Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Завещание с того света

<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
12 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Впрочем, слишком высокие колеса и впрямь придавали машине некоторую неуклюжесть форм.

Дома дети с визгом повисли на папе, а Александра… Что было в ее взгляде? Настороженность? Отстраненность? Трудно определить, но во всех случаях не радость. Будто она и впрямь обдумывала какую-то мысль, которую пока не решалась произнести вслух.

Он поцеловал жену, как обычно, стараясь не выдать своих сомнений. Принял душ, выпил кофе, оделся в чистое, прихватил с собой еще смену белья и куртку на случай прохладного вечера. Прощаясь с Александрой, он физически ощутил: его уход вызвал у жены облегчение. Как будто она устала – как и он, к слову, – делать вид, что у них все в порядке.

Что же творится у них? Что же творится с ними?..

Одинокий двухэтажный дом с мезонином под остроконечной крышей показался Алексею одновременно нахальным и наивным. Нахальным из-за того размаха, с которым был оттяпан здоровый кусок леса под окружавший дом участок. В начале девяностых, когда старые законы сгинули в одночасье, а новые еще не родились, можно было хапнуть что угодно по устному распоряжению какого-нибудь начальника. Который, возможно, уже и не существует в таковом качестве и никогда не подтвердит то распоряжение, если возникнут проблемы. Надо будет сказать Маше, чтобы проверила наличие нужных письменных разрешений на строительство в этом заповедном уголке…

А наивным дом воспринимался оттого, что выглядел нарядным и доверчивым, как юная девица, – находясь меж тем на отшибе у всякой цивилизации. В деревне, как и в городе, определенную безопасность гарантируют соседи: редкий вор или бандит отважится вламываться в чужое жилье на глазах у них, вездесущих. Но тут бдящего соседского ока не имелось – только лес позади да поле спереди, – отчего любой злоумышленник, что бы ни задумал, мог почти безнаказанно пробраться на участок, а оттуда в дом, где проживали в основном женщины. Конечно, там есть охранник и прочные ворота – но забор из зеленых прутьев, хоть и куда элегантнее кирпичного с битым стеклом поверху, слишком легко преодолим. Чему свидетельством лаз, который, по словам Маши, на протяжении десяти последних лет никто из домашних не только не заделал, но и не обнаружил. Поразительная беспечность академика… Или он тоже думал, что его знают все-все и добрые медицинские дела служат ему защитой от зла?

Внутри дом оказался светлым и просторным. Свет давали «французские окна» (то есть окна-двери), ведущие в сад, и большое круглое окно в потолке, а простор обеспечивала воздушность интерьера. Ничего тяжелого и дорогого – тут, скорее, царила атмосфера интеллигентной квартиры позднего СССР: в гостиной книжные стеллажи занимали всю стену от пола до потолка, светлая мебель проста и функциональна.

– Дина! – крикнула Маша. – Это наша горничная, – шепнула она детективу, – она у нас главная по чистоте и порядку. И еще она у нас немножко мажордом… Дина!

Темноволосая женщина лет сорока пяти появилась на верхней лестничной площадке и с любопытством уставилась на вошедших.

– Здравствуйте… У нас гости, Мария Евгеньевна?

– Р-р-р, – смешно зарычала Маша, – сколько раз мне повторять, чтобы вы не называли меня по отчеству! Для вас я Маша.

– Хорошо.

– Позовите всех вниз, пожалуйста.

– Сию минуту, Мария Евгеньевна.

И горничная исчезла.

– Видели? И вот так каждый раз. Может, надо ее стукнуть? – посмотрела Маша на Алексея с Игорем и засмеялась. – А?

– Да лучше сразу убей, – хмыкнул Игорь.

– Но тогда она никогда не научится звать меня «Машей»! – хихикнула девушка.

– Зато больше не будет звать по отчеству! – в тон ей хихикнул юноша.

