Femme fatale выходит замуж

– Древние греки считали, что лишь смерть придает жизни законченный вид. Жизнь должна завершиться, и тогда можно ответить, счастлив ли был человек. А пока она продолжается, сказать этого нельзя… – ответила Жанна, немного рисуясь.

– Вечно ты перемудришь… – кисло произнесла Карина. – Высшее образование тебя сильно испортило. И странных книжек чересчур много читаешь!

– Нет, правда… – с азартом продолжила Жанна Ложкина, глядя на свое отражение в зеркале. – Сейчас я еще не старуха и довольно интересная… Но что будет потом? А если я с возрастом превращусь в Бабу Ягу и проведу остаток своих дней никому не нужная?.. Можно ли будет после всего этого назвать меня счастливой, а?..

– Ты как-то неправильно рассуждаешь, – пожала плечами Полина. – Действительно, всегда перемудришь.

Но Жанна ее не слушала:

– …А ты, Полинка, бросишь наконец своего дурака Владика и найдешь настоящего мужчину, который будет любить и тебя, и Петю с Димой! Проживешь до ста лет и тихо-мирно умрешь во сне, окруженная детьми, внуками и правнуками. И все скажут – да, вот эта женщина действительно была счастлива…

– Зачем ты говоришь о смерти? – с отчаянием воскликнула Полина, закуривая следующую сигарету. – Это ужасно! Смерть никого не может сделать счастливым!

– А разве ты не думала о смерти? – с напускной мрачностью произнесла Жанна. – Она неизбежна. И все мы превратимся в прах и тлен… Придет тогда, когда мы совсем не будем ее ожидать, и расставит все точки над «i».

Сигаретный пепел посыпался у Полины прямо на пол, и Жанна засмеялась.

– Да она шутит! Издевается над тобой! – закричала Карина. – А ты, Поля, уши развесила… Жанна, это жестоко – мучить Полину, у нее и без того неприятностей полно!

Жанна уже смеялась во весь голос.

Полина посмотрела на нее с обидой:

– Ты правда жестокая… И потом, с чего это ты взяла, что с возрастом женщина должна обязательно превратиться в Бабу Ягу? Взять, например, нашу Селену…

– Тс-с… – сказала Карина и на всякий случай выглянула в коридор. – Никого.

– Селене полтинник или даже все пятьдесят пять, а как она выглядит! – шепотом продолжила Полина. – Потому что пластическая хирургия сейчас все может!

Селена Леонардовна Веленская, главный бухгалтер и второе по значимости лицо после Крылова, была действительно дамой без возраста.

– Средство Макропулоса! – мстительно произнесла Жанна.

– Какое средство?.. – наморщила лоб Полина. – Нет, это пластическая хирургия! У нее муж в каком-то там институте красоты работает.

– Да тихо вы! – прошипела Карина. – Нашли кого обсуждать… Я вас уверяю, тут даже у стен есть уши!

И в этот момент по коридору прошла Веленская, неслышно ступая по ковролину, – изящная, тонкая, с безупречным овалом лица и копной серебристых волос. Холодно посмотрела на сидевших в курилке и скрылась в другом конце коридора.

– Что я вам говорила! – в отчаянии прошептала Карина. – Надеюсь, она ничего не слышала.

– А мы ничего такого и не говорили… – пробормотала Полина.

– Полина! – раздался в этот момент отдаленный вопль. – Ну ты где, елки-палки?!.

– Платоша зовет… Все, я побежала! – Полина торопливо затушила сигарету и выскочила из курительной комнаты.

– …Полина, это невозможно! – Платон Петрович Крылов рухнул в кресло. – Я ж тебя сто раз просил не отлучаться так надолго!

– Платон Петрович, меня всего пять минут не было… – едва не плача, возразила секретарша. – И почему вы на меня все время орете? Это несправедливо!

– Все, иди с глаз моих… – замахал руками Крылов. – Да, и закажи мне разговор с Сызранью!

Если кто действительно не чувствовал себя счастливым человеком, так это Платон Петрович Крылов. Президент «Минервы-плюс» находился в вечной депрессии. По крайней мере за последние тридцать лет его настроение только ухудшалось. У Платона Петровича было тяжелое семейное положение. Жена, две взрослые незамужние дочери, мать-инвалид, которая семь лет назад сломала шейку бедра и с тех пор так и не вставала с постели, оставаясь при том очень деятельной и придирчивой особой, теща и сестра тещи – ветеран вредного производства, восьмидесяти трех лет. Все они жили вместе, в одной большой квартире на Ленинградском проспекте. У каждого была своя комната, при мамаше вечно сидела медсестра, да и жена часто выезжала на дачу – но Платону Петровичу от этого не становилось легче, и даже купленный недавно джип не притупил его тоски.

Крылов был совестливым человеком. Он не мог изменять своей жене, даме сурового характера весом в сто пятьдесят килограмм, не мог отселить своих дочек, стремительно превращающихся в старых дев, не мог отправить мамашу в элитный пансионат для престарелых, не мог послать к черту тещу и сестру тещи (хотя стоит заметить, что, если и были с кем у Платона Петровича хорошие отношения, так это с сестрой тещи, ветераном вредного производства. Она была славной старухой, и на ней, по сути, держался весь дом)…

Платон Петрович сидел в уютном кожаном кресле, дожидаясь, пока Полина соединит его с Сызранью, и невыразимо страдал.

Минута текла за минутой… И вдруг он увидел большущего рыжего таракана, уверенно бегущего по полированному столу, – и это стало последней каплей!

– Зараза! – заорал он и швырнул в таракана массивным сувениром – малахитовым слоном, украшенным серебряной чеканкой, – подарок коллектива на юбилей. – Сво-оло-очь!!!

– Платон Петрович, что случилось? – влетела в кабинет перепуганная Полина. – Платон Петрович, Сызрань не отвечает…

– Таракан! – заорал Крылов. – Нет, ну какая наглость – прямо у меня на столе… Травить, срочно травить! Дустом!..

…Новость о том, что в конторе собираются всерьез уничтожать насекомых, дошла до отдела, где работала Жанна, только вечером.

Она сидела перед компьютером, составляя список заказа, и одновременно общалась с клиентом по телефону, когда к ее столу подошла Нина Леонтьева.

Нина дождалась, когда Жанна положит трубку, и сказала ровным голосом:

– Слышала, да?

– Что? – спросила Жанна, подняв на Нину свои «медовые» глаза.

– Убери лишнее из стола, – ответила та. – Завтра-послезавтра будут тараканов морить.

– Давно пора, – бросила Жанна. – Спасибо, Нин.

– За что?

– За то, что предупредила…

Нина ушла. Жанна посмотрела ей вслед. «Единственный нормальный человек у нас в конторе…» – мелькнуло у нее в голове.

Чтобы удрать после работы домой незамеченной, Жанна предприняла хитрый маневр – в сторону лифтов не пошла, а поднялась по лестнице на тринадцатый этаж, затем через салон сантехники перебралась в соседний, шестой подъезд. Из шестого подъезда можно было попасть во внутренний двор, там как раз стояла машина Жанны – средней потрепанности «японка».

Едва Жанна отъехала от дома, как у нее зазвонил сотовый. На экране высветилось имя звонящего – «Руслан». Руслан Айхенбаум, этого и следовало ожидать…

Жанна с досадой нажала на кнопку отбоя.

Через мгновение телефон затрезвонил снова. На этот раз Жанны домогался абонент по имени «Яша». Яша Сидоров, разумеется.

Тут уж Жанна не выдержала и поднесла телефон к уху, хотя за рулем старалась не вести бесед.

– Алло…