Избранница Фортуны

– Что? – Мэгги была ошарашена его предположением – Хотя в любом случае ничего бы не вышло. В такой ситуации самоограничение, безусловно, полезнее для души.

– Господи, да что вы о себе воображаете? – удалось наконец выдохнуть Мэгги – Ну-ну, миссис Коул, откуда такая скромность? Вы прекрасно знаете, что между нами существует потенциальное влечение, хотим мы того или нет. Иначе с чего бы мы так старательно избегали друг друга?

У Мэгги задрожали ресницы. Она с трудом заставила себя не отвести взгляд, хотя и боялась, что он прочтет в ее глазах то, что сама она до сих пор не хотела признавать. И он таки прочел, отчего на жестком, почти грубом лице появилась улыбка. Но странно: проблеск юмора придал Никласу Фортуне еще более угрожающий вид. Улыбка на тигриной морде, промелькнуло в голове у Мэгги… а на ней самой – шкура, которую надо спасать. Она вызывающе вскинула голову. К несчастью, от этого движения прикрытые атласом груди выглянули в декольте, и Никлас Фортуна одарил их взглядом циничного восхищения, что привело Мэгги в полное бешенство.

– Придержите глаза! – прошипела она, не успев сообразить, насколько комично это должно прозвучать.

– Не так это просто, учитывая, какое добро выставляется. – Однако он послушно перевел прищуренный взгляд на лицо. – Вы любите играть в игры, миссис Коул. Я – нет. Я реалист. У меня могут возникать эротические фантазии на ваш счет, как они возникли бы у любого мужчины с живой кровью, но, в отличие от вас, я привык контролировать свои аппетиты. Если вы вышли на рынок за новым любовником, советую посмотреть на других прилавках. Может быть, ваша доступность не задевает мужа, может быть, еще и нравится, но мне она не кажется привлекательной. Даже не будь вы замужем, вряд ли я связался бы с вами. Предпочитаю женщин со старомодными взглядами на честь и целомудрие. Не судьба, миссис Коул. Так что повторяю еще раз: оставьте мою дочь в покое. Знакомство с ней ничего вам не даст.

– Вам, наверное, трудно будет осознать, мистер Фортуна, – едко сказала Мэгги, жестоко оскорбленная его предположением и пренебрежительностью, с какой оно было высказано, – но я ищу в мужчине большего, чем просто физическая привлекательность. Вы и близко не подходите к списку моих требований. Так что можете держать свою параноическую фантазию при себе. И я была бы вам очень благодарна, если бы вы отказались от идиотских выпадов против Финна…

Густые брови снова поднялись.

– Несколько запоздалое проявление супружеской заботы, вам не кажется? И, к сожалению, неуместное. Знаете ли вы, что ваш муж сейчас скачет по залу, как племенной жеребец, высматривая, какую бы бесхозную кобылку отбить от табуна?

Бедняга Финн, где же и забыться, как не в толпе. Но отсутствие реакции сыграло против нее.

Улыбка Никласа Фортуны стала еще саркастичней.

– Конечно, знаете. Это ведь укладывается в понятие «открытого» брака, как вы оба называете свое распутство. Только учтите, что там не все бесхозные. Не удивлюсь, если вашего смазливого муженька найдут как-нибудь вечером на темной аллее в луже крови после встречи с рассерженным мужем, братом или любовником…

Отцов он не упоминал. Слава Богу… Значит, совет держать Финна на поводке был просто выпадом в ее сторону, а не подозрением. Несколько успокоившись, Мэгги осмелела.

– Какой бы у нас ни был брак, он оправдывает себя, чего не скажешь о большинстве обычных. На самом-то деле вас и всех грязных сплетников бесит то, что мы счастливы!

– Серьезно? – Его внимательные глаза потемнели, и Мэгги снова ощутила дрожь беспокойства. – А вас как женщину не унижает то, что вы не можете удовлетворить все потребности своего партнера?

Люби она Финна, это могло бы сработать.

– Отнюдь нет! Мы с Финном слишком хорошо понимаем друг друга.

– А себя вы понимаете? – пророкотал он. – Что заставляет вас постоянно искать новых ощущений? Не внутренняя ли опустошенность? Не любви ли вы ищете? – Она различила новую ноту в смягчившемся голосе. Боже правый… неужели это… сочувствие? Он приблизился на шаг, и Мэгги отступила, чувствуя, что задыхается. Только его неуместного сочувствия и не хватало.

Откуда-то возникло ощущение собственной слабости и беззащитности совершенно безосновательное. – Бедная богатенькая девочка, – издевательски сопроводил он ее отступление, неверно его истолковав. – У вас всегда было все, что можно купить за деньги… но теперь вы начинаете понимать, что любовь нельзя купить. Не это ли вас мучит? Мечта о романтической любви? И неужели вы думаете найти ее, прыгая из постели в постель? Неужели вы не понимаете, что каждая такая попытка только отдаляет желанное? И неужели вас действительно удивляет, что я не хочу пускать Лори на эту карусель? У нее великий талант любви. Горе, если она растратит его, получив взамен оболочку изощренности.

Желание согласиться было почти непреодолимым. Под внешней грубостью угадывалась способность тонко чувствовать, а искренность отцовской тревоги внушала симпатию. Родители Мэгги погибли под обвалом в Швейцарии, когда ей было пять лет, но и до этого она не особо ощущала их присутствие. Ее отец был большим разочарованием для деда. Патрик Донован ожидал, что единственный наследник возьмет на себя руководство фирмой «Донован и компания», торговой империей, построенной в жестокой конкуренции с Маркхамом Коулом, старым партнером и соперником. Но Майклу Доновану больше нравилось тратить деньги, чем делать их, и в этом он находил полную поддержку у своей итальянки-жены.

