Крошка-месть

– Подождите, вы хотите, чтобы я выяснила, кто он? – переспросила я.

Она закивала.

– Сейчас я вам расскажу все подробнее, – обрадовала она меня. – После смерти моего мужа у меня остался бизнес… Маленький, но на жизнь хватает.

«Если он позволяет тебе кататься по Италиям, то, надо думать, хватает, – подумала я. – Вот мой бизнес мне ни фига подобного пока что-то не позволяет!»

– Так вот, я не знаю, может быть, это связано именно с убийством моего мужа? Этот мужчина… Он меня буквально преследует. Он стоит под моим окном, он идет за мной к машине, он… Он сводит меня с ума! Я боюсь, Александра Сергеевна! Я никогда и никого так не боялась, как его!

– Ну, я бы не стала бояться, – легкомысленно заявила я. – Вполне приличного вида дяденька… В возрасте. Не киллер какой-нибудь. Не гоблин.

– Вот! – прошептала она. – Видите, вы сами все понимаете! Если бы за мной так настойчиво ходили эти ваши гоблины, я хотя бы поняла, чего они хотят. А он? Чего хочет от меня этот человек?

– Может быть, он в вас просто-напросто влюбился? А сказать не решается?

– Понимаете, Александра Сергеевна, он… Однажды я не выдержала. Остановилась и, обернувшись, прямо спросила его, чего он от меня хочет. Он сказал. Но сказал не по-нашему. На каком-то совершенно непонятном языке. Одно я знаю наверняка – это было что-то очень неприятное. Потому что взгляд у него был… недобрый. Нет, он не злой был. Просто именно – недобрый. Так вот, он сказал мне эту непонятную фразу… К сожалению, я ее не запомнила. Я слишком испугалась в тот момент. Потом повернулся и спокойно пошел прочь. А наутро снова там оказался. Я боюсь, Александра Сергеевна! В конце концов, у меня ведь сын, мне страшно за него! А если это маньяк?

Она наклонилась ко мне и быстро зашептала:

– Маньяки – они ведь, говорят, именно такие и бывают. С виду интеллигенты. Пожалуйста, не могли бы вы мне помочь? Я вам заплачу. Я знаю, ваше агентство считается лучшим в городе, и вы берете дорого, но меня это не волнует!

– Послушайте, Тамара Николаевна, а почему вам не обратиться в милицию? – спросила я.

– Да помилуйте, что я скажу? – всплеснула она руками. – Меня там на смех поднимут! Нет, в моей ситуации лучше частный сыск.

В тот момент история Тамары Дынды показалась мне забавной, странной, любопытной – но не более того.

Знай я, с какими страстями и трагедиями придется мне столкнуться, согласилась бы?

Не знаю. Может быть, нет. Но так уж получилось, что мне эта история показалась действительно простой, и я – согласилась.

* * *

– Послушай, я же не говорил тебе, что…

Он внезапно запнулся.

Римма посмотрела на него, ожидая продолжения. Впрочем, она и так знала, что он скажет.

Можно было это не слушать. «Я не говорил тебе, что все будет хорошо. Я не говорил тебе, что мы вечно будем вместе. Я не говорил тебе, что ты сможешь стать звездой экрана!»

Сейчас он смотрел в проем двери, и вид у него был какой-то ошпаренный. Ну, словно ему вдруг явилась Мойра. Дух смерти. Или фантом. Глаза вытаращены, а губы что-то пыхтят – то сложатся в трубочку, то, наоборот, раздвинутся в дикой улыбке.

– Что с тобой? – поинтересовалась она.

Он не ответил. Ну и рожа у него сейчас, подумала Римма, и почему-то ей стало весело. Словно тот факт, что у ее любовника такое вульгарное красное лицо, с песочным пятном поближе к виску, был таким уж радостным. Ах, Римма, тебе явно не хватает эстетического вкуса!

Интересно, что его так ужаснуло?

Она обернулась, надеясь увидеть по меньшей мере гангстеров с автоматами наперевес. Тогда ужас был бы объясним.

Но в дверях кафе стоял вполне интеллигентный мужчина лет около пятидесяти, и вид у него был вовсе не страшный, а совсем наоборот. Римме он показался куда более симпатичным, чем Прохоров с его ужасным родимым пятном. Впрочем, наверное, в нашей стране люди интеллигентного вида становятся такой же редкостью, как птеродактили, и способны напугать, подумала Римма.

Иначе никак не поймешь реакцию Прохорова.

Они встретились в этом кафе, дабы обсудить будущее, которого, как выяснилось, у Риммы не было и быть не могло, поскольку кинорежиссер Прохоров решил, что и лучше Риммочки женщины бывают, а в частности какая-то вульгарная гризетка из школы фотомоделей. Черт, и зачем она пять лет торчала в ГИТИСе? Надо было обучаться актерскому искусству где-нибудь на Тверской-Ямской!

Она пожала плечами.

– Прохоров, – обратилась она к виновнику ее незадавшейся судьбы. – Говори все, что ты хотел сказать, и давай прощаться. Время на тебя мне терять уже надоело. Чего ты хотел-то?

– А?

Он повернулся к сидящей на пластиковом стуле Римме с таким искренним изумлением, что ей показалось, будто ее присутствие здесь он расценивает как самое великое чудо.

– Прохоров, – начиная терять терпение, сказала Римма, – не делай вид, что меня тут быть не должно! Говори, зачем ты позвал меня в эту забегаловку, и давай по домам! Я прекрасно поняла, что у меня нет таланта в отличие от Люси Морозкиной и ты не можешь приказать своему давно засохшему сердцу меня любить! Я правильно выразила твои подлые мысли?

– Римма, зачем так?

Он сказал это тихо, как бы с укоризной.

Римме стало еще веселее.

– Ладно, Прохоров, давай прощаться. Целоваться с тобой я не буду – я и так слишком напряглась за предыдущий год, изображая сумасшедшую страсть к тебе! Пока!

Она поднялась со стула и пошла к выходу.

Мужчины в светлом плаще уже не было.

Она огляделась вокруг и недоуменно пожала плечами.

Странно все-таки, как будто этот мужчина и впрямь был призраком прохоровского прошлого! А уж в том, что у Прохорова прошлое было темным, Римма теперь не сомневалась!

Глава 2

В отличие от нашего «ценного приобретения» Даши, которая любила появиться утром и тут же исчезнуть, второе «ценное приобретение» любило появляться, когда ей «боженьки» на душу положат. И, появившись, она не спешила исчезнуть, делая вид, что грязи после ее предыдущего визита к нам наросло столько, что «боженьки ж мои»!

Сейчас Таисья Владимировна мужественно сражалась с маленькой пылинкой, невесть как сохранившейся после ее последнего марш-броска. Так как Таисья Владимировна была особой далеко не молчаливой, все мои потуги сосредоточиться на Крашинском были жалки и ни к чему не приводили.

В глубокой тоске я поглядывала на часы, которые показывали уже половину двенадцатого, потом на дверь, в тщетной надежде увидеть моего босса, но увы!

– Так Маринке-то чего! – рассказывала Таисья Владимировна, остервенело вытирая тряпкой стеллаж. – Маринка на своих яйцах триста в сутки может получить!

Перед моими глазами тут же всплыл образ неизвестной мне счастливицы Маринки, восседающей на корзинке подобием курицы.

– А я тут у вас…

Таисья Владимировна махнула горестно тряпкой, и часть пыли немедленно осела на моем лице. То есть мне так показалось. Вера в предлагаемые обстоятельства во мне всегда была сильна, и я немедленно чихнула.