Солнечная богиня

– Иди к черту! Тоже мне, доктор Лектер…

– А ты алкоголик! – сердился кто-то в толпе.

– Тише, тише…

– А видели, как к Семеновой тот товарищ из десятой палаты привязался? Животики можно надорвать…

– И ничего смешного!..

– А я вам говорю, что это деменция…

Шумная толпа прошла дальше. Юные голоса эхом отзывались в широких коридорах старинного здания.

Женщина у колонн шевельнулась и стала медленно спускаться по лестнице. Складки белой одежды играли у ее ног, и были видны изящные светлые ботиночки на высоких каблуках.

Ее лицо было по-прежнему спокойно и равнодушно.

Остановилась перед своим спутником.

– Я хочу уйти отсюда, – негромко произнесла она, глядя куда-то в сторону. – Мне здесь не нравится.

– Но, милая… – терпеливо начал мужчина, взяв ее за руку.

– Я хочу уйти, – повторила она. Осторожно убрала руку и пошла к выходу.

– Голубчик, так что же мы решили? – спросил профессор, с интересом наблюдая за всей этой сценой.

– Вы же видите – она не хочет! – прошептал в ответ мужчина. – Она иногда бывает такой упрямой! Но ничего, я попытаюсь ее переубедить…

– Ну-ну… – без всякого энтузиазма пробормотал тот.

– Нет, я ее уговорю, и мы к вам вернемся. Завтра же, я думаю…

Но ни завтра, ни послезавтра, ни в другой день в стенах этого старинного здания с мраморными колоннами Дезире, равно как и ее спутник, больше не появлялась.

Часть первая

Ровно в половине седьмого зашуршала приборная панель на музыкальном центре, и комнату заполнили звуки «Венского вальса».

– Только этого не хватало!.. – сонно пробормотала Оля и ощупью нашарила на прикроватной тумбочке пульт дистанционного управления. Нажала на верхнюю кнопку, и музыка мгновенно затихла.

Вчера вечером Оля забыла отключить функцию будильника и теперь расплачивалась за свою рассеянность.

Она попыталась было снова задремать, но, как часто бывает, сон не захотел возвращаться.

Было тихо – воскресенье, и лишь изредка сквозь полураскрытую форточку доносилось шуршание проезжавших мимо машин. Комната была погружена в серый сумрак – день еще не спешил сменить ночь.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть… – принялась Оля считать вслух. – Ну да, шесть дней. Через шесть дней я ему все скажу. Всего-то ничего осталось!

Она повернулась на другой бок, свернулась калачиком и засмеялась, обхватив плечи руками.

Еще никогда она не чувствовала подобной эйфории. Это было как… нет, пожалуй, даже таких слов не было, с помощью которых Оля могла бы объяснить творившееся с ней.

Во-первых, в следующую субботу ее жениху, Викентию Локоткову, исполнялось тридцать пять лет. Круглая дата!

О подарке Оля стала задумываться еще осенью, в конце ноября. Новая модель электробритвы? Свитер, связанный собственноручно? Чернильный прибор из мрамора с фигуркой резвящегося Купидона?.. Полный бред. В бритвах Оля не разбиралась, вязаных свитеров Викентий терпеть не мог – у него была аллергия на шерсть, а чернильный прибор ему даром был не нужен. Зачем чернила, когда есть компьютер с лазерным принтером, способным за несколько секунд распечатать любой текст?! И вообще прибор этот в сувенирном отделе ближайшего универмага стоил полторы Олиных зарплаты – всем известно, какие деньги получает нынче рядовой врач-физиотерапевт, работающий в районной поликлинике…

Оля мучилась-мучилась сомнениями, а потом поняла, что она подарит Кеше.

В том, что подарок понравится Кеше, Оля не сомневалась, ее беспокоило только одно: может быть, подарок следовало приурочить к дню их свадьбы?..

