Не все предсказатели одинаково полезны

— Ну пошли тогда, путешественник, — потянула его к двери своего домика гадалка. — Всего за две медных денежки все, что хочешь, узнаешь.

— За ДВЕ медных денежки?!..

— Ну, хорошо, хорошо. За одну, — быстро пошла на попятную бабка. — Устроит? Кто тебе еще в этом квартале за одну денежку погадает? Береза — шарлатанка, Лжетсуга меньше трех не возьмет, Лещина с внуками водится, ее сейчас нет…

Терять обескураженному, изумленному и встревоженному Иванушке было нечего, и он, как в омут с головой, вошел в низенькие двери, рядом с которыми на квадратной белой доске была едва различимая во тьме надпись: «Матушка Туя, гадалка-предсказалка. Королевская лицензия номер семьсот девяносто два».

Все еще не веря ни одному из своих чувств, во всю глотку заявляющих, что его беззастенчиво облапошили, Иванушка прошелся дальше по улице, заходя ко всем гадалкам, кто догадывался схватить его за край одежды.

Когда через час царевич в расстроенных чувствах повернул обратно к «Гибкой Лиане», он успел стать обладателем еще семи преподробнейших предсказаний. Два из них советовали искать Серафиму в Красной горной стране, одно — в Шатт-аль-Шейхе, одно — в Вондерланде, одно — на севере Узамбара, одно — на юге, и одно — в Лукоморье. В роли предполагаемых заказчиков похищения выступал целый паноптикум причудливых фигур — от негров, сраженных ее красотой и намеревающихся сделать ее своей баца-банацу и до двухголовых кентавров-людоедов, запланировавших принести ее в жертву Великому Баобабу, если он не поторопится.

От таких прорицаний голова шла кругом, а мысли, словно сговорившись, или из опаски нарваться на еще одно головоломное предсказание ценой в один медяк, косяком следовали в одном-единственном направлении.

Как узнать, кто из них говорит правду? И есть ли вообще такая среди всех этих потомственных матушек-ясновидиц и гадалок-болталок?

— …А этот мерзавец взял с тебя СКОЛЬКО?! — дрожа от ярости, переспросил Агафон.

— Нет, он не просил, я сам добавил еще пять медных денежек, — поспешил заверить его царевич, в глубине души не понимая, как можно так волноваться из-за каких-то денег, когда второй раз за день оборвалась призрачная ниточка, связывающая его с исчезнувшей женой.

Но Агафон доходчиво объяснил ему, что он волнуется не из-за каких-то денег, а конкретно из-за этих, то есть тех, которые у них были последние, и которым, полети они теперь хоть в Узамбар, хоть в Вамаяси, да хоть обратно в Лукоморье, взяться будет абсолютно неоткуда.

На что Иванушка отвечал, что хотя ему и хочется бежать куда глаза глядят сломя голову, лишь бы не сидеть на месте и что-то делать, но они никуда не полетят, пока твердо не выяснят, куда подевалась его бедная супруга, или хотя бы кто им может об этом поведать со стопроцентной гарантией. И тут безутешному царевичу в голову пришла одна очень умная, как ему отчего-то показалась, мысль.

— А разве волшебников в вашей школе не учат предсказаниям? — задал он вопрос и с радостным ожиданием подтверждения уставился на чародея.

— Ну, учат… В общих чертах… — неохотно выдавил тот и неуклюже соврал, глядя куда-то вбок: — Но я специализировался на других дисциплинах.

— Ну хоть на кофейной гуще, — не поверил и умоляюще заглянул ему в глаза Иванушка. — Хоть на бобах!.. Хоть на картах!.. Ну попробуй, пожалуйста!

— Не ломайся, как девица на выданье, — с упреком попенял чародею дед Зимарь. — Погадай. Глядишь, и получится.

Агафон обреченно поморщился, выудил из рукава свою универсальную шпаргалку и громко и отчетливо произнес над ней: «Гадания».

— Ну, что там написали? — нетерпеливо вытянул шею дед Зимарь.

— Что?… — присоединился к нему Иванушка.

— «Гадание новогоднее. На полу разложить различные предметы — деньги, кольца, драгоценные камни, пьяную вишню, орехи и отпоротые от верхней одежды пуговицы, и пустить в избу петуха», — стал старательно читать чародей.

— Зачем? — захлопал глазами Иван.

— «Если петух склюет первые три предмета и убежит — вас ждет бедный год. Если предпочтет пьяную вишню — утром не ощипывайте петуха, он не мертвый, он пьяный. Если орехи — поспешите его зарезать, всё равно сдохнет. Если пуговицы — к простуде».

— А как это может помочь найти Серафиму? — непонимающе наморщил лоб царевич и вопросительно взглянул на чародея.

Тот смог лишь озадаченно пожать плечами.

— Ты скажи своей бумажке, что нам надо девицу увидеть, — посоветовал дед Зимарь.

Маг повиновался. На пергаменте появились новые строчки.

— «Увидеть девицу. Поставить перед собой зеркало, по бокам — две свечи. Погасить во всем доме свет. Загадать имя. Перед зеркалом положить все имеющиеся в доме ценности. Говорить ничего не надо — она сама тут же появится».

— И всё?

Агафон перевернул пергамент и развел руками:

— Всё.

— А зеркало зачем?

— Так она в зеркале должна появиться, я так понял, — неуверенно предположил Агафон.

— А деньги зачем?

— Часть древнего и таинственного магического ритуала?

— Хм…

— Приманка?

— Для домушников?

— Для девиц.

Иванушка медленно покачал головой:

— Нет. Серафима на простую кучу денег никогда не пришла бы.

— А на что бы она пришла?

Царевич на минуту задумался, и нерешительно предположил:

— Ну я не знаю… Может, на бананы в шоколаде?

— Бананы?

— В шоколаде?

— Думаешь, они в этой дыре есть?

— А что такое «бананы»? И «шоколад»?

— Не думаю, что они в этой дыре есть…

— Это ее любимое блюдо, — не стал вдаваться в гастрономические подробности Иван.

— Думаю, их в этой дыре нет, — подытожил внутреннюю дискуссию самого с собой волшебник и обвел победным взглядом аудиторию.