Дети ночного неба

Гостевой дом поражал аккуратностью и чистотой. Сразу видно, что он в надежных и любящих руках. Стоило переступить порог, как навстречу нам поспешила сухонькая женщина с доброй, но будто наклеенной улыбкой, одетая в опрятную, но не богатую полосатую, бело-желтую тиску, подпоясанную желтым платком. Она, не спрашивая, сможем ли мы заплатить за ночлег, предложила разуться у порога и принесла мягкие, валяные из овечьей шерсти топушки, предложила выпить чаю. Такому ритуальному гостеприимству любой знатный дом бы позавидовал.

По обычаю отказываться от добровольно предложенного угощения нельзя было, хотя принимать его ой как не хотелось. Вся моя кошачья природа восставала против этого, она говорила – заплати за то, что дают, иначе за отданное даром, могут потребовать куда больше стоимости; возьми сама, если сможешь, но не принимай из чужих рук.

Хозяйка усадила нас на низенькие скамеечки за низенький столик, расставила на нем маленькие круглые деревянные тарелки, на которых горками возвышались нехитрые сласти: засахаренные вишни; почти прозрачное и необыкновенно густое варенье из рябины, порезанное кубиками; и маленькие, размером с монетку, соленые лепешки с орехами. Их полагалось есть перед чаепитием, чтобы полнее осознать вкус чая. Мэйо тут же потянулся к ним, но замер, остановленный моим взглядом. А хозяйка продолжала священнодействовать. На столе появился чайник из той самой глины, на его боку цвел шиповник, да сам он был сделан в виде ягоды шиповника, а потом и три маленькие чашки.

Три. Не две. Значит, и хозяйка отведает с нами чаю, значит, она не только предлагает свое гостеприимство, но и просит о чем-то.

На жаровне закипела вода, в чайник с шиповником отмерян чай, среди скрученных черных листков мелькали сушеные ягоды земляники и земляничный лист. При единении огня, воды, земли и дерева по комнатке поплыл густой земляничный запах. Чашки сполоснуты кипятком. И хозяйка, позволив себе утратить сосредоточенность, вновь начала улыбаться. Теперь можно и поговорить, пока чай настаивается.

– Угощайтесь.

Мэйо вцепился в лепешку, на которую уже давно глаз положил, захрустел. Я тоже прикусила одну, не спуская глаз с хозяйки.

– Меня зовут Тийша Ситран, – представилась она, помолчала, ожидая чего-то. Но мне это имя не было знакомо. – Мой отец владеет глиняным карьером, – продолжила она, так и не дождавшись никакой реакции с моей стороны.

Я молча кивнула. А неплохо устроилось это семейство: единственное в Империи месторождение розовой глины, единственный в городе гостиный дом, битком набивающийся, когда сюда приезжают купцы за готовым товаром.

– Я хочу нанять тебя, шакья, – закончила Тийша.

– Что угодно госпоже?

– В окрестностях завелись кайши, – на миг она бросила на меня цепкий взгляд. – Они нападают на жителей города, крадут детей.

Я приосанилась и распахнула тиску, чтобы было видно зеленую пряжку на поясе.

– Вряд ли я смогу помочь вам, госпожа. Я шайньяр, танцовщица с мечом.

Идеально полукруглые, тонкие брови сошлись на переносице.

– Я неплохо заплачу.

Покачав головой, я горько улыбнулась.

– Мне даже нечем сражаться. Не шай шин же брать?

Тийша перегнулась через стол, приблизив свое лицо к моему. Сквозь аромат жасминового масла пробивался запах пота и давно немытого тела. Под толстым слоем белил прятались морщины.

– Ты можешь сразиться с ними когтями, Чиа Каеш. А то я и властям могу тебя сдать, если ты не сделаешь этого.

Невольно я отшатнулась, чуть не опрокинув стол. Что, меня каждый второй узнавать будет?

– Я сразу тебя узнала, когда увидела, как ты подходишь к дому. И рыжие глаза, и твою кошку. Я хорошо тебя запомнила, когда ты танцевала в императорском замке, – пояснила Тийша.

– Что ж, хорошо. Я избавлю город от Кау Ши.

От вкуса любимого, прекрасно заваренного, земляничного чая замутило.

***

Мне страстно не хотелось оставлять Мэйо в гостевом доме, я даже сама не могла объяснить почему, но брать мальчика на охоту и вовсе глупо.

После чаепития, уже не спрашивая разрешения у хозяйки, я выбрала удобную комнатку с двумя кроватями, Мэйо тут же устроился на одной из них.

Тийша принесла поднос, уставленный мисочками и плошками, посмотрела на меня, чинно сложив руки на груди.

– Когда ты собираешься на охоту? – в голосе женщины звучало нетерпение.

– Позже. Ночью.

– Хорошо, – кивнув, хозяйка оставила нас в покое.

За окном уже наклюнулись легкие сумерки, но до ночи было еще далеко, можно и подкрепиться, и отдохнуть.

Умывшийся и скинувший тиску и кафтан Мэйо уже сидел за столом, поглядывая на меня и ожидая разрешения приступить к трапезе. Я присела рядом с мальчиком, сняла крышку с глиняного горшочка – по комнате поплыл запах тушеных овощей, приправленных зайчатиной, грибами и ароматными травами. Госпожа Тийша Ситран знала толк в приготовлении еды.

– Чиа, – обратился ко мне Мэйо, после того, как первый голод был утолен. Кажется, у ученика созрели новые вопросы.

– Да, Мэйо.

– Скажи, а это правда, что человек может стать оборотнем?

Я вскинула брови – каждый раз Мэйо умудрялся спросить о чем-то таком, чего я и вовсе не ожидала.

– А с чего такая мысль пришла тебе в голову?

– Ну… – мальчик с надеждой посмотрел на меня. – Я слышал о Поцелуе оборотня, о Кровавом усыновлении…

Не выдержав, я рассмеялась.

– Это просто сказки. Особенно о Поцелуе оборотня. Если я тебя укушу, то на память тебе останется шрам, а уж никак не умение оборачиваться в кота. Ты был учеником Шевера, неужели ни разу не спросил его об этом?

Мальчишка нахмурился.

– Его бы я никогда не решился спросить о таком. Да и не нужно это было.

– Все ясно, ты хотел стать оборотнем, чтобы не отпускать меня одну.

Мэйо густо покраснел.

– Ну да. И один не хотел оставаться.

– Нет, Мэйо, оборотнем можно только родиться. Я могла бы, конечно, усыновить тебя и ты стал бы принадлежать к клану Каеш…

Глаза мальчика заблестели.

–… но при этом остался самым обычным человеком.

Печально вздохнув, несостоявшийся оборотень опустил голову.