Змей в райских кущах

– Я не знаю, – раздраженно ответил Гоффман. – Алла не посвящала меня во все свои дела, – добавил он. – И видно, напрасно не посвящала! Теперь и я оказался втянутым в эту историю с убийством!

– Но вам же известно, что Анна шантажировала вашу жену, – проговорила я.

– Да, – подтвердил Герман Генрихович. – Алла сказала об этом мне несколько дней назад. Это было ужасно. – Гоффман нахмурился. – Алла всегда такая выдержанная, – заметил он, – а в тот вечер…

– Что же случилось в тот вечер?

– Она сорвалась, – процедил сквозь зубы Гоффман. – Первый раз в жизни я видел Аллу в истерике. И это было ужасное зрелище! – Гоффман закрыл лицо руками. – Аллочка оказалась в безвыходном положении, она не знала, что делать. Чтобы выплатить деньги, которые требовала Аня, ей пришлось бы продать наш клуб. Но она почему-то наотрез отказывалась работать с ней вместе. Нет, – он прижал руки к груди, – я, конечно, могу понять ее чувства. Когда твоя близкая подруга… – Гоффман покачал головой. – Но если не остается иного выхода, – развел он руками. – Я всегда считал Аллу разумной женщиной, – добавил он.

– У Аллы были враги? – спросила я.

– Не знаю. – Герман Генрихович пожал плечами. – У каждого человека есть враги, – добавил Гоффман. – Если он не дурак, конечно, и Алла никогда не была дурой…

– Как вы думаете, – спросила я, – а кто-нибудь еще мог знать о ее сложных взаимоотношениях с подругой?

– Ирина Анатольевна, вы думаете, что кто-то подставил мою жену? – Гоффман прищурился.

– Думаю – да, – ответила я.

– И снова подозреваете меня? – проговорил Герман Генрихович задумчиво.

– Я этого не говорила, – возразила я, допивая чай, который к этому моменту успел остыть.

– Но подумали, – усмехнулся Гоффман.

Я в ответ пожала плечами.

– А у Ани были враги? – спросила я. – Ее мог убить кто-нибудь неизвестный?

– Я не был с ней близко знаком, – ответил Герман Генрихович. – Но, учитывая ее характер…

– Мы можем переговорить с работниками фитнесс-клуба? – спросила я, не особенно надеясь на то, что Герман Генрихович с радостью пойдет нам навстречу.

– Пожалуйста. – Гоффман несколько обманул мои ожидания.

Выйдя из кабинета, я спросила Костю:

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Мне кажется, – проговорил он задумчиво, – что выводы пока делать рано.

– Согласна, – кивнула я. – Однако Герман Генрихович показался мне не слишком-то опечаленным тем, что его жену взяли под стражу…

Шилов возразил:

– Но это еще не говорит о том, что именно он убил Анну Степнову и подстроил все так, чтобы обвинение пало на Аллу Владимировну!

– Но, по-моему, об этом свидетельствует ряд фактов, – заметила я. – Один из них – именно он вызвал ремонтную бригаду в солярий…

– Ну, – усмехнулся Костя, – это я уже слышал в кабинете главного менеджера, вот только не понял: чего это ты так завелась?

– Женская солидарность! – объяснила я.

Костя покрутил у виска, но тем не менее продолжал смотреть на меня с неизменной нежностью, отчего я невольно отвела взгляд.

– Так, значит, ты думаешь, что это не Гоффман? – заключила я.

– Этого я тоже не говорил, – ответил Костя.

– Но согласись, – продолжала я, – Герману Генриховичу было бы очень выгодно упечь жену за решетку…

– Такое оно женское счастье, – съехидничал Костя.

– Ведь если Аллу Владимировну осудят, – рассуждала я вслух, – Гоффман станет полноправным владельцем фитнесс-клуба «Парадиз».

– Да, – согласился Костя, – а отправив на тот свет Аню, Герман Генрихович устранил и еще одного возможного совладельца, особенно учитывая всю эту чехарду с документами!

– Так, значит, ты тоже считаешь, что это был Герман Генрихович? – обрадовалась я.

– Нет, – покачал головой Костя, – я только считаю, что это одна из версий, имеющих право на существование!

– Ну, говоря откровенно, – сказала я, – мне тоже кажется, что тогда в этом деле все было бы слишком просто… Вот если бы переговорить с охранником, который в тот день дежурил! – мечтательно проговорила я.

– Кстати, – заметил Костя, – ты забыла спросить у Германа Генриховича, как его имя и где его можно найти!

– И правда, – слегка расстроилась я.

Костя постучал в первый попавшийся по дороге кабинет, и оттуда отозвался мягкий женский голос:

– Войдите!

Я не заставила себя дважды уговаривать, а Костя, разумеется, вошел в кабинет следом за мной.

– Ирина Анатольевна! – узнала меня хозяйка кабинета. Это была Елена Николаевна Крылова, с которой мы встречались на подготовительных съемках. Она, кажется, значилась в штатном расписании заместителем Гоффмана, хотя я в их клубной иерархии особенно-то не разбиралась. Будь я на месте Аллы Владимировны, поувольняла бы половину…

По-моему, персонала в клубе «Парадиз» было больше, чем требовалось. То ли дело в моей программе: я – автор и ведущая, Галина Сергеевна – режиссер, Павлик Старовойтов – наш оператор и Лена Казаринова – помреж!

– Вы уже, верно, наслышаны о том, что у нас случилось?! – взволнованно проговорила Елена Николаевна, очень эффектная женщина лет тридцати пяти: черноглазая, черноволосая, ослепительно белокожая; с тонкими, почти аристократическими чертами лица и волевым, красивым ртом. Одета Елена Николаевна была в легкий брючный костюм темно-вишневого цвета, который ей удивительно шел. Накрашена была только слегка, но, как я подозревала, с ее-то внешностью легко могла превратиться в женщину-вамп с глянцевой обложки журнала. И для этого ей бы особенного труда не потребовалось!

– И в самом деле наслышаны, – ответила я.

– Бедная Алла Владимировна, – женщина покачала головой. – Ей-то каково! А?! Ни за что не поверю, что Аллочка могла кого-то убить!

– Почему? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Человек не тот! – уверенно заявила Елена Николаевна. – А Герман Генрихович, по вашему мнению, смог бы? – тихо спросила я.

– Гоффман? – переспросила Елена Николаевна. – Гоффман бы смог, – оглядевшись, прошептала она. – А вообще, Ирина Анатольевна, зачем вам это? – вдруг опомнилась Крылова.