Разгар брачного сезона

– Извини, это я сгоряча, – тут же успокоила его Людмила. – Слишком в последнее время много между нами…

Она задумалась.

– Фальши? Все дальше парусник, все дальше? – пропел захмелевший Евгений.

– Да! – подняла вверх указательный палец Людмила. – Именно так. Но… мне кажется, наша встреча несколько уклоняется от первоначальной повестки дня…

Она игриво погрозила Евгению пальцем.

– Но мы сами себе хозяева: хотим – примем повестку, а хотим – отменим! – сказал, разливая остатки мартини по бокалам, Котов.

– Совершенно верно. Если бы все так было в Думе, где заседает…

Евгений не дал договорить Людмиле, кто именно заседает в Думе, поскольку и так было ясно, что речь пойдет о ее муже, который сейчас вместе с парламентской делегацией находился в далеком Страсбурге, и воспоминания о нем абсолютно не соответствовали духу вечера.

Он порывисто придвинулся к Людмиле и поцеловал ее. Этот поцелуй длился, как показалось обоим, вечность. Он был, с одной стороны, ожидаемым, но одновременно и неожиданным результатом давно сдерживаемого чувства. И это придало случившемуся свой неповторимый шарм.

Евгений переживал бурю эмоций. В душе, несмотря на приближающуюся осень, бурлила вешними водами романтическая весна с ее острыми запахами, похожими на тот, который источали духи Людмилы. С этими запахами, казавшимися в тот момент Евгению немного запретными, а оттого манящими, он был готов погрузиться в бездну, совершить головокружительный прыжок и растаять в приятной неге нахлынувших чувств.

Что же касается тела – во всяком случае, в нижней его части, – там тоже активно пробуждалась жизнь.

Дальнейшее происходило по законам, которые для человека давным-давно были определены мудрой природой. Евгений и Людмила потянулись навстречу друг другу, как таежные цветы, за время долгой зимы истосковавшиеся по недолгому, но зато жаркому лету, тянутся к солнцу.

Евгений начал прелюдию прямо на кухне, своими длинными сильными пальцами осторожно касаясь груди Людмилы. Он ощущал сквозь тонкую материю блузки, что ее соски набухают и становятся все тверже и тверже, и это одновременно возбуждало его самого.

Дыхание Людмилы стало учащенным, и она буквально задыхалась в его объятиях. Он целовал ее каштановые волосы, шею, глаза, он любил в этот момент эту женщину всю. Давно он не испытывал такого – чтобы женщина так сильно хотела его. И он был готов дать ей все, что мог, все, что было в его силах. Он страстно желал дать ей в этот вечер такое удовольствие, какого она не испытывала никогда прежде.

Это не было упоением охотника, который выследил свою жертву и сразил ее метким выстрелом. Скорее это был акт дарения, он хотел не взять, а отдать ей свою страсть. И он чувствовал, что с каждой секундой ценность его победы возрастает.

Наконец Евгений почувствовал, что его собственное возбуждение достигло таких пределов, когда дальше медлить нельзя. Он осторожно высвободился на секунду из объятий Людмилы, подхватил ее на руки и понес в спальню. Несмотря на то, что физическими упражнениями он не занимался давно и много курил, эта ноша показалась ему самой легкой и приятной в жизни.

Когда он приступил к главному, в маленьком треугольнике Людмилы было уже настолько влажно, что он испугался: его плоть не встретила практически никакого сопротивления. Ему даже не пришлось применять так называемое «бархатное вхождение вглубь». Этот термин Евгений придумал сам для тех случаев, когда ему приходилось заниматься разогревом своих партнерш во время самого акта, очень осторожно проникая внутрь. Обычно это его сильно возбуждало, и порой не хватало самообладания для того, чтобы не излиться, прежде чем успеешь доставить удовольствие женщине.

Сейчас получилось все наоборот. Он закончил в тот момент, когда Людмила, уже обессиленная от удовольствия, лежала, раскинувшись, на кровати. Она только сумела наградить его благодарным поцелуем. Когда Евгений после краткого отдыха попытался подняться, она остановила его.

– Полежи немного так, не уходи, – хрипло прошептала она и стала гладить Евгения пальцами по груди. – Я люблю тебя.

– Я тебя тоже, – ответил Котов и поцеловал ее со всей нежностью, на которую был способен.

– Женя, где ты научился тантрической любви? – спросила немного погодя Людмила, достав сигарету и прикуривая от любезно поднесенной ее любовником зажигалки.

– Какой-какой? – не понял Котов.

– Когда все происходит очень долго, – улыбнулась Людмила.

Она давно уже не испытывала ничего подобного. Ее муж, будучи по постельным меркам уже ветераном, часто не успевал доставить своей жене удовольствие, изливаясь со скоростью юнца и храпя после этого с мощностью дореволюционного паровоза.

– Ну, это от партнера зависит и от… так сказать, эмоциональной обстановки, – Котов также закурил и эффектно выпустил кольцо дыма под потолок.

– Значит, это я такая?

– Да, – коротко ответил Котов и задумался.

Действительно, с этой женщиной все было не так, как с другими. Ему казалось, что она понимает его с полужеста, ему не надо было стараться ее возбудить, все получалось очень естественно. И Евгений, для которого секс с женой, да и с некоторыми другими женщинами, был хоть и не лишенной приятности, но все же работой, чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Ведь все получилось так спонтанно, так неожиданно! Он уже давно задумал пробиться на нефтяной рынок. Для этого были необходимы дополнительные вложения, которых у него не было, а кроме всего прочего, и политическая поддержка. Все дело было в том, что конкуренты, которые держали в настоящий момент рынок и вели там себя, по мнению Котова, слишком вяло и безынициативно, пользовались покровительством одного из руководителей комитета по экономике Госдумы и отсекали попытки развить деятельность других на весьма высоком уровне.

И вот два месяца назад, на одном из светских раутов, Котов знакомится с депутатом Госдумы, влиятельным человеком в своей фракции Сергеем Завалишиным. Совершенно неожиданно, когда потекла беседа и Котов потихонечку выложил перед политиком свои мысли, выяснилось, что их интересы совпадают. Завалишин и его некоторые товарищи давно уже мечтали наступить на пятки господину Гарбузову, тому самому, что поддерживал конкурентов Евгения.