Оценить:
 Рейтинг: 0

Месть за нелюбовь

Год написания книги
2001
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Вы простите меня, если я у вас сейчас похищу ненадолго мужа? – неожиданно услышала Лариса, погруженная в воспоминания, у себя за спиной голос Каменской.

У нее была интересная особенность, не здороваясь, переходить к делу, как бы врываясь в общение с человеком с ходу.

– Он у вас такой хороший знаток вин, а я никак не могу решить, что лучше подать, – объяснила хозяйка. – А вы поднимайтесь наверх. Не все еще собрались – в последнее время гости считают приличным и даже престижным опаздывать хотя бы на час. Сейчас половина восьмого, а приглашали к семи. Значит, к девяти соберутся.

– А что, много ожидается гостей? – поинтересовалась Лариса.

– Достаточно, – уклончиво ответила Каменская. – Впрочем, в гостиной уже сидят Доллар со своим другом. Они единственные пунктуально явились в семь часов. Присоединяйтесь к ним, а я вас ненадолго оставлю.

И она, гордо подняв голову, взяла под руку Евгения и увлекла его в направлении кухни.

Предложение Каменской не очень вдохновило Ларису. Бандит по кличке Доллар, имевший деловые и дружеские связи с умершим два года назад мужем Каменской, не казался ей подходящей компанией. Поэтому Лариса принялась рассматривать картины, висевшие в холле. Потом она повернула в галерею, ведущую в комнаты первого этажа. Ей почему-то очень захотелось побыть хоть чуть-чуть одной перед тем, как она окажется среди большого количества народа.

За первой же дверью, которую толкнула Лариса, оказалась чья-то спальня. Огромная кровать самодовольно занимала большую часть комнаты.

Лариса прошла в глубь комнаты и заглянула за занавеску, загораживавшую половину задней стены. Там была небольшая ниша, вмещавшая в себя тахту.

«Вот это уже лучше, очень даже приемлемое место для того, чтобы побыть в уединении», – подумала Лариса.

Она не смогла отказать себе в удовольствии полулечь на нее и закрыть глаза. Неделя выдалась тяжелой. Перед глазами измученного работой директора ресторана «Чайка» замелькали деловые встречи, контракты, непогашенные векселя, лица, на которых было написано лишь одно: деньги, деньги, деньги…

– Ни за что не буду просить деньги у своей матери! – Громкий женский шепот неожиданно вернул Ларису к реальности и заставил открыть глаза. – Пусть тратит на своего Лешика. Дура несчастная! Пора бы и поумнеть в ее годы…

– Наташа, не забывай, ты говоришь про свою мать. Какая бы она ни была… – с жаром убеждения возражал женщине мужской приглушенный баритон.

Лариса поняла, что не она одна искала уединения. И эта парочка зашла в комнату, чтобы поговорить тет-а-тет.

– И потом, помогать молодым талантливым людям всегда было в обычае русского бизнесмена, – продолжал убеждать мужской голос. – Если она даст нам немного денег, то внесет свой вклад в развитие науки. Ты должна согласиться, что сумма, которую я прошу, не так уж обременительна для твоей матушки. Мы смогли бы закупить все необходимое оборудование для химической лаборатории и продолжить опыты. В конце концов, я прошу не для себя, не ради прихоти, а для дела. Кроме того, я уже тебе говорил, что все окупится в ближайший год или полтора. А может быть, и раньше, ведь…

– Говорил-говорил, – передразнила его женщина. – Вот и скажи это моей матери, а не мне. А я ее просить больше не буду.

«Так, так…» – промелькнуло в голове у Ларисы. Она легко определила, что капризный женский голос принадлежал дочери Каменской, Наталье, молодой, но весьма своенравной особе.

А ее собеседник – конечно же, муж. Преподаватель химии Тарасовского университета, обычный очкарик, подающий какие-то надежды и сумевший приручить эту весьма избалованную материальным благополучием девицу.

Лариса видела его всего несколько раз, и он почему-то не вызвал у нее доверия и симпатии, а за его очками, галстуками и скромной манерой держаться ей почему-то чудились нездоровые наклонности. И Каменской он тоже не нравился – бедный, занимающийся какими-то сомнительными научными опытами, тогда как нормальные люди его поколения давно обзавелись своим делом и «мыли бабки». А именно это занятие могло вызвать у Каменской чувство уважения.

