Отсроченный шанс, или Подарок из прошлой жизни

– Ты извини, Алис, но посидеть у нас не получится. У меня работа срочная. Занят.

И каким-то таким вдруг холодком от него повеяло, словно захлопнулись со свистом автоматические двери, обдав воздушной струей, отсекая непрошеного посетителя от теплого, уютного нутра.

– Ну ладно, – растерялась как-то Алиса от столь резкой перемены в нем, непроизвольно даже отступила на шаг, лепеча что-то невразумительное, полагающееся моменту: – Тогда как-нибудь в другой раз.

– Да, – тут же согласился и расслабился мужчина, – в другой обязательно. – И поспешил попрощаться эдаким фальшивым бодряком: – Ну, я пойду, – махнул вперед неопределенным жестом, – спешу.

И улыбнулся умеренно искренне.

– Рад был тебя видеть. Действительно великолепно выглядишь.

– Да-да, – кивнула растерянно Алиса, не понимая, что, собственно, происходит и, главное, с чего бы вдруг, да еще настолько неожиданно.

– Пока! – все фальшивил Кедров бодрой интонацией, и от этой его настолько очевидной фальшивости им обоим стало неловко.

– Пока, – задумчиво-автоматически ответила Алиса, пристально рассматривая выражение его лица.

Энергично махнув еще раз на прощанье, он двинулся вперед, толкая перед собой тележку, наполовину заполненную покупками.

– Кедров! – громко окликнула его вдруг Алиса, словно опомнилась.

Он остановился, обернулся, приподняв вопросительно одну бровь в его любимой манере: типа холодное, отсекающее удивление «Что надо?», или «Вы кто?», или «Что та-акое?» – в зависимости от ситуации. Когда-то, миллион лет назад, она сама учила его этому приему мимики, так, ради смеха, просто потому, что им было весело, и потому, что ей невероятно нравилось, как он приподнимает эту свою бровь и какое у него становится многозначительное выражение лица. Надо признать, за минувшие годы он виртуозно освоил владение приемом. В данный момент его немой вопрос определенно значил «Что надо?».

А ей ничего не надо, ей просто интересно.

– Это что сейчас было, Денис? – спросила недоуменно Алиса.

– Да… – сделал он какой-то непонятный пасс рукой, видимо, должный что-то пояснить. – Эм-м-м, что-то я так, Алиска… – не знал он, как объяснить.

А как объяснить? Себе-то толком не объяснишь, что он «так». Вернее, себе-то как раз объяснишь, а вот ей… Да и надо ли.

– …неискренне, – закончила за него фразу она, кивнув понимающе.

Ну да. Перед кем он тут что изображает? Она всегда его чувствовала безошибочно – абсолютно, как себя, словно дышала вместе с ним. И неважно, что они не виделись бог знает сколько лет, хоть десять-пятнадцать, хоть двадцать, ничего не изменилось. Конечно, он растерялся в первый момент и был откровенно обескуражен, совершенно не ожидая ее встретить, да и кто бы ожидал на его месте – они расстались в другой жизни и не виделись все эти годы, повзрослев, пройдя каждый свой путь и став другими людьми. И ему было неловко от своего замешательства, от того, что она застала его врасплох, от… еще кое-чего. И сидеть-общаться с ней он не мог совершенно точно, да и не хотел.

Не надо ему этого.

– Да ладно, Алис, устал я чего-то, – попытался объяснить он и признался: – И, честно говоря, не ожидал тебя увидеть. Растерялся немного. И того…

Что «того» и как закончить фразу, разговор, встречу на дружески-нейтральной ноте, Кедров не знал и не находил слов-интонаций. Но она его выручила. Она всегда умела его выручить в самый нужный момент.

– Иди. И не пугайся так уж, докучать тебе не стану и в гости не напрошусь, – усмехнувшись, «отпустила» его Алиса.

– Ох, Ёлкина, ты в своем репертуаре, – хмыкнул-вздохнул Денис, махнул усталым, безнадежным жестом. – Ладно, пока, действительно устал я сегодня.

И двинулся вперед.

– Угу, «рад видеть», – пробурчала себе под нос Алиса, провожая взглядом его удаляющуюся фигуру и констатируя очевидный факт: – Только бежишь ты и приглашать меня в гости, хоть в каком-то там туманном будущем, все-таки не стал. Значит, что? – спросила она у самой себя и сама же себе ответила: – Значит, имеется у тебя, Кедров, в наличии либо жена любимая, либо подруга сердечная.

И, разворачивая телегу в другую сторону, проворчала:

– Надо было давно о нем справки навести, разузнать, что у него в жизни и как, Лильку Любавину расспросить, та наверняка все знает. А то такая Алиса бодрая, в восторге от встречи с бывшим другом, в гости собралась, а у человека семья или любовь какая…

Она расстроилась.