Свадьба, кстати, была намечена на третье марта (это во-вторых и в-главных), и до нее оставалось тоже всего ничего, каких-то две недели.

Она, бодрая, счастливая, выпрыгнула из постели и сразу же одной рукой схватилась за расческу, а другой – воткнула электрощипцы в сеть. Это были особые щипцы, и предназначались они не для завивки кудрей, а, наоборот, для их выпрямления. Дело в том, что у Оли были светло-русые длинные волосы, безбожно вьющиеся. С ними она сильно смахивала на пуделя – так ей казалось, да и Эмма Петровна, Кешина мама, не раз на это намекала. Поэтому Оля решительно боролась со своими кудрями.

Пока щипцы грелись, Оля расчесывала волосы. Так и есть – за ночь они успели предательски съежиться, свернуться в аккуратные спиральки…

«Интересно, а что будет потом? – вдруг подумала она, глядя в зеркало. – Как бы мне хотелось, чтобы Кеша оставался со мной в выходные! Нет, мы, наверное, будем вместе навещать Эмму Петровну…»

Эмма Петровна была неплохой женщиной. Современной, ухоженной, интересующейся искусством, с собственными оригинальными суждениями… Правда, резковата иногда… Наверное, просто еще не успела привыкнуть к Оле.

Викентий обожал мать. Он был хорошим сыном и потому все свободное время старался посвятить Эмме Петровне…

Потом Оля валялась на диване и смотрела утренние передачи по телевизору. Как надо правильно готовить индейку, какие небывалые ощущения приносят занятия дайвингом у берегов Кубы, сколь удачно сделал перепланировку в своей квартире известный артист…

Оля смотрела, но на самом деле мысли ее были где-то далеко.

Она видела совсем другое. Лето, цветущий луг. Как говорит тетя Агния – разнотравье. Гудят пчелы. Солнце. Очень много солнца!

И по траве, неуверенно ступая, идет крошечная толстенькая девочка в белой панамке, из-под которой выбиваются легчайшие, словно пух, светлые кудри.

«Дуня-Дуня-Дунечка! – зовет ее Оля. – Иди ко мне! Ну, скорей, иди к маме…»

Дуня радостно взвизгивает и ковыляет ей навстречу. Потом падает и ревет от испуга и досады. Оля тут же ее подхватывает, целует, прижимает к себе. «Моя девочка, моя самая сладкая девочка!» Сколько солнца, сколько цветов…

«Может, будет мальчик, – подумала Оля, встряхнувшись. – Вообще мне все равно, кто будет. Только пусть будет! Хотя, конечно, лучше бы Дунечка…»

И это был ее подарок жениху. Три месяца, три долгих месяца с начала зимы она терпела, для того чтобы сделать ему столь потрясающий подарок! Для того чтобы сказать коронную фразу: «Мой милый, ты скоро станешь отцом!»

«Ребенок родится в конце этого лета. Где-нибудь в конце августа, начале сентября. А через год, ровно к следующему лету – пойдет. Ножками… Мы отправимся с Кешей и Эммой Петровной на дачу. Солнце, цветы! Эмма Петровна без памяти полюбит Дунечку (или мальчика, если родится мальчик). Тетя Агния тоже обрадуется! К нам в гости будет приезжать Римма…»

Оля не успела дорисовать сладостную картину грядущих перемен, как запищал ее сотовый телефон, забившийся под диванные подушки. Разумеется, Оля забыла вчера выключить и сотовый!

«Приличные люди в выходные не звонят раньше одиннадцати, если заранее не было оговорено», – как-то обронила Эмма Петровна.

«Римма» – горела на дисплее надпись. Оно и немудрено – Римму воспитанной девушкой назвать было трудно. Стоило только ее вспомнить, как вот она – тут как тут…

– Журавлева, ты? Не спишь? Ну слава богу, я к тебе сейчас приеду! – завопила Римма. – У меня тут такое… Нет, ты не представляешь!