Впрочем, сама Каменская после смерти мужа завела себе молодого любовника, практически содержала его и даже собиралась выйти за него замуж. Видимо, лавры Аллы Пугачевой никак не давали ей покоя. И отношения ее с дочерью были, мягко говоря, плохими. Она не понимала, как можно выйти замуж за нищего очкарика, а та, в свою очередь, – как можно было польститься на смазливого попсовика.

В общем, мать и дочь были достойны друг друга.

– Наташа! – укоризненно произнес баритон. – Поговори с матерью, у тебя это лучше получится.

– Хватит тебе, мамаша уже зовет, – прошипела в ответ жена и вышла из комнаты.

Лариса с тайным стыдом прильнула к щелке между занавесками. Муж Натальи не последовал за ней. Он нервно зашагал по комнате. И его внимание внезапно привлекла кровать, являвшаяся главным предметом мебели в комнате. Он три раза обошел вокруг, прикасаясь к разным металлическим штучкам, украшавшим ее, и вдруг чуть не отпрыгнул в сторону. Лариса тоже едва не ахнула от удивления.

Нижняя часть кровати вдруг бесшумно отделилась и поползла в сторону. Это была еще одна кровать, расположенная под верхней. Наташиного мужа это обстоятельство, видимо, очень озадачило. Он постоял некоторое время, растерянно глядя на двойную постель, затем задвинул ее, резко повернулся и вышел из комнаты.

Лариса наконец получила возможность выйти из своего укрытия. Она выскользнула в коридор никем не замеченная и через пару минут оказалась в гостиной на верхнем этаже, где уже начинали собираться гости.

Посреди комнаты стояли двое крепких, почти лысых мужчин. Они были одеты в строгие костюмы и меланхолично кидали острые ножички в деревянную мишень, расположенную прямо над дверью, в которую должны были проходить гости.

Один из них был знаком Ларисе – это был пресловутый полубандит-полукоммерсант по кличке Доллар. Другой, чуть более худощавый, первым обратил внимание на Ларису и толкнул своего приятеля в бок.

– О, и общественное питание здесь! – фамильярно осклабился Доллар, довольно добродушно улыбаясь Ларисе.

– Приветствую тебя, – сухо ответила та.

– А это Серега Хряпунов, или просто Хряп, – представил приятеля Доллар.

– Очень приятно, – так же сухо отозвалась Лариса и посмотрела на диван.

А там со скучающими лицами сидели и листали фотоальбомы супруги Свиридовы. Они оба были модельерами и причисляли себя к тарасовскому высшему обществу. Кроме того, они были чудовищными сплетниками.

Выглядели они весьма экстравагантно и считали плохим тоном появиться на очередной тусовке в тех нарядах, в которых их уже видели. Длинноволосый брюнет-муж, которого звали Андрей, был одет в какой-то бело-желтый балахон, напоминающий греческую тунику. Его жена Жанна была подстрижена под ежик. Она предпочла на этот раз узкий брючный костюм, вызывающий в памяти последний клип Бритни Спирс.

В Тарасове об этой странной парочке в определенных кругах ходили легенды. Так, на прошлой неделе владелец довольно хорошего ресторана «Красный аист» рассказал Ларисе полуфантастическую историю о том, как он с помощью Жанны решил на некоторое время проблему конкуренции, просто сообщив той, разумеется, по большому секрету, что в соседнем от них ресторане «Олимпия» из-за несвежих продуктов отравился черепаховым супом губернский министр культуры.

Жанна быстро разнесла эту весть по своим знакомым, несмотря на то что владелец «Красного аиста» предупредил о строгой конфиденциальности информации – якобы главным поставщиком продуктов в злополучной «Олимпии» является любимый племянник самого губернатора. Поэтому-де ресторану можно все, и того и гляди – они полгорода перетравят.

Нечего и говорить, что уже на следующий день посетителей в «Олимпии» значительно поубавилось, а его владельцы до сих пор гадают о причинах столь внезапного и значительного падения рейтинга их ресторана.