– Представь меня Константином, – шепнул детектив, которому было не до детских глупостей. – Я видел на «Одноклассниках», с твоим папой учился какой-то Костик…

Первой явилась Лена: бледное нервное личико, жидкие светлые волосы в беспорядке, крашеная их часть уже изрядно отросла, явив потемневшие корни. Если до замужества с академиком она была репетиторшей Маши, то, скорее всего, работала раньше учительницей – слабомочной такой училкой, которая не справляется с пятиклашками, орет на них в школе и плачет по вечерам дома. Лена поздоровалась с «другом» погибшего супруга без всякого интереса, буркнула Маше, что следовало ее, Лену, спросить, прежде чем везти в дом посторонних, – и ушла.

Алексей сам пережил смерть родителей, и близкие его друзья теряли родных, так что он кое-что знал о скорби по своему и чужому опыту. Знал, как безмерно дорог каждый разговор об ушедшем человеке, каждое воспоминание – они словно оживляют его ненадолго… Оттого хватаешься за любого, кто с ним дружил и его помнил, – и расспрашиваешь, расспрашиваешь и жадно впитываешь слова…

По интересу Лены к «другу» ее мужа нетрудно измерить меру ее скорби. Как там выразилась Маша? «Она просто курица, которой пришло время нести яйца. Она искала не любовь, не мужчину – она искала курятник. И нашла, к несчастью, в нашем доме». Резко, но, судя по всему, справедливо.

Вслед за Леной показалась Наташа, сестра Евгения Дмитриевича. Тоже весьма типичная дамочка, но жанр иной: этакая советская интеллигентка с левым уклоном а-ля «фига в кармане»: живые глаза, острый нос, костлява; в увенчанных множеством крупных серебряных колец пальцах сигарета. Такие часами спорили на кухне у друзей о новом романе в толстом журнале или о премьере на Таганке, пили кофе, сваренный в турках, и грузинское вино, мало ели и много курили. В противоположность Лене Машина тетя оглядела гостей с интересом, который, однако, угас быстро: Наташа поняла, что мужчины не из ее «профсоюза». Иными словами, далекие от богемных культурных сфер люди.

Бабушка не спустилась: спит. Но Алексея она интересовала меньше всего: во-первых, она мать Донникова, а матери детей не убивают (за редким исключением социально и психиатрически тяжелых случаев). Во-вторых, Наташе, старшей сестре академика, не меньше шестидесяти – стало быть, бабушке где-то восемьдесят и выше, а в этом возрасте карьеру детоубийцы уж точно не начинают.

Охранника Маша представила последним. Плотный, коренастый, лысеющий мужик, явно бывший работник органов с цепким профессиональным взглядом. Мужчины пожали друг другу руки, не произнеся ни слова, и разошлись.

Завершив ритуал представления «папиного друга с сыном» домашним, они последовали за Машей в сад, где первым делом осмотрели лаз. Он и впрямь был незаметен в ветках буйно разросшихся кустов, да и протиснуться в него отнюдь не просто из-за тех же веток. Маша, маленькая и юркая, пробиралась ползком, а взрослый человек средней комплекции пролез бы с трудом, к тому же изрядно оцарапался… Но пролез бы.

Отец Нил, он же Олег, ждал их у небольшой часовенки, почти потерявшейся в лесистой части громадного участка Донниковых. Алексей намеревался изучить записи камер наблюдения (если таковые на доме имелись), но уже ясно: сюда их объективы заглянуть не в состоянии. Так что подтверждения – или опровержения – версии с голубем найти не удастся. Придется полагаться на слова священника.

Он оказался совсем молодым человеком, одетым в светлые джинсы и простую бежевую футболку. У него было открытое лицо веселого студента-прогульщика… Точнее, было бы, кабы не глаза. Темные, томные, с легкой азиатчинкой в контуре, они будто принадлежали другой личности. Из-за этого казалось, что Олег только прикидывается, строя из себя веселого простака. Впрочем, Алексей повидал на своем веку подобные противоречивые лица и уже имел возможность убедиться, что далеко не всегда следует искать за двойственностью черт двойственность натуры.