Да что там говорить, конечно, расстроилась, прямо до легкой обиды – он ведь от нее сбежал! Откровенно драпанул! Вот так взял и свинтил: «пока, устал, работа», – она оторопела даже, никак не ожидая именно от него такого жесткого фальшака.

Все эти годы где-то на периферии сознания жила в Алисе уверенность, что Денис Кедров – ее человек, близкий, надежный друг, мужчина, который вроде как принадлежит ей. По крайней мере, принадлежал в далеком-далеком прошлом. О том, что у этого «ее человека» давным-давно и вполне себе спокойно может иметься семья, жена-дети и другие сердечные привязанности помимо давней, очень давней и позабытой одноклассницы, подруги из их практически детской жизни, она как-то ни разу не задумывалась.

А, вообще-то, почему? Да потому что так удобней, потому что это придает какую-то женскую уверенность, опору, что ли, когда числится где-то в подсознании, в памяти надежный мужчина, который когда-то искренне тебя любил. И на кой это обдумывать и анализировать, когда просто теплее жить с таким ощущением?

М-да, такая вот психологическая фигня. Обманка.

Они тогда на самом деле были детьми, что уж вспоминать теперь. И какая такая опора и уверенность? Мало ли кто, кого и когда любил в прошлой, другой жизни…

Так рассуждала нерадостно Алиса, выходя с покупками из огромных, нерасторопных стеклянных дверей. После такой встречи слоняться по магазину ей стало совсем неинтересно и грустно до невозможности, и, махнув мысленно на то, что намеревалась еще купить и не купила, она ушла из супермаркета.

Чтобы ощутимо сократить путь к дому, надо было пройти через автостоянку перед супермаркетом по небольшой дорожке. Она и пошла, лавируя между машин. И вдруг остановилась, замерла, снова увидев Дениса. Тот закрывал багажник машины, внутри которого белели ручки пакетов с продуктами, хлопнул крышкой, сел на водительское место, завел автомобиль и начал медленно выруливать со стоянки.

А Алиса, не замеченная бывшим одноклассником, все стояла, провожая удаляющуюся машину взглядом, непроизвольно отмечая в памяти марку, цвет и номер.

М-да, надо что-то делать с этой ностальгией. И вообще, разозлилась вдруг она на себя невероятно: самолет в пять утра, а у нее еще конь не валялся – вещи не собраны, дела не доделаны, и надо обязательно просмотреть новые данные, поступившие от ребят на Байкале, а она стоит тут горестной Василисой, грустит о былом и несбывшемся, провожая коровьим печальным взглядом машину школьного друга.

Вздохнула, одернула себя, обругав мысленно парочкой нелестных эпитетов, и деловитым шагом скоренько направилась в сторону дома.

Кедров досадовал на себя ужасно!

Протупил он конкретно! Лепетать что-то там начал про работу и занятость. Бли-и-ин!

Хрена он сунулся обнимать-утешать ее, идиот!

Стоял вот так, гладил по голове, и пахнуло на него ее запахом, тем самым, от которого у него всегда немного голова кружилась, и он вдруг так остро почувствовал тепло тесно прижавшегося тела, что его шибануло, пробрало до потрохов. Вот так – в один момент.

Господи, он давным-давно забыл и эмоции, и те невероятные ощущения, которые она в нем возбуждала, то особенное, обжигающее, чувственное и одновременно нежное желание, которое испытывал к ней в том далеком прошлом.

Денис был совершенно не готов к тому, что все то далекое, почти позабытое, особенное, не испытанное больше им никогда ни с одной другой женщиной, вдруг обрушится на него, вызвав прилив настолько офигенного желания, приправленного какой-то печальной ноткой сожаления и грусти.

Охренеть! Твою ж метель!

Как щегол зеленый, как пацан завелся, возбудился и… и такое прочувствовал… М-да. Утешитель хренов!

Покидав кое-как в раздражении в холодильник и на полки продукты из пакетов, утеряв всякий аппетит, недовольный, разворчавшийся мысленно на себя Кедров послонялся по квартире, сел к мониторам, вроде бы отвлекся немного, стараясь сосредоточиться на программе, да какое там! Из головы все не выходила эта их встреча, ее лицо, улыбка, как она вдруг внезапно заплакала…

Алиса… Ах ты ж господи.

Принесло на его голову! Поднялся, вернулся в кухню, хлопнул по кнопке электрического чайника, тут же забыв про него, подошел к окну, сунул кулаки в карманы домашних брюк, в которые и не заметил, как и когда переоделся, так завелся на себя. И уставился задумчиво на улицу за стеклом.

И вспомнилась ему вдруг так живо, так ярко их первая встреча. Словно перед глазами встала реальная картинка из старого фильма его жизни.