Жанна в создании общественного мнения работала лучше любого информационного агентства, причем за распространение информации платить источнику было не нужно.

Что же касается Андрея Свиридова, то любимой поговоркой служащих его модельного агентства была следующая: «Нет, что вы. Шеф не любит сплетен – шеф внимательно выслушивает мнение сотрудников».

Общение с такими людьми, конечно, не могло сильно обрадовать Ларису, чего, впрочем, нельзя было сказать про них самих.

При виде владелицы «Чайки» довольные улыбки расплылись на лицах Свиридовых. Так улыбаются шакалы, почуяв добычу. Осознав, что бегство бесполезно, Лариса села на диван и приготовилась к пытке. Для разогрева Жанна поведала ей, в общем-то, уже немного устаревшую историю о том, как Доллар с Хряпом наехали на какого-то чиновника из мэрии и вытребовали бы у него «приличную капусту», но Ирина вмешалась в это дело и бандиты были вынуждены уступить, так как завязаны с Каменской какими-то делами в ее магазине. Однако Доллар был очень злой и даже грозился…

Тут Жанну перебил ее муж Андрей. Он поведал вполголоса Ларисе историю о том, как Ирина зимой застала своего любовника, молодого певца Алексея Серебрякова, в постели с начинающей певицей Аленой Зайцевой. И причем вместе с ними греху предавался и сам Владимир Иванович Котенко, продюсер обоих звездочек, хотя по его виду ни за что не подумаешь…

История была рассказана очень вовремя, ибо через минуту в дверях появилась сама хозяйка в окружении Евгения Котова, верной подруги Кандабуровой, дочери Наташи и ее мужа.

Лариса уже начала поглядывать на них, размышляя о том, как бы ей вырваться из акульих зубов супругов Свиридовых, но тут в гостиной появились новые персонажи. Вернее, сначала все гости услышали из коридора звонкие голоса, распевавшие детскую песенку «Пусть бегут неуклюже», и только потом перед их взорами предстали и сами артисты.

– Ну, вот и они, легки на помине, – ядовито прошипела Жанна. – Вот, видите этого солидного мужчину, похожего на сытого кота, у которого пузо появилось пятью минутами раньше, чем он сам? Так это Котенко и есть. А с ним его любимые птенчики: Алексей Серебряков и Алена Зайцева. – И добавила презрительно: – Эх, артисты! Посмотришь на них и думаешь: куда вы лезете, деточки! Вам бы в куклы играть и машинки гонять, а вы туда же – в шоу-бизнес.

Лариса, с интересом присмотревшись к вновь прибывшим, поняла, что, в общем-то, если убрать из Жанниных слов слишком явную злость, то она в целом будет права. И дышавший солидностью продюсер Котенко оправдывал свою фамилию – выглядел прямо-таки котом на Масленице, точнее и не скажешь, да и подопечные его смотрелись сущими детьми.

Алене на первый взгляд можно было дать не больше шестнадцати, однако, повнимательнее приглядевшись, Лариса поняла, что та давно переступила порог совершеннолетия. Ее пухлые розовые губки, придававшие всему лицу удивленно-капризный вид, чрезвычайно живая мимика, фенечки на руках могли обмануть кого угодно, но только не Ларису – она понимала, что никто, находясь в подростковом возрасте, не будет так явно демонстрировать его.

Под стать ей был и Алексей. Жених Каменской своей жестикуляцией, ласкающими взглядами, обращенными на всех без исключения, белокурыми локонами, спадающими до плеч, и улыбкой младенца на рекламе памперсов произвел на Ларису какое-то немыслимое впечатление кажущейся непосредственности, сексуальности и идиотизма одновременно.

Да и вели себя артисты как невоспитанные школьники. Образовав вскоре после прихода трио в противоположном углу, они разговаривали и хохотали во весь голос, полностью заглушая разговоры других гостей.

– Не хочу, не хочу, не хочу! – капризно стучала каблучками Алена. – Ну и что, что он знаменитый клипмейкер! Все равно у меня не получится строить глазки этому зануде. Он меня не вдохновляет. Вот!

<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7