Олег крошил хлеб и бросал птицам, которые шумной стайкой кружились и крутились на хлебной полянке. Поймав взгляд сыщика, он пояснил:

– Выбрасывать пищу – грех. Я попросил, чтобы с кухни носили хлебные остатки мне, для птиц.

Но Кис вовсе не задавался вопросом, зачем священник кормит птиц. Александра тоже выносила зимой в сквер остатки хлеба для птиц, да и не только она. Ничего в этом необычного нет. Сыщик задавался другим вопросом: прилетают ли сюда кормиться голуби, раз уж тут всегда еда. И если да, мог ли прилететь сюда один из них с письмом. Может, он давно повадился на эту поляну, а кто-то об этом прознал и использовал его привычку…

Хотя нет, слишком сложно, слишком заковыристо. Надо было тогда этого голубя отследить, как-то его узнать среди других – они же все на одно «лицо», все сизые, – затем его поймать, нацепить письмо… Без всяких гарантий, что птица полетит на участок Донниковых. Вот почтарь, будь тут его дом, обязательно бы прилетел. А обычный…

– Расскажите о голубе. Он прилетел кормиться хлебными крошками?

– Нет. Я его увидел, когда пришел в часовню. Он сидел вот тут, на спинке скамейки, смотрите, даже помет остался…

Маша, присевшая на означенную скамейку, резко вскочила, брезгливо оглянувшись на спинку. На ней и в самом деле оказался помет. Но от какой птицы? Вокруг деревья, и любые ворона, галка могли оставить эту белесую кляксу на досках. Так что ничего она не доказывает, подумал детектив. Однако озвучивать не стал: выйдет бесполезный поворот в диалоге, только времени трата.

Дальше? Дальше все просто: увидев на шее голубя шнурок с квадратиком бумаги, Олег машинально протянул руку и снял его. Лишь запоздало удивился, что птица позволила это сделать незнакомому человеку.

– Видите ли, – пустился детектив в повествование, – я обратился в Клуб голубеводов, и вот что мне там рассказали…

Олег выслушал, чуть склонив голову к плечу.

– Интересно, я не представлял, как устроена голубиная почта… Действительно, голубятни у нас нет. Тем не менее голубь сюда прилетал, – доброжелательно и спокойно ответил он. – Если вы думаете, что я лгу, то напрасно. Мне по сану лгать не положено.

– Хм. Разве есть люди, которым лгать положено? Я не силен в религии, но мне казалось, что ложь считается дурным поступком для любого человека. Никому не предписывается.

– Разумеется. Но для служителя церкви… Неважно, мы ведь не об этом. Я рассказал вам, что видел. Это вступает в противоречие с той информацией, которую дали вам в клубе, понимаю. И не знаю, как противоречие объяснить. Вы сыщик – вы и ищите объяснения.

– Чем я и занимаюсь, – любезно улыбнулся Кис. – Что произошло после того, как вы сняли шнурок с конвертом с шеи птицы?

– Голубь практически сразу взлетел… Я бы даже сказал «взмыл». Красиво, я прямо засмотрелся.

– Красиво?

Алексей никогда не замечал никакой особой красоты в полете голубя, признаться.

– Может, потому, что он белый, с длинным хвостом – таким, как бы сказать, кружевным, что ли… До лебедя ему далеко, конечно, но все же изящная птица.

– Белый голубь с кружевным хвостом?.. Не обычный сизый? – удивился Алексей. – Игорь, забрось-ка в Яндекс. Я, пожалуй, белых-то не видел никогда, а уж с кружевами… Олег, вы уверены, что это был голубь? Может, какая-то другая пти…

Игорь сжал локоть детектива и сделал пару шагов в сторону.

– Кис, – прошептал он, – белые голуби существуют. Причем с ажурными хвостами – так это называется. И знаешь, где я видел их? В цирке! Можешь мне поверить и без Яндекса.

<< 1 ... 8 9 10 11 12 13 >>
На страницу:
12 из 13