Поэтому старый Патрик бессменно оставался у кормила компании, несмотря на быстро ухудшавшееся здоровье. Многие годы бизнес отнимал у него почти все время, но из того, что оставалось, он обязательно выкраивал минуты для любимой внучки, чтобы убедиться, что она ни в чем не нуждается. Однако она нуждалась. Экономки, гувернантки и компаньонки, хоть и были всегда самыми лучшими, не могли дать чувства семьи. Мэгги обожала деда при всем его упрямстве и властности и была в высшей степени уверена в его любви и нежности, но чего старик совершенно был лишен, так это чуткости. Никлас Фортуна за несколько минут угадал в ней больше, чем дедушка Патрик за последние пять лет. Это делало взаимное тяготение, которое она не могла не ощущать, почти духовной близостью, что уже по-настоящему пугало.

Мэгги решила, что лучше всего будет надерзить.

– Вы обращаетесь к моим лучшим чувствам? – издевательски поинтересовалась она и с облегчением заметила, что следы сочувствия в серо-голубых глазах рассеялись как дым.

– А они у вас есть? – проскрежетал он.

– Как вы считаете? – игриво поинтересовалась Мэгги.

– Я считаю… – Что бы ни собирался сказать Никлас Фортуна, он явно передумал и утробно прорычал:

– Я считаю, что вы безнадежно испорчены, черт вас возьми за это!

В этом яростном рыке прозвучала досада, пробившая брешь в обороне Мэгги.

Мгновение они молча смотрели друг на друга. Сейчас – когда досада вытеснила голодный мужской интерес в его глазах, взгляд их стал намного человечнее.

– Держитесь подальше от Лори, миссис Коул. Не говоря уж о всяких моральных соображениях, ни к чему нам знакомиться ближе…

У Мэгги вдруг пересохло во рту, а выпитое шампанское запоздало ударило в голову, прогнав все мысли. Остались только чувства, совсем ненужные чувства, включая тот самый голодный интерес, который она заметила в нем. На какое-то мгновение ею завладело ощущение беспомощности, прерванное самым неожиданным образом.

– Мэгги? Что происходит? – Это был Финн, ощетинившийся и готовый к мужской стычке.

– Ничего. – К сожалению, ответ прозвучал вовсе не так непринужденно, как следовало бы. Голос у нее дрогнул. В глазах Никласа Фортуны успело промелькнуть удовлетворение, прежде чем он перевел взгляд с предательски выразительных глаз Мэгги на ее мужа. Финн не воспользовался своим обаянием, на что надеялась Мэгги. Вероятно, он понимал, что обаяние не расколет ледяной панцирь этого человека. В глазах Финна был вызов.

– Мы с вашей женой просто… болтали.

Пауза была столь же многозначительной, как тигриная улыбка. К своему ужасу, Мэгги почувствовала, что лицо у нее горит, как минуту назад горело тело. Финн заметил небывалую для Мэгги краску на щеках и напрягся.

– Что ж, поищите кого-нибудь другого… поболтать. Мы с Мэгги уходим, сказал он с оскорбительной резкостью, беря жену под руку и притягивая к себе.

Мэгги отметила, что этот властный жест удивил не только ее, но и всех троих, включая самого Финна. Что за игру он затеял, изображая бдительного мужа?

– Жаль, – обронил Никлас Фортуна. Он взял свободную руку Мэгги, склонил свое боксерское лицо к черной коже перчатки и прильнул приоткрытыми губами к кружевным вставкам на костяшках пальцев. – До встречи… Мэгги, – хрипло сказал он с такой фамильярностью, что Мэгги передернуло.

– Слишком долго придется ждать, – бросил Финн и так резко потянул Мэгги, что ее рука выскользнула из жесткой ладони Ника Фортуны. – Держись подальше от моей жены. Фортуна. Если нужно что-то сказать, скажи лучше мне.

Ответом была та же темная, угрожающая улыбка.

– У тебя красивая жена, Коул, – тихо сказал Фортуна. – И очень неугомонная. Будь начеку. Глядишь, в один прекрасный день кто-то захочет увести ее.

Издевательски поклонившись, он ретировался, оставив Финна в подозрительном недоумении.

– Что он нес?

– Не обращай внимания. Просто хотел сказать тебе гадость, – поспешила ответить Мэгги. – Он застал меня за разговором с Лори и отчитал.

– Надутая свинья, – выругался Финн. – Видишь, с кем приходится жить Лори?

– Потом он снова вспомнил о Мэгги. – Ты уверена, что это все? Вы оба выглядели такими взбудораженными…

– Это допрос? – огрызнулась Мэгги, чувствуя себя виноватой. – И с чего тебе вздумалось налетать на нас? Этой петушиной выходкой ты только восстановил Фортуну против себя. Я-то думала, что ты собираешься соблюдать максимум деликатности…

– Мне не понравилось, как он смотрел на тебя. Держись от него подальше, Мэгги. Мы с. Лори управимся сами. Это наша драка, и не думаю, что тебе следует чересчур вмешиваться.

– Ты сейчас говоришь его языком, – сухо заметила Мэгги, отметив про себя, что еще не встречала столь непохожих друг на друга людей. Финну крайне редко приходилось за что-то драться, тогда как Никлас Фортуна брал с боем все, что имел. – Ты хоть понимаешь, что, изображая ревнивого мужа, только усложнил ситуацию? Как он может поверить, что ты искренне любишь его дочь, если при этом стремишься сохранить права на меня?

Финн неохотно пожал плечами.

– Проклятье!.. Но, черт возьми, Мэгги, он так вел себя с тобой только для того, чтобы оскорбить меня… у него на лице было написано, что он без зазрения совести использует людей. Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня…