не имею, что важно, а что нет. Надо еще очень много чего узнать, чтобы составить полную картину. Пока я могу сказать, что она, очевидно, пережила сильнейший стресс, который не нашел выхода. На стресс наложился страх расправы и физическая боль. Сложно сказать, как именно эти события деформировали ее личность. Но проблемы у нее все же начались раньше. Это событие, может, и усугубило ее неадекватное состояние, но не оно положило начало в изменениях психоповеденческих стандартов и моделей.

– Мне не очень понятно, доктор.

– Во-первых, раз мы видим день Y, значит, где-то есть и день Z, и тем более день X. И вполне возможно, что только в голове, а не на бумаге. Это будет хуже, ведь к себе в голову она не пускает, как я понял.

– Надо поискать? – с надеждой взвился Миша.

– Конечно. Это бы нам очень помогло. И еще, вы не знаете, кто такой Артем?

– Артем?

– Да, она в конце пишет, что все «если», касающиеся некоего Артема, ей вспоминать невыносимо. То есть она сама проводит невидимую черту между Алисой и Элис через этого самого Артема. И что именно после него она перестала быть «обычной». Это, должно быть, очень для нее важный человек.

– Нет. Я не знаю. – Он снова уперся в обои и задергался.

– Точно?

– Да.

– Странно. А говорили, что знаете ее уже много лет. Вполне вероятно, что это ее первая любовь.

– Да, конечно, все возможно. Но она общалась со мной очень обрывочно. В основном когда ей совсем не было куда деться. А в какие-то периоды не общалась совсем, сколько я ни просил. Помню, правда, она ушла с одним мужиком, но мне не кажется, что он был ее первым. Скорее всего, это все же кто-то другой.

– Не факт, – усомнился эскулап. – Значит, об Артеме она вам не рассказывала?

– Нет. Она никогда ни о чем не рассказывала, что связано с ее жизнью. Вот о других, о жизни, о любви…

– Это очень интересно. Обязательно будем разбираться, раз вы желаете иметь точный психологический портрет супруги.

– Да-да, очень желаю, – подтвердил Миша.

– Тогда так. На сегодня наше время закончилось. С вас тридцать долларов.

– Конечно, вот, – Миша суетливо выкопал из карманов смятые и замусоленные деньги.

– Положите на стол, – любезно и прохладно улыбнулся психоаналитик.

– Вот. А что мне пока делать?

– Ничего. Наблюдайте, следите. Зафиксируйте для меня ее перемещения, любимые занятия. Попробуйте вызвать на откровенный разговор, но не напирайте. И поищите еще какие-нибудь ее записи. Любые. Особенно то, что касается этого Артема. Ладушки? – Врач давал уже активно понять, что прием окончен.

Миша дергано и как-то неуклюже напялил ветровку и вышел. Затем вернулся – забыл барсетку и ключи от машины. И снова, не переставая кивать, пятился по-рачьи к выходу. Он был таким смешным в этой своей нелепой заботе о наркоманке. Но деньги есть деньги. А доктор привык выполнять свою работу хорошо. Всегда.

Часть I

Артем

Глава 1

Путевка в жизнь

Словосочетание «родительский авторитет» утратило для меня фактический смысл где-то в тринадцать лет. Не могу сказать с уверенностью, что до этого он сильно для меня был важен, но… С тринадцати лет я не считала, что мои родичи могут мне сообщить что-либо, заслуживающее прослушивания. Наверное, такое отношение образовалось под воздействием криков окружающих:

– Какая у вас умная девочка!

– Наверное, она далеко пойдет!

– Надо же, такие взрослые рассуждения! Прямо на удивление!

Все восхищались, когда я с серьезностью разглагольствовала над своим будущим и смыслом жизни.

– Я хочу стать врачом. Я понимаю, это нелегкий труд, но мне кажется, что очень подходит моей натуре. Мне бы хотелось делать что-то полезное для общества. И для людей. Ведь жизнь окажется бессмысленна, если я только и буду думать о деньгах и личном счастье. – Вот такие опусы, бред собачий. Мне удавалось тонко чувствовать настроение окружающих и мастерски под него подделываться. Например, моя мамуля мечтала о дочери-враче. Отсюда и результат. Как в ресторане – поем то, что заказывает щедрая публика. А сейчас для нашего дорогого друга Горы из солнечного Азербайджана звучит эта песня! А поскольку я выдавала эти розовые мечты лет с двенадцати, изменяя иногда только направление моих жизненных устремлений (учителем, юристом, журналистом и далее по списку учебных заведений) в соответствии с потребностями публики, все вокруг твердили мне и родителям, что их детку непременно ждет блестящее будущее. Я не сопротивлялась, но вот только к началу переходного возраста понимание термина «блестящее будущее» у меня радикально изменилось.

– Ты хочешь быть врачом?

– Да-да, точно, – отвечала я, но про себя думала: конечно-конечно. Вот только разбегусь и всех вылечу. На самом деле я не сомневалась, что меня ждет удивительное будущее, но связывала его с чем-то неуловимым, как дуновение ветра. Ни понять, ни сформулировать я не могла. Как можно описать радость от бьющего в лицо свежего ветра или мокрого дождя? Что можно прочитать в шорохе листьев? Какие обещания любви и счастья можно передать словами?

– Какая-то она у нас ранняя. Надо быть с ней теперь повнимательнее! Как бы чего не вышло! – закудахтали мои предки, когда увидели, что у меня выросла грудь. Я сама еще ничего не понимала и не знала, но они уже все решили и перестали мне доверять. Переходный возраст, мать его.

– Алиса, будь, пожалуйста, дома в восемь часов, – строго и холодно выдала мама как-то. Это мне-то, которая уже так привыкла к свободе и доверию. Да я с десяти лет сама решала, во сколько мне приходить домой. Восемь часов – это бред!

– Но почему?

– По кочану! – рявкнул папа. Не мог же он и в самом деле сказать мне, что боится стать дедушкой.

Поскольку они так и не объяснили своих мотивов, свалив все на общую экологическую обстановку в столице после восьми вечера, мое понимание родительского авторитета сильно пошатнулось. Я перестроила свой график и принялась слушать ветер сразу после школы, а уроки делала по вечерам. Или не делала вообще. А чего напрягаться, если я и не напрягаясь учусь на четверки-пятерки? Если нужный параграф по географии я выучиваю за пять минут до урока?

– Чем ты занимаешься? Где тебя носит?

– Какое тебе дело? Я же являюсь к восьми.

– Я тебя вообще никуда не пущу, если не объяснишь, где ты ходишь и чем занимаешься!

– Да ничем я не занимаюсь!

– Ну конечно. От тебя можно ожидать чего угодно!

– Я просто гуляю.

– Но почему ты не гуляешь с подружками? Почему к тебе никто не заходит?

– Мне с ними скучно. С ними не о чем говорить.